Подстрекательство является преступным только тогда, когда содержит прямой призыв к совершению того или преступления. Спор же идет о том, что таковым нередко хотят представить всякую резкую критику в адрес противника, якобы, в результате чего, против него совершается настоящее преступление. Так, «левые» в Израиле обвинили лидеров «правых» партий в подстрекательстве к убийству премьер-министра Ицхака Рабина. Мы, конечно, можем назвать их действия травлей, демагогией, диффамацией – поступками весьма некрасивыми в моральном отношении, так, мы бы побрезговали присоединиться к той демонстрации, где бы «леваки», показывали портрет Шарона в эсэсовской форме, как когда-то «правые» изображали Рабина, но состава преступления мы в этом не находим. (Помню, я сам когда-то шел в колонне демонстрантов вместе с В. И. Новодворской, которая несла плакат «Горбачев палач и убийца» – время было такое, всю жизнь нас учили только говорить «да» всякой власти, а политкорректно, но твердо сказать «нет» мы тогда еще не умели, но к прямой расправе над представителями власти ни Новодворская, ни ваш слуга никогда не призывали).
Клевета. Выше мы писали: «такие понятия, как «ложь», «клевета», «враньё» и т.п. типичны для дискурса «маленького мира», тем самым однозначно стали на сторону свободы высказывания мнений, даже ложных. Почему же мы относим клевету к преступлениям? Потому что не всякое ложное мнение считается клеветой (без кавычек). Вообще юридически всякое обвинение, даже самое очевидное не признается действительным до того как его не рассмотрит суд, не выслушает защиту и не вынесет своего окончательного вердикта. Стало быть, истинность обвинения всегда требует доказательств. А если обвиняемый будет оправдан, можно ли тогда всех истцов и прокуроров, чьи иски были отклонены, отнести к клеветникам? Само собой разумеется, что нет, иначе бы это положило конец всякому правосудию. Однако, если в ходе расследования обнаруживается, что обвинение дает заведомо ложные показания не по ошибке, а умышленно, то в таком случае обвинители должны быть наказаны как клеветники и лжесвидетели по закону. Но для людей «маленького мира» таких понятий, как «закон», «право», «правосудие» никогда не существовало и не существует, для них «преступник» всякий, кто чем-то отличается от них самих и не согласен с их властьпредержащими хозяевами, потому они направо и налево разбрасываются такими эпитетами, как «клеветник», «предатель», «враг народа», «антисемит» и т.п., порой, даже не очень хорошо понимая, что они значат. Помню, как-то один ветеран выступая против Виктора Суворова, называл его одновременно и клеветником, и предателем. Он пытался доказать, что все сведения о советских танках, опубликованные Суворовым, им сфальсифицированы (клевета), но с другой стороны, Суворов-де виновен в разглашение государственных военных секретов (предатель). Нет, уж давайте что-нибудь одно, если вы судите кого-нибудь за предательство, то должны признать, что предатель говорит правду, ибо клевета никогда никаких секретов разгласить не может. Как бы там ни было, мы считаем клевету преступлением, а следовательно, и заведомо ложные обвинения кого-либо в клевете, даже и не осознавая значения этого слова, так же должны считаться клеветой и преследоваться по закону.
Впрочем, история знала и такие «законы», когда клевета считалась вполне допустимой формой борьбы с инакомыслящими. Такой вот, например, интересный документ приводит Яков Брафман в своей «Книге кагала»: «Позволяется (умышленно для раздражения и вооружения против отступника фанатической черни) опубликовать в синагоге, что отступник кушал треф (пища, приготовленная неевреем или негодная для еврея по смыслу Талмуда) или нарушил пост и т.п., подтверждать это ложными свидетелями и подвергать его за это наказанию». – Мило, не правда ли?
