У больных тревожной меланхолией Котар замечает «утрату ментальных образов»… Однако, прибавляет Фальре, «Котар вскоре отказался от гипотезы о психосенсорном происхождении бреда отрицания и предпочел связать его с психомоторными нарушениями» (р. 9). Котар обсуждает эту проблему в сообщении 1887 года (
Cotard J. Études sur les maladies cérébrales et mentales. P. 366–373).
Работа 1888 года (Cotard J. Études sur les maladies cérébrales et mentales. P. 374–378).
В современных терминах следовало бы вести речь о «телесной схеме» и в этом случае, и в случае «бреда самоумаления», о котором Котар порой также упоминает (Cotard J. Études sur les maladies cérébrales et mentales. P. 321).
Cotard J. Études sur les maladies cérébrales et mentales. P. 376–377.
Исследование это опубликовано также в: Paris G. Légendes du Moyen Âge. Paris, 1903. P. 149–186.
Глэдис Суэйн обратила мое внимание на тот интерес, который испытывала к «безумным скитальцам» Сальпетриерская школа, и в особенности на специально посвященное им исследование Анри Межа: Meige H. Le Juif-Errant à la Salpêtrière. Étude sur certains névropathes voyageurs. Paris, 1893. Ученые основывались на наблюдении за несколькими еврейскими мигрантами-маргиналами, уроженцами Центральной и Восточной Европы. В работе Межа перечислен целый ряд преданий о Вечном жиде. Применительно к описанным больным диагноз ставится совершенно определенно: неврастения или истерическая неврастения. Вывод: «Среди евреев много невропатов» (p. 47). Вечный жид дожил до наших дней. «Все дело в том, что этот таинственный странник болен; то, что нас в нем поражает, – это та особая печать, которую накладывает на него болезнь и которая бросается в глаза при всех его появлениях» (р. 61). Но Анри Меж обходит молчанием вопрос о бессмертии. Он, кажется, не был знаком с трудом Жюля Котара. Меж поставил своей целью свести миф к истории болезни, однако бессознательно пришел к противоположному результату: он показывает, до какой степени «научная» нейропсихиатрия сама была пропитана мифологией – либо в способе видеть явления, либо в медицинском редукционизме, с каким она подходила к коллективному воображению.
Roger de Wendover. Flores Historiarum [Цветы истории]. London, 1887. T. 2. P. 352–355. Мы приводим наш вольный перевод, в основном соответствующий рассказу Гастона Париса, который почти дословно воспроизводит версию Матвея Парижского (середина XIII века).
В версии Матвея Парижского в этом месте содержится специфическое уточнение: «Всякий раз, как доживает он до столетнего возраста, заболевает болезнью по видимости неисцелимой и впадает в некое исступление, после чего выздоравливает, и вновь становится ему столько лет, сколько было в тот год, когда Господь принял смерть» (Paris G. Légendes du Moyen Âge. P. 155).
Истории этой легенды посвящены многочисленные работы. См., в частности: Anderson G.K. The Legend of the Wandering Jew. 2e éd. Brown University Press, 1970; Knecht E. Le Mythe du Juif errant. Presses universitaires de Grenoble, 1977. Прекрасный анализ образов скитальчества дан в кн.: Frank M. Die unendliche Fahrt. Ein Motiv und sein Text. Frankfurt, 1979. Об отдельных аспектах этой темы см. каталог выставки в парижском Музее искусства и истории иудаизма (октябрь 2001 – февраль 2002): Le Juif errant. Un témoin du temps / Dir. L. Sigal-Klagsbald. Paris: Adam Biro, 2001; там же см. библиографию.
См.: Klibansky R., Panofsky E., Saxl F. Saturn and Melancholy. Nelson, 1964. P. 205.
«И носился мой дух, обветшалое судно, / Среди неба и волн, без руля, без ветрил» (пер. В. Левика). – Прим. перев.
Скитания без конца и без цели снова возникают в качестве центрального мотива в «Плавании»: «Но истинные путешественники – это те, кто уезжают ради того, / Чтобы уехать; легкие сердца, подобные воздушным шарам, / Они никогда не уклоняются от своей судьбы / И, сами не зная почему, всегда говорят: Вперед!..» [ «Mais les vrais voyageurs sont ceux-là seuls qui partent / Pour partir; cœurs légers, semblables aux ballons, / De leur fatalité jamais ils ne s’écartent / Et, sans savoir pourquoi, disent toujours: Allons!»] В этом стихотворении также появляются Вечный жид и другой скиталец, Орест, искупающий матереубийство. Стихотворение заканчивается выбором места и направления: это «бездна»; плавание совершается под командой «Смерти, старого капитана», но поэт и в «засмертных» краях надеется «отыскать новое».
Эти посмертные каторжные работы отчасти схожи с посмертным разочарованием, выраженным в «Сне любознательного»:
Я умер без происшествий, и лучи ужасной зари Освещали меня. – И что же? это все? Занавес поднялся, а я все еще ждал.
Бодлер говорит здесь о гравюре, которую он, по всей вероятности, обнаружил в то время, когда искал иллюстрацию для второго издания «Цветов зла». Ср. коммент. Жана Прево, приведенный Клодом Пишуа в: Baudelaire Ch. Œuvres complètes. T. 1. P. 1023. Один из первых вариантов названия для сборника в целом, «Лимб», соответствует тому воображаемому месту, где рождается бодлеровский «сплин», где «Скелет-землепашец» предается своим бесконечным трудам и где бессмертие следует за незавершенной смертью.
Baudelaire Ch. Fusées // Œuvres complètes. T. 1. P. 665.
Для лучшего понимания психодинамики такой установки см.: M’Uzan M. de. S.j.e.m // M’Uzan M. de. De l’art à la mort. P., 1977. P. 151–163.
Baudelaire Ch. Œuvres complètes. T. 1. P. 73: «Я имею больше воспоминаний, чем если бы я имел за плечами тысячу лет». Известно, что, согласно Бинсвангеру и Телленбаху, меланхолия характеризуется утратой способности тянуться к будущему (pro-tension) и преувеличенно сильным удержанием (rétention) прошлого, отягченного чувством вины. Добавим: поскольку смерть входит в состав нашего будущего, понятно, что сознание ощущает себя бессмертным или уже умершим в силу самой своей «регрессии» и утраты будущего.
Mallarmé S. Correspondance. Paris, 1979. T. 1 (1862–1871). P. 240.
Kafka F. Œuvres complètes. Paris, 1980. T. 2. P. 452–457 (Bibliothèque de la Pléiade).
Blanchot M. De Kafka à Kafka. Paris, 1981. P.
