Каждый раз, когда я появлялась в копировальной мастерской «АРРИ» и интересовалась, не знают ли они ассистента оператора с навыками обращения с внедорожником, там только смеялись и говорили: «Такого человека, не существует». К сожалению, сотрудники «АРРИ» были правы, ведь я уже несколько месяцев безрезультатно расспрашивала о том же всех своих знакомых. Но однажды ко мне подошел экспедитор, работавший в той же конторе, и сказал:
— Я случайно услышал, о чем вы говорили. Думаю, что знаю человека, который мог бы быть вам полезным.
— Кто же это такой и можно ли его увидеть?
— Он частенько здесь бывает, когда приносит проявлять пленки.
— Кто он по профессии? — спросила я недоверчиво.
— Он работает ассистентом оператора, но он еще и механик, думаю, что даже автомеханик.
Я внимательно слушала.
— Не могли ли бы вы представить мне своего знакомого?
— Нет проблем. Он снимает комнату у моей матери.
Записывая имя и номер телефона так заинтересовавшего меня человека, доброжелатель проговорил:
— Это именно тот, кто нужен для вашей экспедиции.
Я позвонила через несколько дней. Трубку взяла хозяйка дома, фрау Хорн. Сын уже рассказал ей о моей просьбе. К моему разочарованию, выяснилось, что ее жилец вчера уехал в Италию в отпуск и вернется только через три недели.
— Но, — продолжила собеседница, — по возвращении в Мюнхен господин Кеттнер сразу же с вами свяжется. Сначала он все принял за шутку, но, если речь идет о настоящей экспедиции в Африку, можете на него рассчитывать.
— А что за человек господин Кеттнер? — спросила я.
Госпожа Хорн начала восторгаться:
— О, утонченный, чуткий человек, такой спокойный и скромный. У меня еще никогда не было такого жильца. Его комната всегда прибрана, он не курит и не пьет, всегда готов помочь. Я могу сказать о нем только самое лучшее.
Все выходило слишком хорошо. Получится ли из этого что-нибудь на самом деле? По меньшей мере в поездке до Хартума мне необходим спутник, которого потом, в случае чего, можно было бы отпустить. А там я найду хорошего африканского шофера. В случае необходимости для съемок приглашу суданца. Это в крайнем случае, но все же лучше, чем если провалится вся экспедиция.
Ситуация так или иначе раскручивалась. Но тут опять «холодный душ» — письмо моей подруги Урсулы Вайфер из Хартума. Я ждала его долго, а, прочитав, поразилась.
Политическая обстановка все еще неопределенная, и я не знаю, сможет ли Абу Бакр помочь тебе получить разрешение на пребывание в горах Нуба. Его арабская вежливость, не позволяющая открыто говорить, находишься ли ты еще в черном списке, скрывает истинное положение вещей. Почитателей у тебя в Судане, определенно, много, но я не думаю, что кто-либо из них станет сотрудничать со службой безопасности, чтобы обеспечить тебе возможность проведения длительной экспедиции. Конечно, нуба в противоположность динка и шиллукам, не настроены против арабов. Но в глазах основного населения страны они «примитивные» люди, и если им симпатизирует белый, то, по крайней мере, простые арабы даже представить не могут, что этих дикарей можно любить, а потому всегда подозревают за всем этим какую-то сомнительную подоплеку. Мне жаль, что мои строки противоречат твоим надеждам. Желаю, чтобы тебе хватило сил осуществить свои замыслы.
Впервые за все это время у меня появилась мысль отказаться от своих планов и все бросить. Однако вскоре настроение улучшилось, на первый взгляд, по незначительному поводу. Было уже поздно, я диктовала Инге письма, когда позвонил Хорст Кеттнер. Я между тем успела о нем позабыть. Через полчаса он приехал на Тенгштрассе. Я приветствовала немного застенчивого молодого человека, очень высокого, стройного и прекрасно выглядевшего. Его лицо с первого мгновения вызвало у меня доверие. Я осторожно попыталась что-нибудь выведать о нем. Хорст говорил на немецком с акцентом. Ребенком, имея немецких родителей, он рос в Чехословакии и только два года назад приехал в Германию. Мое имя ни о чем ему не говорило.
Хорст откликнулся на мое предложение лишь потому что интересовался Африкой. Я сразу честно заявила, что зарплату платить не смогу, только покрою расходы на дорогу и необходимые страховки. Кеттнера это не испугало. Он согласился тотчас же.
Уже через три дня мой новый помощник начал работать. Дел оказалось множество: пополнить оснащение камер, сделать пробные съемки с помощью оптики и фильтров, заказать кино- и фотопленки, но прежде всего приобрести все необходимое для машины — инструменты и запасные части.