Одной из наиболее одиозных форм клеветы в еврейском вопросе считается кровавый навет. Практически каждый исследователь антисемитизма упоминает такую его форму, нередко даже пытаются доказать, что, мол, весь антисемитизм суть сплошной навет или прямо проистекает из него. Но, что самое интересное, остракизму и шельмованию здесь подвергаются отнюдь не клеветники, но те судьи, кто по долгу своей службы обязаны были расследовать клеветнические доносы. При чем, стараются уличить гойское правосудие, не больше не меньше, как в злоумышлении против всего еврейства! Мне всегда трудно было понять, из-за чего весь сыр-бор горит? Всякое ложное обвинение какого бы то ни было человека в любом преступлении есть клевета. Но если кто-то какого-нибудь еврея, хоть и ложно, обвинит в мошенничестве, никто же не говорит, что все евреи мошенники. Всем нормальным людям ясно, что за преступления должны нести ответственность преступники, вне зависимости от того, кто они по национальности и из какой семьи произошли, однако, когда в преступления замешаны евреи, все почему-то пытаются перевести стрелки с преступников на все еврейство. Евреи здесь не понимают такой простой вещи, что своим коллективным отрицанием тех или иных преступлений, они тем самым подтверждают как бы коллективную ответственность еврейства как организации за поступки отдельных ее членов. Это примерно как в террористических организациях: теракт совершает шахид одиночка, а ответственность берет на себя вся преступная группа. Кто только не упоминал пресловутое дело Бейлиса, обвинявшегося в убийстве мальчика, или дело Дрейфуса, обвинявшегося в государственной измене, в качестве примеров вопиющей дискриминации евреев: как, мол, посмел гойский суд подозревать и судить евреев, хотя бы даже и оправдав их в конце концов. Причем негодуют здесь не только одни евреи и юдофилы, но даже, порой, и «махровые антисемиты», такие, как, например, Василий Шульгин, в свое время лично пытавшийся вмешиваться в процесс суда над Бейлисом, за что даже был раз посажен в тюрьму. Нет, конечно, если у кого есть что сказать в защиту обвиняемого, приходи в суд и давай свои свидетельские показания – никто никого такого права не лишает, но как можно возбуждать против суда общественное мнение, оказывать на судей психологическое давление? Что, в конце концов судит, Закон, истина или «понятия» профанов? Впрочем, в своей книге «Что нам в них не нравится» Шульгин пишет интересные вещи:
«Погромы иногда были тесно связаны с так называемым «кровавым наветом», то есть обвинением евреев в употреблении человеческой крови с ритуальными целями. Я лично думаю, что кровавый навет есть не что иное, как способ мести евреям. Причины, вызывающие злобу против евреев, могут быть разнообразны, но все в конце концов сводятся к одной: евреи суть сильная нация, очень бесцеремонно проталкивающаяся «наверх» в каждой стране; по этой причине другие нации так или иначе евреев «осаживают» книзу; в этом альфа и омега политического антисемитизма. Один из приемов этого осаживания есть распространение об евреях таких слухов или фактов, которые способны возбуждать отвращение и ненависть к ним, к евреям, со всеми вытекающими из сего последствиями. Все это так. Но спрашивается: откуда взялся именно этот прием, то есть мысль обвинять евреев в употреблении христианской крови?
Есть целая литература, утверждающая, что такие факты действительно были. Есть не меньшая литература, опровергающая сии заявления. Вдаваться в эти дебри я не могу, ибо, чтобы добросовестно все это изучить, жизни моей не хватит. Подходить же к сему делу с кондачка я не хочу. Поэтому я просто опускаю вопрос, было ли это когда-нибудь или не было.
И это даже не так важно. Во всяком случае, такие вещи, если бы они и были, могут быть только единичными, редкими. Но мало ли какие преступления совершаются всякими народами? Мы знаем, что в XX веке, то в той, то в другой столице, время от времени обнаруживают колбасы... изготовленные из убитых для сего молодых девушек. Чем это лучше еврейских ритуальных убийств, если они и совершались? Однако никому в голову не приходит использовать сии деяния для того, чтобы вести агитацию против того пли иного народа.
Кровавый же навет, по-видимому, – специальное агитационное средство. И так было в течение веков, ибо это обвинение идет от незапамятных времен и всегда сопровождалось неистовым треском и шумом. Откуда сие?
Думается мне, что и здесь не обошлось дело без поговорки: «не рой другому яму, сам попадешь...»
Первые христиане были евреи. Остальное еврейство относилось к христианам как к еврейской секте. Так же к ним относился окружающий мир. Евреи-нехристиане не удовольствовались тем, что распяли Христа; они воздвигли гонение и на Его последователей. При этом, как и во времена Пилата, они прибегали к содействию «законных властей», то есть римских сановников. Перед Пилатом Христа пробовали обвинить в том, что Он, называя себя «Царем Иудейским», восстает против римского Кесаря. Но Пилат не поверил, признал Христа невиновным и всячески старался спасти Спасителя. Но спасти не мог, ибо иудеи пользовались известной автономией. Не нарушая сей автономии, Пилат не мог отказать им в их непременном желании казнить Назареянина, осужденного Синедрионом.
