В качестве альтернативы рассмотренной выше гипотезы «делегирования права на самозащиту» в отечественной и зарубежной юридической литературе была высказана концепция «правовой толерантности к самозащите»[206]. Суть ее заключается в том, что законодатель путем упоминания о самозащите лишь допускает исключение из общего принципа «всепоглощающей государственности», т. е. вынужденно терпит самозащиту. Подобная точка зрения также представляется неверной. Она вполне соответствует концепции «субсидиарной самозащиты» (понимаемой как мера, допускаемая в исключительных случаях), заложенной в ГК РСФСР 1964 г., но de lege lata является устаревшей, так как, согласно ст. 14 ГК РФ, право на самозащиту теперь носит самостоятельный, а не субсидиарный характер: для его применения не требуется такого выработанного судебной практикой советского периода условия, как невозможность прибегнуть к другим формам защиты прав[207].
Источником права на самозащиту является правоспособность участников гражданского оборота, на что указывают такие признаки рассматриваемого права, как личный характер и неотчуждаемость (ч. 2 ст. 17 Конституции РФ). По смыслу ч. 2 ст. 45 Конституции РФ и ст. 9 и 18 ГК РФ право гражданина на самозащиту является одним из элементов его правоспособности. Исходя из вышесказанного, представляется возможным дать определение права на самозащиту как юридически закрепленной возможности управомоченного лица самостоятельно, без помощи органов власти, использовать меры правоохранительного характера с целью восстановления нарушенного права и пресечения действий, нарушающих право. Основой для данного определения служит дефиниция защиты гражданских прав, предложенная В. П. Грибановым[208].
По мнению некоторых ученых, право на защиту включает в свое содержание как меры материально-правового характера (меры защиты, меры ответственности, меры безопасности), так и процессуальные меры (порядок применения)[209]. С учетом своеобразия самозащиты представляется возможным утверждать, что право на самозащиту включает в себя меры исключительно материально-правового характера, так как порядок применения мер самозащиты является свободным[210] и не регламентируется законом.
В силу того, что правоспособность «характеризует лишь общее правовое положение субъектов вне конкретных правоотношений»[211], она не составляет необходимой и достаточной предпосылки для осуществления действий по самозащите. Правовым основанием самозащиты является следующий юридический состав: неотчуждаемое право на самозащиту, имеющее источником правоспособность, охранительную норму права и юридический факт – действия нарушителя права, с которыми закон связывает возможность применения самозащиты. Юридическим фактом, порождающим право на самозащиту, является наличное нарушение субъективного гражданского права или создание реальной угрозы нарушения. Право на самозащиту, наряду с правомочием на совершение односторонних действий самим управомоченным, содержит в себе правомочие требования. Через это правомочие право в целом связывается с корреспондирующей ему охранительной гражданско-правовой обязанностью. Содержание данной обязанности составляет необходимость претерпевания обязанным лицом односторонних действий управомоченного по защите своего регулятивного субъективного права или охраняемого законом интереса. Охранительное право на совершение одностороннего действия, как и любое субъективное гражданское право, заключает в себе два правомочия: правомочие на совершение определенного действия самим управомоченным и правомочие требования.
В некоторых работах, однако, утверждается, что «действия по самозащите, осуществляемые посредством одностороннего волеизъявления управомоченной стороны, есть реализация секундарных правомочий (субъективного права)»[212]. Представляется, что авторы в данном определении смешивают понятия субъективного права и секундарного правомочия. В результате вопрос о природе права на самозащиту остается открытым.
