лет, но только в семидесятилетнем возрасте сумел дать определение своей деятельности.
Определение содержалось в письме к архиепископу Уитгифту. Ди не допускал и мысли о том, что его действия могут рассматриваться как антихристианские, и спустя пятьдесят лет после его смерти англиканский священник Томас Воган был с ним согласен. В этом письме, которое называлось «Письмо с краткими оправданиями», Ди утверждал, что пишет его, чтобы «в конце концов заткнуть рты недоброжелателям, чтобы прекратить наглые попытки злонамеренных выдумщиков, и положить конец распространению ложных, глупых и злых измышлений, касающихся моих вышеупомянутых научных занятий, вобравших в себя и мои местами кажущиеся невероятными путешествия, напряженные труды и большие затраты в поисках и изучении истинной философии, целью которой является удовлетворение благочестивого и беспристрастного христианского слушателя или читателя; что, по моему собственному суждению (после должного рассмотрения и изучения подробностей моих вышеупомянутых исследований и упражнений, приложенных к философии), любой может убедиться, что я немало трудился, чтобы отыскать, исследовать и использовать истинный, прямой и самый короткий путь, ведя всех истинных, набожных, ревностных, верных и постоянных христиан ex valle hac miseriae et miseria istius vallis: et tenebrarum Regno; at tenebrarum istius Regni, ad montem sanctum Syon et ad coelestia tabernacula [103]. Таким образом, все благодарности — Всевышнему. Я вижу, как он счастлив (даже в юности видел, благодаря Его божественной милости, благодати и помощи) проникнуть в мое сердце ненасытным рвением и желанием познать Его истину. Он и сам в постоянном поиске истинных философских методов и гармонии: таков путь философа — начинать размышления, исходя из видимых вещей, и подниматься выше, рассматривать вещи невидимые; от вещей телесных — к мыслям о вещах духовных; от прошлого — к настоящему; размышлять о постоянстве, сопротивляясь бренности бытия и отталкиваясь от зримых и незримых смертных вещей, и наконец, постичь удивительную картину всего мира, философски изучить ее, измерить и описать, чтобы преданно любить, чтить и прославлять Создателя».
Джон Ди жил весьма непростой жизнью. Помимо зримого мира его интересовал и мир невидимый. Он разговаривал с ангелами [104] и общался с духами кристаллов. Лучше всего ему удавалось то, что общество считало «непристойными и тщетными действиями», и в 1555 году, в возрасте двадцати восьми лет, он предстал перед Тайным советом по обвинению в убийстве и ослеплении детей с помощью магии, а также в магическом покушении на жизнь королевы Марии Тюдор. Он был допрошен и отпущен под подписку о невыезде. Позже, при сестре Марии Елизавете I, он работал для графа Лестера, как впоследствии пресловутый, но куда менее уважаемый доктор Джон Лэмб [105], служивший у I герцога Букингемского. Лэмб был забит камнями толпой в Лондоне из-за обвинений в черной магии. Ди не пострадал лично, хотя в 1583 году, когда он был на Континенте, его дом в Мортлейке был разграблен, а его редчайшая библиотека уничтожена. Но истории о нем ходили самые зловещие. Говорили, что он был заклинателем демонов. В 1581 году к нему в Мортлейк явился некий Эдвард Келли. Он утверждал, что может общаться с духами. Келли представляется очень сомнительным персонажем. Тем не менее, со своих двадцати шести лет он почти постоянно находился при Джоне Ди. О его прошлом кое-что известно, благодаря изданной в 1631 году брошюре. Там рассказано, как однажды на церковном дворе в Вуттоне он как некромант вызывал дух умершего человека. Якобы это было сделано для поиска зарытого клада. У самого доктора Ди то и дело возникали проблемы с Келли. В 1583 году Келли признался, что имел дела со злыми духами. Джону Ди это было совершенно не интересно. Келли всегда и везде стремился только к немедленному обогащению, именно поэтому его привлекала алхимия. У него действительно была какая-то старая алхимическая рукопись. Трудно представить двух менее схожих людей, чем Ди и Келли. Джон Ди остался в истории как образец искреннего бескорыстного ученого, в то время как Келли вызывает подозрения как жулик и шарлатан.
Однако в 1584 году они вместе с именитым польским шляхтичем отправились ко двору польского короля Стефана в Краков. Заручившись покровительством богатого польского магната, они продолжили общение с духами и алхимические опыты. Ди просил Ангела Уриила пойти к Императору и призвать его к покаянию. По его словам, алхимическая работа в Польше шла успешно. В 1587 году Ди высказывал Келли благодарность за открытие «Великой тайны». Но, несмотря на это, в 1588 году они расстались. Ди вернулся в Англию, в то время как Келли сначала получил рыцарское звание, затем попал в тюрьму и, похоже, погиб при попытке к бегству.
В Англии Ди оказался под защитой королевы. 16 декабря 1590 г. он записывает в дневнике: «м-р Кендиш передал мне от Ее королевского величества устную просьбу продолжать занятия философией и алхимией, и обещание, что никто не будет проверять меня или мешать мне. К тому же скоро я получу еще 50 фунтов, что с предыдущими составит сотню». Ди до самой смерти продолжал общаться с духами и ангелами, используя при этом те же методы, которые Воган позже осуждал с негодованием, говоря о «кругах и треугольниках». Ангелы водили его за нос до последнего, хотя, возможно, заблуждения Ди были совершенно искренними, ведь ангелы обещали ему здоровье, путешествия «за моря» и безграничные знания в самом ближайшем времени. Но вместо всего обещанного пришла смерть.
В историческом смысле ни общение Джона Ди с духовными созданиями, ни алхимические труды Вогана или кого-либо из их современников, прямого отношения к магии не имеют. Однако несомненной заслугой Ди и Вогана было то, что они с воодушевлением согласились бы со словами Пико делла Мирандола: «Ни одна наука не дает большего доказательства божественности Христа, чем магия и каббала». Мы не будем здесь разбирать еврейскую теософию. В ней, как и во многих других направлениях мысли, накопилось множество мечтаний и украшений. Разве что можно привести один пример из книги Зоар, потому что он упоминает одну из самых известных библейских историй — историю Валака и Валаама. Этот пример показывает, как столетия размышлений открывают в старых историях глубокий смысл.
Валак был не только царем, но и колдуном, а Валаам был величайшим из прорицателей. Валак в книге Зоар назван «сыном птицы», потому что он освоил все двадцать восемь степеней птичьих чар. Изваяние птицы из золота, серебра и блестящей латуни птичьим языком поведало ему об угрозе со стороны народа Израиля. Изваяние устанавливали на окне, обращенном к солнцу или луне, семь дней творили заклинания и
