Конечно, куда интереснее было бы поговорить о глобальных последствиях «заката буквы», попробовать представить себе этот неведомый еще мультимедийный язык, этот новый стиль мышления, объединяющий мощь понятийной абстракции с конкретностью образа… Но своя рубашка, как известно, ближе к телу. И раз уж так случилось, что и я, и значительная часть моих знакомых посвятили существенную часть своей жизни литературе и разнообразным окололитературным занятиям, тема возможной скорой «смерти», и напротив, возможные формы «посмертного существования» литературы в этой новой бесписьменной цивилизации как-то сильнее затрагивает чувствительные фибры нашей души. Возможно, и ты, уважаемый читатель, имеешь какое-либо отношение к литературе – например, любишь детективы или изредка почитываешь стихи. В таком случае данные «записки Кассандры» могут оказаться небезынтересными и для тебя – хотя бы в качестве интеллектуального упражнения и развлечения.
Собственно говоря, утверждая, что «цивилизация текста» на наших глазах завершается, я на самом деле имею в виду очень простые, понятные вещи, которые практически без доказательств очевидны каждому, кто даст себе труд оглянуться по сторонам и непредвзято оценить происходящее. Причина: образованные люди (а именно они и составляли всегда того обобщенного «читателя», которого имела адресатом своим литература) в массе своей все менее склонны читать, и все более склонны смотреть, слушать, непосредственно ощущать и даже соучаствовать. Следствие: с каждым следующим годом писать будут все меньше и меньше, зато все больше будут говорить, действовать и показывать. Это будет смертью той литературы, которую мы знаем, и началом чего-то нового, пока еще не определившегося и совершенно неизведанного.
Вы скажете, как же так? Это противоречит всем фактам! С одной стороны, никогда еще не издавалось ежегодно столько книг, и количество их продолжает расти. С другой стороны, не то что читателями – уже и писателями-то стали практически все! Даже если говорить только о профессиональных писателях (то есть о людях, официально издающих свои книги и получающих за это деньги), то в последние десятилетия число их как раз возросло, причем возросло неимоверно. Если говорить о писателях и поэтах любителях, заполонивших Интернет-сайты – счет уже пойдет на миллионы. Если же, как это теперь модно, причислить к родам литературы также Интернет-блоги, SMS-послания и рекламные слоганы, то о какой смерти текста можно говорить?! Это самый настоящий расцвет! Просто какое-то буйство, вакханалия текста. Куда ни плюнь, на что ни кинь взгляд – непременно попадешь в какой-нибудь торжествующий письменный текст.
И все это безусловно так. Только, представляется мне, это как раз тот предсмертный расцвет, который предшествует полному и окончательному увяданию и исчезновению, причем в самое ближайшее время. Попробую объяснить, почему. С методической точки зрения, чтобы выяснить перспективы, нужно исследовать причины возникновения каждого из перечисленных признаков «расцвета» текста, и задаться вопросом – сохранятся ли они впредь. Давайте разбираться по порядку.
Почему издается все больше наименований книг? О том, что писателей становится все больше, мы ниже поговорим отдельно. Сейчас же речь о том, почему издатели готовы издавать все больше новых и разных книг, часто даже совсем неизвестных авторов. Коротко говоря, ответ на этот вопрос сводится к тому, что суммарные тиражи падают. Общество в целом стало меньше читать, а учитывая, что младшее поколение (на западе нужно говорить о двух, если не о трех последних поколениях) уже практически не читает, то ясно, что тенденция эта будет только усиливаться. Все реже книга может стать бестселлером (то есть лидером продаж, затрагивающим весь читательский массив) сама по себе, без помощи других видов искусства и масс медиа (прежде всего – кино и телевидения). «Код да Винчи», да «Гарри Поттер» – вот и все примеры. Остальное – от «Секса в большом городе» до «Ночного дозора» – пришло к массовому читателю уже в отраженном свете кино и телеэкрана, хотя были успехи и до того, но гораздо скромнее, с аудиториями на несколько порядков меньше. В этих условиях, когда рынок в целом падает и неуклонно сжимается, издатели, следуя строим законам бизнеса, стараются делать ставку на издание уже не литературы «вообще» для массового читателя «вообще», а как можно более адресной, нишевой литературы, которая в общей сложности способна будет хотя бы частично, но зацепить каждого еще существующего потенциального читателя, где бы он ни находился. Отсюда и резкий рост разнообразия (номенклатуры) издаваемых книг, и готовность рискнуть, издавая книги странные, экспериментальные, откровенно плохие – а вдруг и у них найдется аудитория, хотя бы и самая скромная? Это общий закон поведения производителя на «схлопывающемся» рынке. Однако, рано или поздно этот рынок перейдет к следующей фазе – «схлопнется» до такой степени, что работать на нем станет уже и вовсе нерентабельно, и тогда на место «пышноцветущего разнообразия» придет вполне однородная пустота, то есть полное отсутствие какого-либо присутствия. Причем произойдет это разом, лавиннобразно – магазины и лавки просто закроются, а производители перейдут на другие рынки, станут выпускать другие товары.
