1). Не признавать этого статуса вообще, т.е. считать всех евреев, по крайней мере, евреев – граждан данного государства, просто гоями и предъявлять к ним точно такие же требования, как и ко всем, включая и право на репатриацию. Но сделать это трудно, так как такое право евреям предоставляет не страна их проживания, но Израиль, и запретить эмиграцию для евреев можно только, закрыв границы для всех, превратив собственную страну в тюрьму, а нам, гоям, это надо?
2). Но можно исследовать и другой путь: ликвидировать всякую возможность различения между гоями и евреями, когда каждый гой при желании мог бы объявить себя евреем и, наоборот, еврей ничем не мог бы доказать своего еврейства. Для этого только нужно во всех документах ликвидировать «пятую графу» и вместо «еврей» или «русский» всем писать: «израильтянин», «россиянин», «американец». Но вряд ли с такими мерами согласятся евреи, им-то это совсем не выгодно, они не хотят быть просто «россиянами» или «израильтянами», они хотят быть «особенными» – т.е. евреями, и эту свою «особенность» всегда найдут, как идентифицировать, даже если сия идентификация не будет признаваться государством, они могут, например, сказать: «всякий, кто исповедует иудаизм, придерживается еврейского образа жизни, и мы знаем об этом, – тот и еврей».
3). Поэтому, здесь нам остается только одна мера: еврейскую идентификацию признавать, но закрепив ее юридически как акт добровольной самоизоляции евреев со всеми вытекающими отсюда ограничениями гражданских прав, прежде всего, избирательного права и всякого права управлять гоями, как то уже было в эпоху существования кагалов. Однако и эта мера на сегодняшний день не что иное, как утопия, ибо поддержать ее могут пока лишь наиболее реакционные националистические круги, которые в виду своей маргинальности, ретроградности, политической слабости вряд ли где придут к власти в обозримом будущем, а если и придут, то спрашивается, нам самим они нужны? – Нет, не нужны, мы сторонники прогресса и демократии. Но демократические круги нас в нашем антисемитизме пока еще не готовы поддержать, а надо, чтобы поддержали. Для этого мы и создаем «научный антисемитизм», чтобы изменить традиционный дискурс демократов, устранить табу с еврейского вопроса и изменить принципиальное отношение к еврейству и сионизму.
Второе, что должны сделать гои для своей автоэмансипации, это разобраться с собственным статусом. Им необходимо добиться в своих странах такого правопорядка, чтобы какая-либо их дискриминация евреями считалась противозаконной; чтобы диффамация и травля их правозащитников рассматривались как акции, направленные на разжигание войны и национальной розни; чтобы еврейское и произраильское лобби в их странах рассматривалось бы как «пятая колона», которая, если и не преследовалась бы в уголовном порядке, то лишалась бы права входить в какие-либо структуры власти данного государства. Прецедент последнего мы можем найти в самом Израиле. Так, например, Центральная избирательная комиссия Израиля запретила участвовать в выборах в Кнессет 16-го созыва арабским депутатам Азми Бишаре и Ахмеду Тиби за их поддержку враждебных Израилю государств. Но арабские депутаты прежде всего защищают не арабов Сирии и Ирака, а своих избирателей из арабского сектора Израиля, которым, в отличие от евреев в гойских странах, никто не дает ассимилироваться в единую израильскую нацию. Далее, гоям необходимо отстоять и легитимировать свое право борьбы с еврейством законными методами, а также защитить его от диффамации, шельмования и морального порицания, чтобы обвинения тех или иных евреев в финансовых преступлениях не третировались их соотечественниками, как «проявления антисемитизма», чтобы вообще слово «антисемитизм» в негативном смысле было вычеркнуто из политического дискурса, ибо закон один и для евреев, и для антисемитов.
Иными словами, гои должны создать нечто вроде «лиги защиты инакомыслящих» – организации, которая бы защищала также права антисемитов и антисемитизма как мировоззрения. Словом, эта организация должна защищать свободу слова. Но надо понимать, что не всякие слова нуждаются в защите, «хорошие», «политкорректные» слова итак никогда и никем не преследовались, поэтому всякого рода «борцы с антисемитизмом» на Западе и в Израиле не могут претендовать на звание правозащитников, так же как таковыми не могут почитаться миссионеры христианства в христианских странах, поборники ислама в странах мусульманских, коммунизма – в странах, где у власти находятся компартии, также и всевозможные «борцы» с преступностью, наркоманией и проституцией во всех странах – сии «бесстрашные рыцари» пусть поищут себе какой-нибудь профсоюз «правильных и благомыслящих граждан», ибо под категорию правозащитников они не подходят ни с какой стороны. Правозащитника можно определить по тем же критериям, что Солженицын определял политзаключенного: «политический заключённый это тот, у кого есть убеждения, отречением от которых он мог бы получить свободу. У кого таких убеждений нет – тот политическая шпана» (Архипелаг Гулаг) – правозащитник это тот, кто отречением от тех или иных законных прав мог бы обрести свое личное благополучие и избежать осуждения подавляющего большинства общества.
