Ужасно, но в «Мондадори» также вынужденно остановили работу, так как Стейси стал не в состоянии оплачивать производственные расходы, а его фирма находилась в стадии ликвидации, переживая серьезный финансовый кризис. (Из 100 книг, которые вышли в этом издательстве за последние два года, многие оказались убыточными. Например, серия «Народы мира» из 20 томов.)
Подобное известие оказалось более чем неприятным и для издательства Листа, уже разрекламировавшем мой альбом о нуба и намеревавшемся выставить его на книжной ярмарке во Франкфурте. Предварительную сумму, полученную от корпоративных партнеров, Стейси уже использовал на покрытие своих громадных долгов. Соответственно, американцы и французы отодвинули выход моей книги на год, что повергло меня в отчаяние. Казалось и это мероприятие потерпело крах. В последний момент, однако, немецкий издатель все же рискнул выпустить альбом о нуба. Это оказалось мужественным поступком со стороны Роберта Шефера, тогдашнего руководителя издательства Листа. Он верил в успех. Несмотря на многочисленные неувязки, книгу подготовили и выпустили в свет перед Рождеством. Сенсационный успех альбома, и не только в Германии, подтвердил правоту и дальновидность Роберта Шефера.
Экзамен по подводному плаванию
Волнения того года не прошли бесследно. Как только мне удалось освободиться от своих обязанностей, мы с Хорстом вновь отправились на отдых в Кению. Нашей целью был Индийский океан. Таинственный подводный мир, с которым я впервые познакомилась два года назад, манил меня как фата-моргана.
Мы жили в «Тертл-Бей-отеле», севернее Момбасы, там, где размещалась немецкая школа подводного плавания. Ежедневно я наблюдала за тренировками в плавательном бассейне и одновременно ломала голову, каким образом добраться до акваланга. Дело не простое. Какой тренер по подводному плаванию рискнет принять в группу семидесятиоднолетнюю ученицу? Но желание во что бы то ни стало приобщиться к миру океанских глубин заставило меня прибегнуть к хитрости. Пробормотав что-то неразборчивое в отношении даты рождения, я записалась в группу под именем Хелене Якоб, указав вместо 1902-го 1922-й год появления на свет. Несмотря на подобное «омоложение», тренер посмотрел на меня скептически.
Школу погружения клуба «Посейдон-Немрод» из Гамбурга в тот момент посещали десять учеников. Хорст тоже записался. Было видно, что даже молодым людям с трудом даются некоторые упражнения. Например, на глубине четырех метров надевать и снимать подводный костюм. Самым сложным для меня стало плавание на длительные дистанции с полным оснащением. Тренер решил, что финальное испытание пройдет не в бассейне, а в океане на глубине десяти метров.
В тот день океан оказался неспокойным и темным, в противоположность бассейну с его чистой как стекло, спокойной водой. В нашей маленькой сильно раскачивавшейся лодке находились: тренер, Хорст, успешно выдержавший экзамен еще два дня назад, и я, удрученно смотревшая в неприветливую глубину, куда мне предстояло прыгнуть.
Тренер был краток. Произнеся: «Вы найдете меня внизу у якоря», он нырнул в воду, не расщедрившись более ни на какие указания. Преодолевая страх, я ринулась вслед за ним. Из-за темноты сразу разглядеть тренера не представлялось возможным, лишь виднелась веревка от якоря, по которой я принялась медленно опускаться. Здесь чувствовалось сильное подводное течение, но потом, когда на дне моря показались контуры ожидавшего меня тренера, погружение стало даваться значительно легче. Видимость составляла примерно два метра. После окончания спуска, мы с тренером, держась за руки, поплыли к коралловому рифу, где течение ослабевало. Здесь я повторила все приемы, выученные в бассейне, такие как снятие и надевание свинцового пояса, ластов и маски. Затем последовало упражнение на переменное дыхание и в завершение — подъем по тревоге — этим важнейшим навыком необходимо овладеть, чтобы в опасной ситуации избежать несчастного случая. Стало легко и радостно, когда я вновь оказалась в лодке. У меня все получилось!
