Плохо быть старательным и послушным учеником. Хорошо быть бездельником, считающим ненужными интеллект и усердие.
Плохо аккуратно одеваться. Хорошо показывать своим вызывающим нарядом, что ты живешь в квартале, отличном от кварталов буржуазии.
Плохо работать (инверсия ценностей: мы презираем все, чего не можем получить), лучше воровать или продавать наркотики.
Плохо уважать общество и общечеловеческие ценности.
Полиция и судьи, олицетворяющие порядок и уважение к закону, — враги.
Врачей, медсестер и пожарных, представляющих службы столь презираемого общества, надо закидывать всякой дрянью, чтобы они поняли, насколько их ненавидят.
Машины и магазины — символ денег других, напоминают о собственной нищете, поэтому должны быть сожжены.
Учитель как символ знания и авторитета должен быть оскорбляем.
…Из-за орудующих в предместьях банд страдают и местные жители. 19 мая 2005 года случилась трагедия в предместье Курнев. В тот день отмечался праздник Отцов и одиннадцатилетний Сиди Ахмет Хаммаш решил сделать папе подарок — хорошенько помыть его машину, припаркованную возле АШАЛЕМа. Сиди Ахмет уже полировал ее сухой тряпочкой, предвкушая радость отца, когда рядом началась перестрелка между двумя враждующими бандами. Его убила случайная пуля. Саркози (тогда министр внутренних дел) приехал к семье погибшего: «Банды исчезнут. Я применю необходимые силы, чтобы очистить ситэ». — «Если надо, привезите брандспойты, но очистите!» — просят заплаканные родственники. Саркози им это обещает. Разговор быстро становится известен всей молодежи предместий. Она недовольна. Саркози настаивает. «Термин „очистить“ вполне применим к тем, кто способен убить ребенка. И все, кто живет в аду предместий, со мной согласны!»
А 25 октября Саркози приезжает в парижское предместье Аржантёй с инспекцией работы полиции — здесь с начала года хулиганы подожгли 130 машин. Банды молодых ребят в капюшонах встречают его руганью, но взрослые жители министру рады, и одна старушка, свесившись с балкона, кричит: «Надеюсь, вы избавите нас от этих подонков!» Саркози, запрокинув голову, отвечает: «Надоели они вам, а? Не волнуйтесь, от подонков мы вас освободим!» И снова слова министра приняла на свой счет вся молодежь предместий и теперь было достаточно малейшего повода, чтобы началось. Но масштаб волнений, потрясших парижские предместья, через два дня удивил даже тех, кто их ожидал. Причиной стала трагедия, произошедшая 27 октября того злополучного года в небольшом городке под Парижем Клиши-су-Буа. Трое нашкодивших пареньков, убегая от полиции, как загнанные зверьки, спрятались в трансформаторную будку. Их ударило током. Двое из подростков, семнадцатилетний Зиад Бенна и пятнадцатилетний Буна Траоре, скончались, третий попал в тяжелом состоянии в больницу. Всплеск гнева, произошедший тем же вечером в городке погибших мальчиков, моментально перекинулся на все предместья и продолжался в течение двух недель, войдя в историю Франции, как «красные ночи» ноября. Журналисты десятков телекомпаний показывали все новые и новые кадры варварства: сожженные машины, разбитые витрины, разоренные магазины, окровавленных полицейских.
Можно ли было этого избежать? Вероятно, да, поведи себя спокойнее представители власти. Вина полиции стала более явной после того, как были оглашены результаты расследования. Волнения не были организованы ни тайными исламистскими группировками, ни террористами-одиночками, просто необразованные и невежественные парни на свой манер выражали протест против абсурдной смерти сверстников. С 2002 года Ширак вплотную занялся борьбой с хулиганством и бандитизмом и пообещал навести порядок в предместьях. Тогда ставший министром внутренних дел Саркози стал требовать от полиции решительных действий. Полицейские оказались в аховом положении: с одной стороны, целые кварталы, населенные хулиганами, торговцами наркотиков и исламистами, в которые и заходить-то страшно, с другой — постоянное давление со стороны начальства: «Где результаты работы? Мы ждем безопасности для граждан, а ее как не было, так и нет». Один полицейский пытался задержать в супермаркете воришек, а те бросили ему в лицо «коктейль Молотова». Он превратился в живой факел и теперь напоминает Франкенштейна. Подобное происходит часто. Ощущение своей беспомощности все чаще толкало полицейских на неоправданные задержания и агрессивное поведение с подозреваемыми.