Вы скажете, так не бывает, чтобы целая отрасль, охватывающая и затрагивающая миллионы людей, вдруг в одночасье перестала существовать. Если люди чем-то занимаются, они будут этим заниматься всегда. Увы, примеров полно. Вот один из достаточно недавних: лошади и все, что связано с ними. Лошади были основным транспортом, источником энергии. Лошадей разводили, продавали, корм для них растили, упряжь изготавливали, также изготавливали повозки, телеги, омнибусы, дилижансы, конные трамваи, одежду для верховой езды, верховой езде обучали и т. д. и т. п.… Ни городскую улицу, ни сельский пейзаж, ни поле боя вплоть до начала двадцатого века нельзя было представить себе без лошадей. Без миллионов лошадей – и миллионов людей, которые ежедневно жили и работали рядом с ними. Внезапно для всех этих людей, на протяжении всего лишь двух десятилетий между первой и второй мировыми войнами лошадиный мир исчез. Все, кто были связаны с лошадьми, были вынуждены искать себе другое занятие (особенно показательна, например, судьба шорников). Осталось спортивное коневодство, но это уже совсем другая песня и совсем другие объемы. Когда вы спрашиваете, как же мир обойдется без печатных книг, газет журналов и других письменных текстов для чтения, представьте себе, что сто с небольшим лет назад вашим предкам кто-нибудь рискнул бы рассказать о мире без лошадей.
Итак, мы разобрались с тем, почему так много сегодня издают, и какая у этого издательского бума перспектива. Попробуем теперь обсудить, почему в последние годы люди стали так много писать. Опять же, если говорить коротко, писать так много стали потому, что (а) появился эффективный канал для передачи письменных текстов и соответственно появился смысл и повод побольше и почаще писать, и (б) у нынешнего поколения есть такие возможности (время и средства) и умения (навыки).
Что я понимаю под «эффективным каналом для передачи письменных текстов»? Разумеется, я здесь нисколько не оригинален, и говорю об Интернете. Опять же замечу – ничто не ново под луной, и нынешний всплеск массового текстописания – не первый в новейшей истории человечества. Предыдущий аналогичный «бум» приходится, пожалуй, на эпоху регулярных почтовых сообщений. Регулярно и гарантируемо доставляемая бумажная почта была для своего времени не меньшей революцией, чем нынешний Интернет. Она также связала страны и континенты, дала возможность постоянно общаться на расстоянии разлученным родственникам и влюбленным, оживила научные и культурные связи, многократно усилила эффективность управления в бизнесе и торговле, и так далее, и так далее. В области культуры регулярная почта, как техническое средство, естественным образом породила соответствующий специфический жанр, а именно – эпистолярный. Начав вести почтовую переписку по делу, люди достаточно быстро поняли, что и это занятие может быть не лишено изящности, а избранные собрания из личной переписки – вполне достойны опубликования как истинные литературные шедевры. Заметим, что дань эпистолярному жанру отдавали те, у кого были, во-первых, такие возможности (свободное время и средства для посылки множества писем) и, во-вторых, необходимые умения (грамотность, приличный почерк, навыки, как прежде говорили, «чистописания»). Так в литературе возник новый жанр, а миллионы «любителей» так или иначе практиковались в этом жанре ежедневно по необходимости, по делу, по обстоятельствам жизни или просто личной склонности (есть ведь такие, кто излагает свои мысли на бумаге гораздо лучше, чем в личной беседе). В эту эпоху практически все грамотные люди умели достаточно прилично изъясняться на бумаге, и в среднем писали очень много (вероятно, больше, чем даже нынешние блоггеры – адресатов было меньше, зато письма были длиннее).
