Я спросила Ольгу: «Почему они так нервничают? Что случится, если их не вырвет?»
«Они умрут», — заявила она. Меня ошеломила спокойная обыденность ее слов. Я спросила: «Неужели случалось, что посвящаемые действительно умирали из-за того, что не прошли это испытание?»
«Да», — ответила Ольга.
Мне стало не по себе, и я пыталась собраться с силами, готовясь к тому, что может последовать дальше.
Кхумбулиле вспоминает тот день:
— После испытания воздержания я повела учениц к реке. Каждая взяла с собой кровь своей козы и обмазала ею все тело. Ученицы оставались в таком виде около четверти часа. Обычно это делается у реки, чтобы можно было быстро обмыться. Пока ученицы смывают кровь, наставница и ее помощницы прячут козьи хвосты, мех и другие части животного. Когда мы возвращались, предки уже руководили посвящаемыми, помогая им в поиске спрятанных вещей.
Когда посвящаемые спустились к реке, одна из них вернулась в усадьбу. Во время испытания ее недостаточно вырвало. Она вся дрожала. Это происходило потому, что она чем-то обидела предков. Она спустилась к реке с другими, чтобы обмыться, но в этот момент почувствовала сильное головокружение. У реки посвящаемым впервые вручают красную пятнистую юбку и другие детали облачения традиционного целителя. Этой женщине стало дурно, и ей пришлось возвратиться, так и не получив своего одеяния. Во время обучения она нарушила какой-то запрет. Возможно, она встречалась с мужчиной, и именно поэтому предки так обошлись с ней на выпускной церемонии. Но все же они были к ней милосердны, поскольку эта женщина не умерла, а лишь понесла наказание.
Когда ученицы вернулись с реки, старшие целители уже спрятали сосуды с кусочками шкуры и меха жертвенных коз. Каждой ученице нужно было быстро отыскать сосуд с частями животного, принадлежавшего именно ей. Предки должны были указать, где спрятаны сосуды. Только одна наказанная предками женщина не смогла быстро найти спрятанные предметы. Это испытание далось ей труднее, чем другим. Теперь все, кто наблюдал церемонию, все старшие и члены общины знали, что предки от нее отвернулись. Они не показали ей, где находятся спрятанные сосуды. Женщина чувствовала сильный стыд и смущение. У других четырех учениц затруднений не возникало. Предки все время оставались с ними. У этих учениц не было никаких проблем, поскольку предки помогали им во всех испытаниях.
Женщина, которой пришлось трудно, теперь должна опять обратиться к предкам и просить их о помощи. Предки скажут, что ей нужно делать, чтобы примириться с ними. Если она точно последует их указаниям, у нее будет все в порядке. Но пока она не наладит с ними отношения, она не сможет работать с пациентами. Перед тем как вернуться в свою общину, ей придется провести месяц в усадьбе учителя в хижине для посвящаемых, а затем вновь пройти обряд очищения. После того, что произошло, все присутствовавшие на выпускной церемонии станут сомневаться в ее целительских способностях. Старшие признанные целители не будут направлять к ней пациентов. Чтобы создать свою практику, ей понадобится теперь гораздо больше времени.
Вот так предки наказывают вас, если вы во время обучения нарушаете правила. В конце концов предки помогли женщине найти спрятанные предметы, но теперь те, кто это видел, будут сомневаться в ее способностях.
На церемонии присутствовали люди, особо пристально наблюдавшие за происходящим. Возможно, они пока этого не осознают, но вскоре сами придут учиться целительству. Они теперь знают, что происходит, если в точности не соблюдать правила обучения и указания предков. Они этого не забудут.
До того как я пришла сюда учиться, мне не приходилось видеть выпускную церемонию, и я не знала, чего ожидать. Это очень трудно — учиться, а потом еще пройти посвящение! Нам дают наше питье в миске. Мы должны становиться на четвереньки и лакать, как животные… пить из сосуда с травами, которые надо пропустить через себя. Трудно пить, подобно корове. Мы — человеческие существа, но должны проявлять смирение перед своим наставником и своими предками — и во время обучения и, особенно, на выпускной церемонии. Мы выпиваем большое количество горького снадобья, и это нелегко. Нас рвет, и наши голоса изменяются. Это неприятно. Пройти выпускную церемонию — нелегкое испытание.
