Первая леди – всегда второй по популярности человек в Америке, ее влияние не ограничено ничем, кроме закона, условностей, традиций и собственного ума. Ее популярность выше популярности вице-президента или любой голливудской звезды. Как правило, жена самого влиятельного человека мира – это публичный пример самодисциплины. Как я уже говорил, именно она делает Белый дом домашним очагом, а не офисом, в этом ее задача. Каждая первая леди полностью переделывает внутренний дизайн президентской резиденции, что обычно вызывает большой интерес и становится предметом обсуждения в популярных журналах: какую мебель она купила, какой ковер положила в Овальном кабинете, в какой цвет перекрасила спальни и т. д. По ней судят о вкусе первой семьи – а это немаловажно для американского избирателя.
Кроме того, первая леди помогает своему мужу в тех вопросах, где имиджмейкеры и советники помочь не могут или не осмеливаются. Ведь жена – самое главное в жизни решение, которое принял когда-то президент. По результатам судят о том, можно ли доверить этому человеку что-то еще, например ядерную сверхдержаву. Так, в истории с Моникой Левински вся Америка следила именно за реакцией Хиллари, которая, безусловно, сыграла огромную роль в том, что Билл сохранил должность. По Вашингтону тогда ходил анекдот, как утверждали, с подачи самой госпожи Клинтон: «Почему Хиллари требует от Билла секса каждый день в пять утра? Чтобы подтвердить свое право называться первой леди». Хорошо продуманные шутки жен выбивали серьезные аргументы у политических противников мужей. Взаимная добродушная ирония – черта нормальной любящей семьи. Отсутствие такой атмосферы превращает главу государства в типичного закомплексованного мужчину средних лет, который, видимо, оттягивается где-то на стороне или, как шутят в Америке, вместо жены «делает это» со страной.
Первая леди – это определенная модель для американских детей, которые, глядя на первую пару страны, должны осознать ценности семейной жизни. Мишель Обама, к примеру, рассказывала на ТВ, как она помогает дочерям каждый день делать домашние задания или ведет семейный бюджет, так как работа президента в США – далеко не самая высокооплачиваемая и нужно правильно распределять деньги. Президенты здесь – небогатые люди, их зарплата сопоставима с доходами менеджера среднего банка. Первые леди занимаются благотворительностью, борются с неграмотностью, нездоровым образом жизни и т. д. В модных журналах американки обсуждают их шляпки, платья и аксессуары. Например, главной историей года в модном мире, по версии журнала Time, стало инаугурационное платье Мишель Обама.
Первая леди – это официальный объект человеческих желаний президента, позволяющий простому работяге увидеть в нем не полубога, а обычного мужчину и провести параллели с собой. Президент Уильям Маккинли, к примеру, вопреки протоколу всегда садился на официальных обедах не на другом конце стола, а рядом со своей женой, больной эпилепсией, и во время приступов болезни закрывал платком ее лицо от гостей. О первых леди США написано столько книг, статей и диссертаций, снято фильмов и поставлено пьес, что их количество сопоставимо с объемом написанного и снятого про их мужей. Они – обязательная часть американской истории, о которой в России, к сожалению, знают мало.
Как и многие их предшественники, только попав в Белый дом, Мишель и Барак Обама наконец-то – первый раз за долгое время – стали не формально, а реально жить под одной крышей, ужинать в одной столовой и спать в одной спальне. Жизнь большинства президентских пар до Белого дома не дает им такой возможности, ибо многолетняя борьба за попадание в президентское кресло, как правило, отрывает мужа от семьи далеко и надолго. Кандидат в президенты живет, скорее, с советниками и менеджерами в самолетах и автобусах. После победы, которая, как ни странно, всегда укрепляет, а то и откровенно спасает семью от распада, первая леди превращается в человека, с которым президент проводит больше времени, чем с кем-либо еще. Семья крепнет после победы – слишком уж велика нагрузка на обоих. Впрочем, президенты США не раз были застуканы на адюльтере. Информации же о походах налево первых леди практически нет.
Для четы Обама совместные ужины, занятия в спортзале или небольшие вылазки на выходные за город – время, когда наконец один может сказать все, что думает, а другой – выслушать человека, которому можно полностью доверять. Барак, к примеру, не стесняется называть Мишель «целевым социологическим опросом» и ссылаться на ее мнение на официальных совещаниях. В принципе, так всегда было в истории США. Некоторые первые леди даже успешно заменяли своих мужей во время их отсутствия, болезни или сильной занятости. Первая леди для многих американок является демонстрацией их собственной эмансипации. Они были готовы проголосовать на президентских выборах за Хиллари Клинтон только потому, что она женщина. Журнал Elle назвал Мишель Обама самой элегантной женщиной именно в категории политиков, где она опередила Карлу Бруни-Саркози. Настоящая женщина-политик – министр спорта Франции Рама Яде – оказалась лишь на третьем месте. Российские женщины пока мирятся с тем, что реальная политика – мужское дело.
