Новые виды преступлений. На фоне в общем благоприятного развития преступности в Японии в 80–90-е годы возникает ряд явлений, которые свидетельствуют о появлении новых видов преступлений, в частности, махинаций финансового характера. Все чаще применяется огнестрельное оружие (при столкновении организованных групп, вылазок ультраправых террористов). Явно прослеживаются тенденции жестокости и «интеллектуализации» преступности. Широкое распространение получают махинации финансового характера, мошенничества с предоставлением крупных кредитов, уклонения от уплаты налогов.
Кроме того, участились компьютерные преступления, появившиеся в 70-е годы (с 1971 по 1994 г. – 492 преступления, из них 447 связаны с изменением или уничтожением программной информации). В 1997 г. японское Главное полицейское управление (ГПУ) выявило 263 преступления в этой области – в восемь раз больше, чем в 1992 г. Одна из «горячих» проблем связана с развитием глобальной сети Internet, которая выводит преступную деятельность на новый информационный уровень (экономические преступления в кредитно-финансовой сфере: оплата счетов, обращение кредитных карточек, дискредитация личности, разглашение конфиденциальной информации). В 1997 г., например, была обнаружена афера «взломщика» из Израиля, который более 100 раз пытался проникнуть в компьютерную сеть ВМС США в Калифорнии через японскую компанию – производителя программного обеспечения в префектуре Исикава, не имеющей никаких связей с американскими военными. Начальник ГПУ в 1998 г. был вынужден даже выступить с заявлением о формировании специальной «киберполиции» для борьбы с преступностью в этой сфере, которая также будет круглосуточно поддерживать контакты с коллегами за рубежом[70]. В 1999–2000 гг. планируется выделение из госбюджета средств на закупку специальных компьютерных систем. «До сих пор количество зафиксированных компьютерных преступлений было невелико, но несомненно, что число их будет расти. Кроме того, благодаря распространению компьютерной техники, преступления ранее существовавших видов будут осуществляться с использованием компьютеров, а также будет возрастать число дел, в которых информация об использовании компьютера станет необходимой как важное доказательство преступления»[71]. В предвидении роста числа дел, в которых расследование касается компьютеров, а также магнитных дисков и иных носителей магнитных записей, японские юристы приходят к выводу о необходимости переосмыслить традиционные основы ведения следствия, для чего требуется критически проанализировать прежнюю следственную практику, одновременно находя решения для возникающих проблем предварительного расследования и судебного процесса.
В связи с распространением компьютерных преступлений (к 1977 г. – 61, к 1981 – 288, к 1994 – 492) Законом о размещении интегральных полупроводниковых схем 1985 г. введены уголовно-правовые нормы, предусматривающие уголовные наказания в целях охраны информации как собственности. В июне 1987 г. был принят закон, криминализирующий нарушения, связанные с незаконным производством электромагнитных дисков, уничтожением компьютеров, мошенническим их использованием, а также созданием связанных с этим предприятий. Однако не знающие границ компьютерные сети значительно облегчают преступникам хранение информации на территории других юрисдикций и быстрое перемещение или уничтожение ее с целью ухода от преследования. Действительно, поскольку Internet «не знает границ», возникают новые правовые проблемы: каждая страна имеет собственное законодательство, регулирующее, в частности, порнографию или азартные игры. Так, японец, поместивший на web-page (домашней странице) сервера в другой стране снимок непристойного содержания, был арестован в Японии и судим в соответствии со ст. 175 УК, запрещающей публичную демонстрацию изображений или предметов порнографического характера. Однако этот случай вызвал оживленные споры и решение по данному делу до сих пор не принято.
