У корабля только один парус из пеньки и к тому же очень большой. У него также только одна мачта, устанавливаемая на морскую сажень от середины, ближе к корме. Эта мачта, длина которой равна длине всего корабля, поднимается вверх с помощью шкивов и снова опускается на палубу, когда корабль встает на якорь. Якори сделаны из железа, а канаты свиты из соломы, но они гораздо крепче, чем можно подумать на первый взгляд.
Корабли такого тоннажа обычно обслуживает по 30 или 40 человек гребцов, если ветер тихий. Скамьи для них расположены ближе к корме. Ритм и слаженность в работе веслами задает либо песня, либо скандирование каких-то слов, которые одновременно служат и для взаимной поддержки гребцов. Их манера гребли не похожа на европейскую, когда весла выбрасываются прямо и вперед и задевают лишь поверхность воды. Японцы опускают их в воду почти перпендикулярно, а затем снова поднимают их вверх. Такой способ требует меньших усилий, особенно когда кораблям случается проходить через узкие проливы, либо когда они проплывают мимо другого корабля. Важен и тот факт, что скамьи гребцов значительно приподняты над поверхностью воды.
Кроме того, весла выполнены особым способом, специально рассчитанным для такой гребли, они не прямые, а немного изогнутые, с подвижным шарниром в середине, который, поддаваясь жестокому давлению воды, облегчает их подъем вверх… На маленьких судах, как только они встают на якорь, руль поднимается и перебрасывается на берег так, чтобы можно было пройти через отверстие на корме, как через черный ход, и сойти по рулю на землю, как по мосту».
Перевозка грузов была хорошо организованным делом. Большая часть торговли между Осакой и Эдо осуществлялась с помощью двух судоходных линий. Самая первая носила название «Хигаки» («Бриллиантовый фальшборт»), потому что корабли, курсирующие по этому пути, были оснащены фальшбортом из бамбуковых шестов в форме бриллианта, чтобы груз не падал за борт, когда корабль бросало на волнах. Начало этого маршрута было положено приблизительно в 1620 году, когда купец из древнего торгового города Сакаи, сразу на юге от Осаки, нанял несколько судов из гаваней полуострова Кии, чтобы начать прямые перевозки в Эдо. Именно с того времени грузопоток начал оставлять сухопутный путь. Около 1660 года еще одна судоходная линия «Тару» («Бочка») начала транспортировку сакэ из городов, где его варили, таких как Нисиномия, в Эдо. Оба пути работали сообща со складами, где товары получали для транспортировки и где они хранились, пока их не заберут. В 1772 году линия «Тару» имела восемь пакгаузов в Осаке и шесть в Нисиномии, в то время как в 1773 году линия «Хигаки» имела девять. В те годы была достигнута договоренность с центральным правительством, по которой в обмен на ежегодный долевой взнос (так называемые «благодарственные» деньги) им дозволялось распределить грузоперевозки между Осакой и Эдо следующим образом: перевозка сакэ ограничивалась линией «Тару»; рис, отруби, индиго, пшеничная лапша, уксус, соевый соус и восковые свечи могли перевозиться любой из линий; корабли же линии «Хигаки» обладали исключительным правом перевозить все остальные товары. Монопольные сговоры подобного рода были широко распространены в то время, образовывались всякого рода торговые ассоциации. В результате «благодарственные» деньги составляли существенный годовой доход для правительства.
В 30-х годах XIX века государственный контроль был снят, и в следующее десятилетие обе линии устраивали своего рода гонки в одиннадцатом месяце. «Тару» перевозила свежее сакэ, а «Хигаки» – шелк, и капитан, чей корабль первым достигал Эдо, получал большую премию, а сам корабль – различные льготы и привилегии на год. Позднее линия «Тару» заняла доминирующее положение и перехватила почти всю торговлю.
Кроме этих важных грузоперевозчиков, бесчисленные прибрежные суда следовали от гавани к гавани и вдоль судоходных рек, перевозя не только товары, но и пассажиров. Один из важнейших речных путей проходил между Фусими, в нескольких милях к югу от Киото, и Осакой и использовался очень активно.
Поскольку суда были задействованы лишь для прибрежной торговли и проходили короткие расстояния от порта к порту, особого внимания комфорту команды не уделялось: там не было ничего, кроме простого навеса, чтобы укрыться от дождя, и очага, чтобы приготовить немного риса. Моряки были такими же знатоками погоды, как и повсюду в мире, и так же суеверны. Их храбрость подвергалась испытаниям внезапными штормами. Они без колебаний забивали китов, мясо которых считалось деликатесом. Вообще рыболовство было распространено вдоль всей береговой линии и было хорошо организовано вблизи больших городов.