Конечно, Россия – страна другой политической культуры и нравов. Одна из первых леди США вспоминала, как Алексей Косыгин в свое время уверял ее, что женщины в СССР имеют огромное влияние на политику, ибо они составляют почти половину Верховного Совета, а в сенате США всего несколько женщин. Так что американки – заключил советский премьер – это «каменные мешки».
Первые леди двух стран долго не находили общего языка. Когда в 1959 г. Хрущев впервые взял свою жену в США, супруга президента Эйзенхауэра подарила ей шляпку своего любимого дизайнера Салли Виктор, ибо вопреки моде и протоколу жена советского лидера ничем не покрывала свои седые волосы. Нина Хрущева скептически посмотрела на шляпку и вежливо заметила: «Она мне не подойдет – у меня большая голова». Услышав, что шляпка специально сделана под ее размер, первая леди СССР все равно отказалась от «американской капиталистической шляпки», но сказала: «Я все-таки возьму ее с собой, чтобы миллионы женщин у меня дома могли это скопировать».
Первой, на кого жены западных лидеров стали смотреть без откровенного остолбенения, была Раиса Горбачева. С четы Горбачевых, приоткрывших завесу над личной жизнью лидеров, началось формирование феномена первой леди России. До Горбачева, который не скрывал своих чувств к Раисе и откровенно прислушивался к ее советам, вожди выглядели как политические зомби без эмоций и чувств. Их жены позиционировались как соратники по борьбе, как Надежда Крупская, или как засохшие атрибуты их прежней, еще человеческой жизни, как Анна Черненко или Татьяна Андропова, которые, кстати, были вторыми женами у своих идеологически выдержанных и высокоморальных мужей.
Частная жизнь росийских лидеров и сегодня – тайна за семью печатями. С одной стороны, они явно боятся выглядеть обычными людьми со своими слабостями и проблемами. За любой попыткой извне увидеть их человеческие проявления следует жесткая реакция. С другой стороны, в политической культуре России народные вожди по определению не могут страдать, скажем, расстройством желудка, переживать из-за школьных оценок детей или испытывать какое-либо вожделение, кроме политического. Закрытость личной жизни – важный элемент элитарной пафосности, прикрывающий неполноценную легитимность и страх того, что, обнажив свои личные слабости и комплексы, можно разрушить свою власть, а миф о тебе непременно развеется, столкнувшись с реальностью. Российские политики параноидально боятся и не совпасть с образом, и ненароком из образа выскочить. Конечно – в стране, где, как считается, чиновники не имеют ничего, кроме наручных часов за сотни тысяч долларов и самых богатых в мире жен, им есть что скрывать.
В США открытость первой семьи диктуется не только традицией, но и принципами демократии и выборности, равно как и свободной прессой. Логика простая: идешь в политику – забудь о тайне частной жизни. Сведения о том, с кем ты спишь и каково твое здоровье, – отныне публичное достояние, но это твой добровольный выбор. Было немало случаев, когда политик не стремился покорить Белый дом, ибо его жена не хотела или опасалась стать публичной фигурой.
В России, как известно, в вожди попадают по-другому. Дмитрий Медведев в 2008 г. стал президентом, если угодно, по знакомству, по блату. Его избирательная кампания заняла всего несколько часов. Его жена стала первой леди России тоже по знакомству. В результате всему миру известны имена детей Обамы, а кто даже в России знает, как зовут детей российских лидеров? Российская первая леди, к сожалению, до сих пор является неким экспортным дополнением к мужу, а его собственные мужские качества не входят в критерии отбора при принятии решения, отдавать ли ему в руки судьбы державы. Любая хозяйка в России гораздо дольше выбирает в магазине коврик для вытирания ног, чем президента страны, – так с чего бы ее могла интересовать первая леди? Думаю, что глобализация массовой культуры и информации, интерес, который проявляют в России к женам лидеров других стран, рано или поздно воплотятся в интерес к собственной первой леди. Я убежден, что для тех, кто впервые пойдет голосовать в году, эдак, 2036-м, жены кандидатов – а может быть, мужья кандидатов – будут еще одним, пусть сперва небольшим, но уже фактором выбора.