После двухдневной выпускной церемонии посвящаемые должны целый месяц оставаться вместе в одной специальной хижине в одной комнате. Они не выходят наружу. Если им приходится выйти из хижины, их тела должны быть полностью закрыты. В течение всего этого времени они не разговаривают друг с другом и ни с кем в усадьбе. Пищу для них готовят другие люди, живущие в усадьбе. Посвящаемые остаются внутри, одетые в шкуры коз, кровь которых они пили во время церемонии. Снаружи хижины они укрепляют рога и кости этих животных — впоследствии эти предметы будут помогать целителям в их практике. Через месяц посвящаемые снова подвергаются испытанию. Они выходят из хижины, идут к реке и совершают омовение. Наставник опять прячет сделанные ими предметы. Их предки должны явиться и в последний раз помочь им найти эти вещи.
Кхумбулиле вспоминает свою собственную выпускную церемонию:
— В моей группе было восемь учениц. Моя выпускная церемония проходила зимой, но нам не было холодно — ведь с нами были предки. Моя одежда была тех же цветов, что и у моей наставницы. У меня была красная юбка с черными пятнами, как на шкуре леопарда. Это специальная одежда, которую положено носить на выпускной церемонии. У каждого наставника собственная одежда. Такую же одежду носят и его ученики, и по ней можно определить, у кого учился целитель. Предки решают, какую одежду носить. Когда мы у реки надеваем ее, мы начинаем говорить на языке предков — ндзаве.
Церемония продолжалась два дня. Особенно тяжелым был второй день. Мы спустились к реке и должны были на коленях ползти назад в усадьбу наставницы. Каждая из нас убила козу и положила ее себе на плечи. От реки мы поднимались на крутой холм и двигались по неровной, грязной дороге, по камням и скалам. Перед нами бросали циновки. Нам приходилось перескакивать с циновки на циновку, используя только верхнюю часть тела. Это было очень трудно. Мы были с ног до головы в крови. Потом наставница и ее помощницы смешивали с кровью внутренности козы и обмазывали нас ими. Мы сразу же возвращались к реке и мылись. Там нам являлись предки, и мы говорили их голосами.
Затем на наших телах делали надрезы. Во время обучения обычно делают небольшие, неглубокие надрезы. Но в тот день надрезы были глубокими и кровоточили. В надрезы втирают мути. В эти надрезы можно втирать только мути, предназначенное для вызывания предков, и никакое другое. Только наставница знает, какое мути вносить в каждый надрез на теле каждой посвящаемой. Ею руководят предки этих учениц. Мути может быть разным для разных людей. Все зависит от того, что указывают предки.
Во время выпускной церемонии для меня было труднее всего пить козью кровь. Я вся дрожала, мне было так страшно ее пить. До этого я не ела даже козьего мяса. В тот день я должна была пить эту кровь и проглотить немного вареного козьего мяса. Нам нельзя его жевать, мы должны его глотать. Считается, что тогда оно сразу же пойдет вверх и нас немедленно вырвет. Если оно тут же не выходит со рвотой, значит, вы сделали что-то неправильное — как та женщина, которую мы видели. Значит, вы чем-то обидели предков и должны все выяснить и загладить свою вину. Во время испытания можно даже умереть, если предки того пожелают.
В тот день во время церемонии были моменты, когда, наблюдая за Кхумбулиле и посвящаемыми, я чувствовала себя совершенно отстраненной — я словно выпала из пространства и времени. Я не могла бы сказать, как долго мы там находились. Но в какой-то момент я призналась Джилл и Альберту, что совершенно измучена и мне хотелось бы поскорей отправиться домой. Мне казалось, что уже далеко за полночь, но было всего три часа дня — мы пробыли здесь всего семь часов. Я опасалась, что будет невежливо просить Кхумбулиле уехать прямо сейчас. Обычно было не принято уезжать до окончания церемонии. Я нашла Кхумбулиле в одной из хижин, где она консультировала моих друзей из Йоханнесбурга. Она удивила меня, сказав, что они с сестрой тоже готовы к отъезду. В этот день между нами было полное согласие.
Чтобы попрощаться с наставницей, нам пришлось протиснуться сквозь плотную толпу. Мы подошли к ней и ее мужу и поблагодарили их за все. Кхумбулиле переводила наши слова. Я понимала не все странные и удивительные вещи, происходившие на церемонии, но была очень довольна увиденным.
Кхумбулиле сказала, что даже простое наблюдение выпускной церемонии усилит мой собственный контакт с предками. Моя связь с предками и защита, которую они мне оказывают, станут для меня более ощутимыми. И действительно, присутствие на выпускной церемонии глубоко повлияло на меня. Только спустя шесть недель, 15 сентября 1993 года, я почувствовала, что способна написать о пережитом. Я не в состоянии была даже обсуждать, какое впечатление и какое почти физическое воздействие все это на меня произвело. Всякий раз, как только я пыталась говорить об этом, меня переполняла глубокая радость. Это было переживание, которое я никогда не забуду.