Следует отметить, что в последние годы вместе с Японией ведущие индустриальные державы выходят на беспрецедентный уровень международной кооперации с целью ужесточения борьбы с компьютерной преступностью. В результате конференции по компьютерным преступлениям в Париже страны большой восьмерки G8 (с Россией) пришли к соглашению о важности кооперации, в частности, в области выслеживания компьютерных преступников за пределами государственных границ. Еще в 1997 г., подписав соглашение о взаимодействии в борьбе с компьютерными преступлениями, Япония обязалась предпринять радикальные шаги: одновременно с другими странами-участниками принять законы против киберпреступлений; организовать обучение органов расследования высокотехнических компьютерных афер; открыть круглосуточную «горячую» линию; разработать новые технологии отслеживания источников вторжения в сеть; ускорить выдачу подозреваемых в компьютерных преступлениях; осуществлять резервное архивирование информации.[72]
Особую опасность представляет новый вид хищений в финансовой сфере, связанный с использованием «электронных денег». Число зарегистрированных преступлений данного характера достигло максимума в 1985 г. – 16 695, после чего начало снижаться (1990 г. – 7631). В 1994 г. выявлено 8740 случаев незаконного использования кредитных и депозитных (дебетовых) карточек: в 38 % случаев – краденые карточки, в 27 % – найденные, в 12 % – использовалось ложное или чужое имя. Однако благодаря оперативной реакции правоохранительных органов (раскрываемость достигла 93 %) удалось сбить их рост в начале 90-х годов (пик в 1992 г. – 11 045 случаев)[73].
Значительные усилия специалистов по уголовной политике, криминологии, уголовному праву и процессу сосредоточены на подобных «новых», или «современных», формах преступности. Для сравнительной оценки подходов японских ученых к этим формам обратимся к работам профессора Х. Итакуры[74]. Он определяет «новые формы» как «явления антисоциального характера, тесно и неразрывно связанные с современной социально-экономической структурой общества», как «преступность, присущую современной форме общества», как «новый тип антисоциальных явлений, порождаемых современной структурой общества». Возникает проблема социальной и юридической оценки «новых форм», поскольку «квалифицировать их как преступления было бы трудно, если опираться на традиционный образ мышления». При квалификации «новых форм» возникают трудности, благодаря чему преступник имеет вид законопослушного гражданина. «С помощью традиционной теории уголовного права, предпосылкой которой служат «старые» формы преступности (убийства, ограбления и т. д.), невозможно в достаточной степени противостоять современным формам преступности, повседневно возникающим из обычных поступков граждан и из обычной предпринимательской деятельности и неотделимым от таких особенностей современного общества, как более сложный и разнообразный характер жизни в эпоху массового производства и массового потребления, противоречия интересов разного рода, диверсификация и изменчивость ценностных ориентаций информационного общества, трансформация жизненных стереотипов под воздействием различных технологических новаций, начиная с компьютеризации. К тому же встречаются случаи, когда было бы неверным применять в неизменном виде принципы и сложившиеся понятия традиционной теории уголовного права, которая сформировалась на основе осмысления традиционных форм преступности и традиционных взглядов на преступника (преступник – лицо, оказавшееся вне общества; субъекты, несущие опасность преступного поведения, – психически ущербны и т. п.)».
Преступность несовершеннолетних. Несмотря на сокращение доли молодого населения, связанное со старением общества[75], удельный вес преступности несовершеннолетних в Японии – самый высокий среди развитых стран, и тенденции к его сокращению не наблюдается.
Анализ преступности в Японии и в остальных развитых государствах породил миф о «японском феномене», который не может поколебать даже начавшийся рост преступности. Но если динамика (стабильная и прогнозируемая) опасений не вызывает, то качественные изменения говорят о проявлении многочисленных крайне негативных тенденций. Наиболее отчетливо они прослеживаются в преступности несовершеннолетних – она растет значительно быстрее, чем преступность в целом, а ее структурные изменения носят неблагоприятный характер.
В 80–90-е годы в ряде высокоразвитых стран произошло сокращение удельного веса преступности несовершеннолетних (в Англии за истекшее десятилетие – на 1/3). В Японии же удельный вес преступности несовершеннолетних самый высокий из названных стран – рост начался еще с 60-х годов и продолжался до 1983 г. Затем наблюдалось ее снижение (в 1990 г. совершено преступлений на 30,4 % меньше, чем в «кризисном» 1983 г.) и вновь рост до 1999 г.