Вечером по случаю вручения долгожданного сертификата каким-то образом разузнали мой настоящий возраст. После величайшего изумления раздалось громовое «Ура!». С того времени я регулярно принимала участие в погружениях, которые происходили и у внешнего рифа, и на более значительных глубинах. Непередаваемое ощущение — плавать как рыба! Я находилась в полном восхищении от великолепия красок и форм, от гармоничной жизни в окружении кораллов, забыв все что меня угнетало. Бесподобное чувство невесомости — вот, вероятно, решающая причина, по которой ныряльщики, когда-то начавшие погружаться, редко отказываются от своего увлечения. День ото дня меня все более захватывала эта страсть, новые впечатления были ни с чем не сравнимы. Меня восхищали рыбы в своем многообразии роскошных красок, кораллы и другие обитатели океана — сказочный мир, который мне бы хотелось запечатлеть на снимках.
Но сначала я намеревалась стать совсем уверенной при погружении, опытной аквалангисткой.
Немного освоив ремесло ныряльщиков, мы с Хорстом отправились в Найроби, где собирались присмотреть участок за пределами города. Земля в то время там продавалась по сходной цене. Я мечтала о саде, цветущем круглый год, который стал бы раем для моих животных.
У отеля «Стенли» мы договорились о встрече с господином Людеке, немцем, уже много лет жившем в Найроби и содержавшем здесь доходную оружейную лавку. Знаменитые Вейтхантеры числились среди его клиентов. Мне хотелось получить от него несколько советов. Никто другой не знал так хорошо, как реально обстоят дела на рынке продажи земли в Найроби.
Когда мы рассказали ему о своих планах, Людеке принял озадаченный вид.
— Если вы хотите здесь жить, — наконец произнес он, — предварительно следует хорошенько все обдумать.
Удивленно посмотрев на него, я сказала:
— Вы же все время были в восторге от Кении.
— Той Африки, которую вы ищите, — промолвил мой собеседник с горечью, — более не существует.
— Но, — прервала я его, — в местностях, в которых еще не побывали туристы, а ведь именно туда мы намереваемся поехать, мы еще сумеем найти прежнюю Африку.
— Вы теперь не сможете передвигаться по Кении, не подвергаясь опасности. Повсюду бандиты, которые нападают на людей, обворовывают и даже убивают. Посмотрите-ка, — продолжал Людеке, — перед каждым отелем и большинством магазинов стоят теперь вооруженные полицейские, и все же преступления учащаются.
Я была поражена. Некоторые слухи доходили до меня, но не хотелось верить, что все так плохо. Перемены в Африке чувствовались уже во время последнего посещения нуба, но там не убивали. Здесь ситуация обстояла совсем по-другому.
Еще несколько лет назад я одна-одинешенька путешествовала по Африке, ночевала на открытой местности и, за исключением конфликта с воинами динка, в котором оказалась сама виновата, ни разу не подвергалась опасности. Неужели это больше никогда не вернется?
— Может, — попытался подсластить пилюлю Людеке, — ситуация в Судане несколько иная. Здесь же все хорошее закончилось и осталось позади. Я подумываю закрыть магазин и уехать из Найроби. Жизнь здесь мне больше не нравится.
— Вы лишаете меня самой прекрасной мечты! — воскликнула я, глубоко разочарованная.
— Видит бог, мне очень жаль, но все же лучше своевременно узнать правду.
Потерпев неудачу с покупкой земли в Кении, мы с Хорстом тем не менее намеревались спустя пять лет вновь навестить моих друзей нуба, и удержать меня от этого шага никто не мог. Я хотела показать им альбом и посмотреть на реакцию. План поездки был таков: добраться через Хартум в горы Нуба. Но как там достать машину? В Судане собственный внедорожник почти незаменим. Пошлины слишком высоки. Только некоторые суданцы могли позволить себе подобную роскошь.
Мы попытались в Хартуме взять автомобиль в аренду, но это бесперспективное занятие лишь порядком утомило, не принеся результатов. Когда через три недели мы так и не смогли достать внедорожник, то решились ехать на попутном и очень загруженном грузовике, отправлявшемся в горы, — тяжелое путешествие. Когда мы наконец добрались до гор Нуба, позади остались 36 часов беспрерывной тряски в кузове машины. Нас довезли только до Кадугли, оставалось преодолеть еще 60 километров до места назначения.
Внезапно нам улыбнулась удача. У одного арабского торговца, предложившего нам в аренду на редкость дряхлый «форд», мы познакомились с Мухаммадом, молодым суданским шофером.
Как только на скалистых склонах показались дома нуба, сердце учащенно забилось. Как примут они меня после пятилетнего отсутствия, все ли они еще там? Нату, Алипо, Туками и Гумба… И тут же послышались детские голоса: «Лени бассо, Лени бассо» («Лени возвращается»).