На календаре — конец сентября. Как и перед предыдущей экспедицией, все еще нет визы, также как и разрешения на ввоз машины. Тем не менее мы сделали все необходимые прививки. Наступило время забрать из Лондона «лендровер», за которым вызвался поехать Хорст. Я рискнула передать ему деньги на машину. Парень не говорил ни слова по-английски. Поездка в Англию прошла не совсем гладко, с машиной возникли трудности: Хорст не смог получить ее сразу из-за забастовки. При поддержке английских друзей и при непосредственном активном участии моего нового помощника процесс изготовления автомобиля ускорился. Заказ выполнили на заводе «Ровер» в Солихалле.[498] Из-за недостатка времени, связанного с соблюдением сроков погрузки в Генуе, Хорст проехал от Лондона до Мюнхена без остановки. С выбором сотрудника мне в высшей степени повезло.
Теперь события развивались быстро. В то время когда Хорст метался в поисках необходимых емкостей для воды и надежного прицепа к «лендроверу», я поехала в Ветцлар, чтобы там у Лейтца проверить и пополнить свое фотооборудование. На следующий день я была во Франкфурте в институте Фробениуса, где показала свои слайды с нуба и переговорила с профессором Хаберландом о намеченной экспедиции. Назавтра я уже стояла в Мюнхене перед камерой, Британская телерадиокорпорация снимала обо мне 50-минутный фильм. На этот раз режиссером был Норман Сваллоу, необыкновенно симпатичный англичанин, в лице которого я приобрела настоящего друга.
Одновременно шла подготовка уже следующего фильма обо мне, опять-таки английского производства. Над ним работал американец Чэдвиг Холл, настоящий профессионал своего дела, соавтором выступала его супруга, известный немецкий фотограф Криста Петерс.
Тут случилось чудо: буквально в последние минуты прибыла виза. Я не могла в это поверить. Невероятно! От счастья я стала похожа на сумасшедшую. Разрешение на ввоз «лендровера» пока отсутствовало, однако в любом случае уже можно ехать в Судан. Дело еще больше ускорилось.
Хорст с утра до ночи был на ногах. Когда он измерил ящики, выяснилось, что весь наш багаж разместить в машине невозможно. Выход нашелся быстро. Инге и Гейнц Хиштанд, мои австрийские друзья из Велса, с которыми я познакомилась несколько лет тому назад в Южном Судане, с готовностью передали мне свой прицеп для «лендровера».
Мы составляли таможенные списки, проверяли страховки, а мой лечащий врач Цельтвангер подобрал необходимые лекарства. Нельзя ничего упустить: многих вещей в Судане нет.
Пришло время паковаться. Хорст заявил, что, по крайней мере, 40 процентов «из всего самого необходимого» придется оставить. Но что? Консервы так же важны, как и овсяные хлопья, баллоны с газом для примуса, агрегат для освещения съемок — разве можно без них обойтись? Именно в тот день вышел из строя лифт, а жили мы на пятом этаже. Хотя нам помогал Ули Зоммерлат, однако перенести полторы тонны тяжелых ящиков и мешков по лестнице было нереально. Уже в полночь я поехала к главному вокзалу, чтобы нанять работавшего там носильщика.
В полдень требовалось все закончить, а ночь, считай, уже осталась позади. Хорст загружал во дворе ящики в машину и прицеп, а я подбирала все, что возможно увезти с собой. Уже сутки мы не смыкали глаз, часы показывали четыре утра. Вдобавок пошел снег. Когда я спустилась во двор, то обнаружила: ящики, которые я непременно хотела взять, из машины выгружены. Хорст не мог найти для них места. Там были подарки для моих нуба: разноцветный бисер и бусинки, зеркальца, цепочки, платки, отказаться от которых не было сил. Я запротестовала:
— Эти вещи совершенно необходимы.
Хорст ответил:
— Тогда сломается машина.
В снежную метель мы, оба безумно уставшие, начали перебранку. В конце концов я выбросила из автомобиля часть продуктов, а Хорст распихал подарки для нуба во все уголки машины.
Погрузка завершилась только к семи часам. Уставшие до крайней степени, мы в предрассветных сумерках выехали на перегруженном «лендровере». Нас провожал также обессилевший Ули. Был гололед. Перегруженный прицеп мешал маневру машины. Хорсту пришлось быть чрезвычайно внимательным. Чтобы не заснуть, он попросил меня все время с ним разговаривать. Перерыв для сна категорически запрещался, иначе, определенно, провороним пароход в Генуе. У горы Иршенберг, между Мюнхеном и Розенхеймом, наш «лендровер» с прицепом полз в гору шажком. Соревнование со временем щекотало нервы. На австрийской таможне мы простояли свыше трех часов. Из-за обледенения трасс мы ехали вверх к Бреннеру все медленнее, двигаться можно было только на первой скорости. Хорст задумался. Он увидел в заднем зеркале пар. Мы страшно испугались. Хорошо, если это «дымятся» всего лишь задние колеса, перегревшиеся из-за бешеной нагрузки, несмотря на холод и лед. Хорст много ездил на грузовиках, но никогда в жизни не был таким усталым, как в этой поездке. Одни подготовительные работы стоили ему порядка десяти килограммов веса.
