ниневийскими орнаментами? В итоге он лишь перестанет обращать внимание на ниневийскую резьбу по слоновой кости, представленную в Британском музее. Или захочет ли кто-нибудь прокатиться по Северо-Восточной линии единственно потому, что арочные проемы под крышей здания вокзала в Крю имеют обрамление, выполненное в староанглийском стиле? Он всего лишь получит меньше удовольствия от созерцания арок Крю-Хауз, послуживших для них прообразами. Архитектура железнодорожных вокзалов представляла бы ценность сама по себе, когда бы выполняла свое прямое назначение. Не станете же вы украшать перстнями пальцы кузнеца, стоящего у наковальни.
XXII. Однако подобные злоупотребления декором наблюдаются не только в описанных выше ситуациях. В наше время едва ли увидишь где-нибудь такое применение орнаментальных элементов, которое не вызывало бы аналогичных нареканий. Мы имеем скверную привычку скрывать уродство необходимых предметов повседневной жизни самыми несообразными декоративными формами, каковые впоследствии во всех других местах неизменно ассоциируются у нас с означенными предметами низменного свойства. Я приведу лишь один пример, на который уже ссылался ранее: розетки, прикрывающие вентиляционные отверстия в плоских крышах наших церквей. Многие из них чрезвычайно красивы, ибо скопированы с поистине превосходных образцов декоративного искусства; все изящество и совершенство этих розеток остаются незамеченными в силу такого их расположения, но общая форма данных деталей архитектурного убранства впоследствии неизбежно связывается в нашем представлении с безобразными зданиями, где они постоянно встречаются; и все прекрасные розетки ранней французской и английской готики (особенно такой тонкой работы, как в трифории собора в Кутансе) в результате теряют для нас все свое очарование – причем мы не извлекаем для себя решительно никакой пользы из подобного применения опошленного орнаментального элемента. Ни один из прихожан никогда не получает ни малой толики наслаждения от созерцания розеток на высоком потолке; он смотрит на них просто равнодушно, а подчас и вовсе не замечает, находясь под впечатлением общей аскетичности внутренней отделки храма.
XXIII. Так следует ли вообще, спросят меня, воплощать прекрасное в предметах, сопутствующих нашей повседневной жизни? Следует, коли вы делаете это с чувством меры и в местах, где прекрасное можно спокойно созерцать; но не в том случае, когда вы используете восхитительную форму единственно для маскировки и сокрытия сугубо практического назначения вещей или в местах, предназначенных для работы. Украшайте гостиную, а не мастерскую; мебель в своем доме, а не орудия труда. Все люди остро чувствовали бы, чтó уместно и неуместно в одном или другом случае, когда бы полагались на свое чутье; каждый человек точно знал бы, когда и где прекрасное доставляет истинное наслаждение, если бы искал его в подобающих местах и не допускал бы, чтобы оно навязывалось ему противно воле. Спросите любого пассажира поезда, следующего по Лондонскому мосту, интересует ли его форма бронзовых листьев, украшающих фонари на нем, – и он ответит вам отрицательно. Поместите те же самые листья, в уменьшенном виде, на молочник, выставляемый на стол к завтраку, и спросите человека, нравятся ли они ему, – и он ответит вам утвердительно. Люди не нуждались бы ни в каких поучениях, когда бы только умели трезво мыслить, говорить правду и требовать того, что им нравится и хочется видеть, и ничего больше; и верное размещение украшений достигается только в том случае, если человек полагается на свой здравый смысл и учитывает обстоятельства места и времени. Из того факта, что бронзовые листья на фонарях Лондонского моста безвкусны, вовсе не следует, что на фонарях Понте делла Тринита они равно уродливы; и из того факта, что декорировать фасады зданий на Грейсчерч-стрит глупо, не следует, что равно глупо украшать фасады домов в каком-нибудь тихом провинциальном городке. Вопрос о преобладании внутренней или внешней отделки зданий решается в зависимости от того, где возможно отдохнуть. Было весьма разумно столь пышно украсить дома Венеции снаружи, ибо нет ложа для отдохновения лучше гондолы. Опять-таки, нет элемента уличного декора лучше фонтана, когда последний используется по назначению; ибо именно там, вероятно, протекают счастливейшие минуты передышки от дневных трудов, когда кувшин ставится на край каменной чаши, и человек испускает глубокий вздох и откидывает волосы со лба, и звук доброго слова или тихого смеха мешается со звоном тонкой струйки, который слышится все отчетливее по мере наполнения сосуда. Бывают ли минуты отдыха слаще этих – исполненных величия древности и пасторального покоя одиночества?
XXIV. Итак, до сих пор мы говорили о месте прекрасного. Далее нам предстоит исследовать отличительные признаки декора, благодаря которым он смотрится уместно в архитектуре, а также принципы выбора и размещения элементов, наилучшим образом упорядочивающие имитации природных форм, из которых он состоит. Для исчерпывающего освещения этих вопросов потребовалось бы написать целый трактат об изобразительном искусстве; я же намереваюсь сказать здесь лишь несколько слов о двух свойствах, которые особенно важны для архитектуры, а именно о Пропорции и Абстракции. В других областях изобразительного искусства они не столь важны, как в архитектуре. Пейзажист зачастую поступается пропорциями ради общего характера и известной произвольности картины и пренебрегает абстракцией ради полного воплощения замысла. Цветы на переднем плане у него зачастую представлены в избыточном количестве и расположены в беспорядке; любой математический расчет – как в части количества элементов, так и в части расположения оных – должен искусно скрываться. Архитектор же должен такой расчет показывать. Строгий математический расчет виден лишь в эскизах художника; в законченной работе он намеренно скрывается или сам собой растворяется в совершенстве целого. Архитектура же, напротив, находит наслаждение в Абстракции и боится доводить свои формы до совершенного сходства с природными прообразами. Таким образом, Пропорция и Абстракция суть особые признаки архитектуры, отличающие ее от прочих видов изобразительного искусства. Скульптура обладает оными в меньшей степени, ибо она, с одной стороны, сближается с архитектурой (становясь частью последней), а с другой – с живописью (когда утрачивает монументальность и превращается просто в искусную резьбу по дереву или камню).
XXV. О Пропорции написано так много, что, мне кажется, единственные факты, имеющие практическое значение, остались незамеченными, погребенными под грудой отдельных примеров и разрозненных суждений, собранных без всякого толка. Разнообразие пропорций бесконечно (во всех предметах окружающего мира вообще и в цветах, линиях, оттенках и формах в частности), как разнообразие мелодий в музыке; и всякие попытки научить молодого архитектора находить верные пропорции, рассчитывая для него пропорциональные отношения между частями формы и целым на примере великих произведений искусства, столь же бессмысленны, как попытки научить его сочинять мелодии, устанавливая