Заинтересованное лицо, применяя определенные правовые средства, вступает с нарушителем права в гражданское охранительное правоотношение[213] определенного вида. Его можно определить как регулируемое охранительными нормами закона отношение, возникшее в результате нарушения субъективного права или создания реальной угрозы нарушения, главным назначением которого являются «восстановление нарушенного правопорядка и его упрочение, а также всемерная защита субъективных прав и охраняемых законом интересов субъектов гражданского права»[214]. По мнению ряда ученых, рассматриваемое отношение, в отличие от охранительного правоотношения по применению мер ответственности, возникает в результате объективно противоправного деяния, а не гражданского правонарушения[215]. Но поскольку противодействие силам природы путем уничтожения или повреждения чуждого имущества в ситуации крайней необходимости является формой самозащиты, а отношение, возникающее при этом между причинителем вреда и владельцем имущества, соответствует определению охранительного правоотношения, то основание возникновения правоотношения по самозащите, очевидно, требует соответствующей, более широкой трактовки. Таким образом, охранительное правоотношение по самозащите права возникает в результате объективно противоправного деяния или события, влекущего нарушение права или создающего реальную угрозу такого нарушения.
Объектом рассматриваемого правоотношения могут выступать любые субъективные гражданские права, в том числе и права на неотчуждаемые блага (жизнь, здоровье, честь, личная неприкосновенность и свобода). Субъектами являются нарушитель права и заинтересованное лицо. Нарушитель – это субъект, посягающий на гражданское право или выражающий намерение совершить такое посягательство; при этом мотивы нарушения права и характер отношений с обладателем права, предшествующих нарушению, не имеют значения. В некоторых случаях, например, в ситуации крайней необходимости, фигура нарушителя права отсутствует, поскольку нарушение является результатом действия внешних обстоятельств (военных действий, стихийного бедствия и т. д.). В этом случае правоотношение складывается между двумя заинтересованными лицами, одно из которых осуществляет самозащиту путем нарушения чужого права, а другое является обладателем нарушаемого права. Заинтересованным лицом выступает, прежде всего, обладатель права, подлежащего защите, однако в определенных случаях (необходимая оборона, крайняя необходимость) в качестве заинтересованного может выступать и лицо, действующее в чужом интересе. В последнем случае понятия обладателя права и заинтересованного лица не совпадают.
Содержание правоотношения по самозащите складывается из взаимных прав и обязанностей заинтересованного лица и нарушителя права. С одной стороны, праву заинтересованного лица оказывать неблагоприятное воздействие на нарушителя или его имущественную сферу, изменять или прекращать сложившееся правоотношение противостоит обязанность нарушителя претерпеть указанные действия. С другой стороны, обязанность заинтересованного лица соблюдать установленные законом пределы самозащиты (ст. 14 ГК РФ), действовать добросовестно и разумно (ст. 10 ГК РФ) соотносится с правом нарушителя или иного лица, чьи интересы были нарушены при превышении пределов самозащиты, оспорить правомерность таких действий в судебном порядке, а также с правом получить компенсацию за неправомерные действия заинтересованного лица. Таким образом, самозащита гражданских прав является гражданско-правовым средством, обладающим комплексной природой. Она выражается в реализации субъективного права на самозащиту и влечет возникновение гражданского охранительного правоотношения.
В качестве формы защиты прав и охранительного правового средства самозащита поочередно выполняет четыре основные функции: пресекательную, восстановительную, обеспечительную и компенсационную. Последовательность возникновения функций определяется динамикой развития правонарушения, в которой можно выделить четыре момента: возникновение угрозы нарушения, начало нарушения права, окончание нарушения и наступление последствий (утрата или умаление права). Соответственно, пресекательные меры прекращают нарушение, опережая неблагоприятные последствия; восстановительные меры устраняют последствия свершившегося правонарушения; компенсационные меры устраняют вред, причиненный состоявшимся нарушением, а обеспечительные – создают предпосылки для получения компенсации. Выделение указанных функций основано на анализе перечня способов защиты гражданских прав, которые могут быть реализованы действиями самого заинтересованного лица[216]: восстановление положения, существовавшего до нарушения права; пресечение действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения; возмещение убытков, компенсация морального вреда, прекращение или изменение правоотношения. По мнению некоторых ученых, самозащита в целом обладает лишь одной функцией (защита гражданских прав от нарушений), но отдельные ее способы могут выполнять другие, производные функции: превентивную, пресекательную, обеспечительную, гарантийную, восстановительную и др.[217]