В последние годы, когда решено было увеличить эффективность работы полиции, туда приняли немало новичков. Воспитаны они (как и их противники) на глупых американских фильмах со стрельбой и драками. Времена спокойного и интеллектуального комиссара Мегрэ канули в Лету, настала эра грубоватых солдафонов с жестокими и неэффективными методами работы. Приметливые французы над теперешними полицейскими саркастически подсмеиваются. На решение Министерства внутренних дел поставить у каждой школы полицейского для контроля за учениками и пресечения торговли наркотиками население отреагировало хохмой: «Сначала полицейский постоит у школы, затем зайдет в класс — тут-то и научится читать». Некоторые полицейские признают, что не все у них благополучно. Недавно один из них ушел из полиции и стал… музыкантом-рэпером. В своих текстах 32-летний «Бригадье» осуждает бывших коллег и пытается завязать с молодежью диалог. Он понял то, о чем давно говорят психологи: полицейские, если они начинают применять грубую силу, воспринимаются трудными ребятами из предместий, как представители враждебной банды. С предместьями можно вести диалог, их можно воспитывать, но «задавить» их при всем желании невозможно. 25 ноября 2007 года в городке Вилье-ле-Бель департамента Валь-д’Уаз двое полицейских, погнавшись на мощной машине за двумя чернокожими подростками, пытавшимися скрыться от стражей порядка на мопеде, не придумали ничего лучше, как наехать на них. (Подчеркиваю, гнались они не за опасными преступниками, а мелкими воришками.) Оба мальчика — Мущин и Ларами, пятнадцати и шестнадцати лет — скончались на месте, а гнев предместий выплеснулся с новой силой, и на этот раз в «войне» участвовало и старшее поколение. Из окон домов на головы полицейских выливалась горячая вода из кастрюль и летели самые разные предметы — так сражались арабские и негритянские мамы. Приезд представителей власти в семьи погибших предместья не утихомирил, число сожженных машин догнало печальные рекорды 2005 года, 150 полицейских было ранено, причем 81 из огнестрельного оружия.
Протест молодых продолжается, инверсия ценностей не излечена. 82-летняя жительница предместья Сар-сель (95-й департамент) несколько месяцев подряд становилась жертвой одной и той же банды молодых. Они подкарауливали ее после получения пенсии на почте и отнимали не только деньги, но и лекарства. Старушка обратилась за помощью в полицию, и теперь жандарм возит ее получать деньги на машине. 14 июля 2008 года подростки из того же Сарселя на свой лад решили отметить национальный праздник обстреляли из пистолета, заряженного гравием, полицейских. Один из стражей порядка потерял глаз.
Не хочу оправдывать или идеализировать молодежь арабского и африканского происхождения из предместий, но в чем сложно обвинить восточного человека — так это в черной зависти. Он изначально доброжелателен. Побывавший на Востоке со мной согласится. Вот в какой-то стране Северной Африки сидит на краю пыльной дороги, у порога своей хибарки старик Курит наргиле и смотрит на проезжающие «мерседесы» и БМВ, на дорого одетых пассажиров. Смотрит с доброжелательным спокойствием. А если остановится машина, то с достоинством скажет водителю: «Фаддале»[11] и сделает в направлении хибарки широкий жест, будто не в халупу какую приглашает, а на виллу. И нальет кофе, и покажет дорогу, если ты заплутал. Он добрые полвека проработал в поле или на стройке, и руки у него заскорузлые и коричневые от солнца, а все его богатство — три пластиковых стула, плед на кровати и маленький телевизор, но он ничуть не завидует тем, кто проезжает мимо. Добившегося материального благополучия восточные соседи похвалят, а не процедят сквозь зубы знакомое нам, да и французам: «Вот гад, где же он столько наворовал?!» Так что если сейчас в парижских предместьях по-прежнему зреют зависть и гнев в сердцах детей эмигрантов, причину искать надо не в их мнимой «природной» испорченности, но в игнорирующе-пренебрежительном к ним отношении. Для этих ребят можно было сделать несравненно больше, чем было сделано до настоящего момента. Всех политиков (за исключением Партии зеленых, или, как их еще называют, экологистов) молодежь из предместий считает обманщиками, потому что только экологисты активно ратуют за создание в предместьях парков и культурных центров для молодежи. Один из бывших трудных подростков, вставший на ноги, усмехается: «Страна прав человека? Здесь?! Это страна, где ты можешь поорать, это да. Но тебя никто не слушает».