Рис. 48. Носильщики паланкина ожидают платы. Они, видимо, крутые парни, о чем говорит татуировка, которая служила в Японии одним из наказаний за незначительные преступления, на их спинах и плечах
Дух свободного предпринимательства, который некогда, так сказать, вдохновлял вако – пиратов Внутреннего моря, сохранился у моряков, ходивших вокруг Нагасаки, к югу от оконечности Кюсю и к северу от острова Хирадо. Здесь вовсю орудовали контрабандисты. Каналы связи от острова к острову на юге вели к Рюкю и к Китаю, именно там и происходили нелегальные встречи с иноземными судами.
Несмотря на хорошо развитое морское сообщение между Эдо и Осакой, все более оживлялось движение по наземным путям. По ним двигались не только живописные процессии даймё, они были жизненно необходимы как для воинского сословия, так и для торговцев. Доставка посланий чрезвычайной важности была доверена чиновникам, которые предпринимали утомительные путешествия в тряских паланкинах – каго. Носильщики обычно выкрикивали «речевки», задававшие определенный ритм; на бегу они почти не сгибали ног, что было, по описаниям, довольно неприятно для пассажиров, которые пытались удержаться при тряске за петлю, привязанную к шесту, укрепленному на верху каго. Посыльный, который нес в Ако известие о смерти своего господина, часто не в состоянии был отпустить петлю, когда достигал пункта назначения, – так сильно у него сводило руки в продолжение этого марш-броска. Носильщики, конечно, сменялись через короткие интервалы на почтовых станциях вдоль Токайдо.
Для доставки писем, документов и небольших упаковок с деньгами существовала сеть экспресс-курьеров, передвигавшихся пешком. В начале эпохи Токугава сёгун и некоторые даймё держали собственную курьерскую службу. Это была система эстафет со сменой посыльных через каждые семь ри. В 1663 году ее передали купцам, которые организовали службу доставки между Эдо и Осакой три раза в месяц. Они совершали путешествие до Киото за десять дней плюс еще два, чтобы добраться до Осаки. Были и несколько менее быстрые и более дешевые способы доставки в течение двадцати пяти дней, но существовала действительно срочная доставка – всего за три дня, когда курьеры двигались и днем и ночью, в среднем покрывая более 100 миль в день, ею пользовались чиновники. Курьеры, работающие на правительство, пользовались правом первоочередности на переправах и могли проходить заставы в любое время; очень часто посыльного сопровождал эскорт, несущий фонарь, на котором было написано слово «го-ё» («по государственной надобности»). Системы доставки подобного рода существовали и на других крупных дорогах Японии.
Когда морские перевозки процветали, пользоваться наземными путями для транспортировки товаров было экономически невыгодно. Вьючные лошади и носильщики двигались по дорогам в те провинции, куда невозможно было добраться морским путем или когда надо было доставить товары, требующие особого внимания, например подарок, посланный в конце XVII века известным актером Киото, Сакатой Тодзюро, своему коллеге в Эдо, – огромный кувшин воды из реки Камо, чтобы тот мог использовать ее для первой чайной церемонии в праздник Нового года. Тодзюро хотел преподнести своему другу не слишком дорогой, но сердечный дар и, чтобы обеспечить благополучную доставку, отправил его сухопутным путем с восемью носильщиками.
Взгляд на то, как богатело семейство Мицуи, которое, как и Киноикэ, пережило Реставрацию и стало одним из финансовых гигантов современной Японии, прольет больше света на образ жизни купечества того времени. Издревле семейство Мицуи обосновалось в городке Мацудзаке, близ Исэ, где занималось торговлей сакэ и ростовщичеством. Начало их обширного дела было положено Такатоси (1622–1694), младшим сыном другого Такатоси. Их семейство имело право носить фамилию благодаря самурайскому происхождению. Глава семейства, по слухам, был лишен способностей к коммерции, и успех в торговле приписывается влиянию матери.
Рис. 49. Знак торгового дома Мицуи виден сверху в центре этой вывески с надписью большими иероглифами «Гофукумоно» – «Ткани» под ним. Сверху слева надпись «какэнэ наси» – «за наличный расчет»; сверху справа – «гэнгин» – «продажа за серебро»; внизу слева – «Этиго-я», а внизу справа – «Мицуи» написано обычными иероглифами