Таким образом, правозащитником является только тот, кто защищает те слова, которые деструктивны для существующих общественных устоев, т.е. слова «анти», как писал в свое время Мандельштам: «Все произведения мировой литературы я делю на разрешенные и написанные без разрешения. Первые – это мразь, вторые – ворованный воздух. Писателям, которые пишут заранее разрешенные вещи, я хочу плевать в лицо, хочу бить их палкой по голове и всех посадить за стол в Доме Герцена, поставив перед каждым стакан полицейского чаю и дав каждому в руки анализ мочи Горнфельда» (Четвертая проза). Конечно, сказано чуть утрированно, но на то он и поэт, а не дипломат, чтобы высказываться «политкорректно», но, как бы там ни было, несомненно одно: следует быть солидарным со всяким преследуемым словом, даже тогда, когда сам его не разделяешь, по принципу Вольтера: «Ваше мнение мне глубоко враждебно, но за Ваше право его высказать я готов пожертвовать своей жизнью». Известный американский правозащитник Ноам Хомски однажды подписал петицию в защиту некоего профессора Фориссона, даже не читая его книги: «Я подписал воззвание, так как убежден, что люди имеют право и свободу высказывать любые взгляды, что защита этих прав особенно важна, когда человек высказывает взгляды, не совпадающие с мнением большинства (как в данном случае); это становится особенно нетерпимым, когда человека за такие высказывания лишают научной должности». Здесь мы видим принцип, обратный совковому: «я Солженицына не читал, но осуждаю» – «этого диссидента я не читал, но поддерживаю!». Кроме того, нужно сделать нечто подобное «мониторингу антисемитских происшествий» с сайта «Антисемитизму нет» – мониторинг всех случаев клеветы, диффамации и дискриминации оппозиционно настроенных к еврейству лиц, ибо мы должны защитить свое право свободно высказывать любую критику в адрес евреев, право вести с ними диалог, переубеждать, обращать в свою веру, ибо если стороны лучше узнают друг друга, они скорее ассимилируются и прекратят конфликт.
Мы написали одну книгу – нас не услышали, мы написали другую – нас не поняли, ну что ж, будем продолжать писать и повторять вразумления братьям нашим еврейским и не еврейским не «до семи раз», а как учил Иисус, «до седмижды семидесяти раз».
Иерусалим 2004 год
[1] Здесь мы можем принять определение Сократа из диалога «Государство» Платона: «Все губительное и разрушительное – это зло, а хранительное и полезное – благо».
[2] Макс Даймонт в книге «Евреи, Бог, история» пишет: «...еврейская история развертывалась на фоне не одной, а, по меньшей мере, шести цивилизаций. Этот факт противоречит утверждениям многих исторических школ, которые считают, что любая цивилизация, подобно всякому живому существу, живет только один раз и срок ее существования – пятьсот, от силы тысяча лет. Однако евреи, как мы видим, живут уже четыре тысячи лет. У них была не одна, а шесть разных культур в рамках шести различных цивилизаций и, скорее всего, будет и седьмая».
[3] Шлита – ивритская аббревиатура, присоединяемая к именам ныне здравствующих раввинов (шейихье ле-орех ямим товим, амен) – да будут длинны его счастливые дни.
[4] Мы должны несколько поправить безграмотность г-на Динкевича в музыкальном отношении: «Страсти по Иоанну» не «месса», это пассион – оратория, написанная на текст о страданиях и смерти Христа, либретто которого является свободным переводом Евангелия на народный язык (у Баха – это немецкий язык), в то время как мессы пишутся исключительно на строго канонизированный латинский текст. Потом, мессы приняты только у католиков, а пассионы у протестантов; Бах был протестант (лютеранин), но у него есть также и месса, которую он написал по заказу Католической Церкви.
