В грозу и бурю солнечные символы, называвшиеся в народе «громовыми знаками» («от грому»), должны были спасать от удара молнии, от пожара, так как они выражали идею ясного дня, безоблачного неба. Показ макрокосма и движения солнца был для наших предков не только средством отображения действительности, но и способом защиты домашнего очага (макрокосма) от разлитого в мире вредоносного начала.
В доме главным оберегом считалась печь. У печи давали клятвы, у печного столба заключали договоры, в подпечье обитал покровитель дома — домовой. Белорусы столб печи называли «дедом» и отождествляли его с домовым. Слово «домовой» нередко заменялось на «столбовой». Вторым священным местом в избе была матица — главный срединный брус потолка. На матице вырезали «колесо Юпитера» — круг с шестилучевой розеткой внутри. Это был общеславянский обычай. Иногда знак солнца заменялся православным восьмиконечным крестом.
В каждом доме был священный «красный угол», где впоследствии ставили иконы. Киот (божница) «красного угла» украшался ритуальными полотенцами — «набожниками». Православные иконы соседствовали с «набожниками», на которых нередко вышивали богов древних славян Ладу, Леля, Мокошь и других, и все это несмотря на новый культ христианских богов, истреблявший языческую архаику, в частности культ солнца и «белого света». Киот украшали резьбой, в которой тоже присутствовали солнце, пиктограмма вспаханной земли (перекрещенные прямоугольники), волнистый орнамент, присущий «хлябям небесным».
Бытовая утварь в доме, за несколькими исключениями, также несла на себе декоративную нагрузку. Круглая форма стола, посуды, ведра содержала идею солнца, обычно их накрывали холстом с вышитым охранительным орнаментом. Недаром ясная солнечная погода имела название «вёдро». Всю мебель, начиная с люльки, украшали солнечными знаками и человеческой фигурой с поднятыми к небу руками. Особенно красивыми были резные и расписные спинки стульев и кресел. Не менее тщательно покрывали заклинательными знаками и узором разные вместилища для добра — сусеки для зерна, сундуки, скрыни для праздничной одежды и приданого невест. Система защиты здесь все та же — солнечные знаки (нередко по три сразу), круги «белого света», иногда — символы плодородия. Тут же и «хляби небесные», и ромбики земли по сторонам кругов.
Емкости для пищевых продуктов, туеса орнаментировали архаичными символами плодородия в виде ромбов и квадратов, изображениями засеянного поля, другим элементом была плетенка. Более всех была нагружена защитной символикой посуда. На солонках выжигали, рисовали, вырезали символы солнца и земли, конские головы. Пышно украшали ендовы, ковши, скобкари и другую пиршественную посуду.
ОДЕЖДА
Для этнографов одежда — предмет специального научного исследования, связанного с этнической, родовой, социальной, возрастной принадлежностью. В ней они черпают сведения о культуре, материале (шерсть, лен и т. д.), способах ткачества, красителях, технике вышивки, смысле орнамента, а также о влиянии культуры других народов, племен. Для художника костюм — это прежде всего произведение искусства, созданное по определенным, ставшим традиционными, законам композиции, с ярко выраженной ритмикой, соотношениями цветовых пятен, цветовыми взаимодействиями фона и орнамента, пропорциями, особым покроем, силуэтом. Мифологу одежда, наряду со всем перечисленным, помогает раскрыть ее защитно-заклинательные, обрядовые и магические функции.
Декоративная бляшка. Деталь головного убора. VI–VII вв.
В жизни древнего славянина одежда выполняла роль защиты от самых разных внешних воздействий. Например, ремень-пояс служил оберегом пупа, через который ребенок был соединен с материнским чревом, поэтому у некоторых племен он считался особо значимым в костюме. Недаром пояса имели столь разнообразные рисунки-символы, якобы обладавшие защитными свойствами. Но и без них, поскольку пояс являл собой окружность, он был прежде всего оберегом.
Было принято считать, что окружность горловины одежды оберегала шею и голову, окружность подола у сарафана, юбки, у голенищ брюк оберегала ноги.
Изготовление одежды также было связано с магическими, заклинательными действиями: ее следовало изготовлять со всеми заклятиями, делавшими ее непроницаемой для «духов зла». Женским работам, связанным с изготовлением одежды, а следовательно, со льном, пряжей и ткачеством, покровительствовала богиня Мокошь. Орудиями труда были вальки, трепала, прялки и т. п.
Вальки представляли собой схему женской фигуры с расставленными руками: основа валька — широкая юбка, ручки валька — шея, завершающаяся круглой головой, перекрестие рукоятки — руки. Голову обычно украшали солнечной розеткой, рукоятку не орнаментировали, на широкой части валька изображали солнце и символы земли и плодородия — заштрихованные квадраты и ромбы. По всему периметру шла зигзагообразная линия, символизировавшая воду, что соответствовало древним представлениям, согласно которым земля окружена Мировым океаном.
Трепала также были сплошь покрыты охранительным орнаментом, а их рукояти были украшены фигурами коней. Работать с трепалом можно было лишь в солнечную погоду. Говорили, что солнечные кони дневного солнца обеспечивают необходимую для этой операции погоду.
Символическая орнаментика прялок однородна у всех славянских народов, что позволяет отнести ее к далекой старине праславянских времен. Человечество связывало с прялкой и нитью представление о жизни, долгой, как нить. Процесс прядения отражал идею движения: непрерывно крутится веретено, кудель превращается в нить.
Особенно яркой символикой отличались прялки. Знаками своей орнаментики они выражали идею дня и ночи, круговорота суток. Резьбой и раскраской передавалась древняя, восходящая к бронзовому веку картина мира. Нижний мир передан образом ящера и солнца, находящегося под землей. Согласно легендам, такой ящер водился в Восточной Европе вплоть до XVI в.: этих ящеров (ящериц) видел Герберштейн [195] во время путешествия в Московию. Образ ящерицы служил конкретизацией очень древних представлений о Ящере — хозяине подземно-подводного мира. По свидетельству Адама Олеария, в Новгороде существовало святилище какого-то водного божества, похожего на крокодила. Определенный намек на это видят в детской игре древних славян, которая так и называлась «Ящер» (иногда это слово по созвучию заменялось на имя «Яша»).
Дети водили хоровод, в центре круга сидел мальчик, изображавший ящера, хор пел:
Сиди, сиди, Яша,
Под ореховым кустом.
Грызи, грызи, Яша,
Орешки каленые,
Милому дареные.
Где твоя невеста?
В чем она одета?
Как ее зовут?
И откуда привезут?
Ящер (Яша) выбирал девочку, которая должна была откупиться от него песней, пляской или поцелуем.
Вообще же, надо полагать, многие детские игры являются трансформацией древних языческих обрядов, совершавшихся в особой ритуальной одежде.
В средней или нижней части лопаски прялки изображали вспаханную землю (заштрихованные квадратики и ромбы). Позднее на месте очень условной земли появились живые люди с разнообразными сценками их быта. Ниже земли, на боковых нижних выступах прялки («серьгах»), почти обязательно изображали восходящее и заходящее солнце. Вся центральная часть прялки была отведена теме солнца, кудель служила символом неба, а «белый свет» изображался в виде диска, игравшего в своей сложной композиции десятками граней.
