Например, закон допускает заключение договора посредством совершения конклюдентных действий, т. е. когда лицо, получившее оферту, совершает действие по выполнению условий оферты. Необходимость совершения такого действия не обусловлена наличием какого-либо обязательства. Тем не менее, если акцептант совершит действия, содержащиеся в оферте, получение оферты в письменной форме будет выступать доказательством наличия договора в письменной форме, а следовательно, и доказательством наличия правовой связи между участниками сделки.
Вместе с тем, если оферта сделана устно, акцептант может немедленно совершить действия, предусмотренные ею, что определит заключение договора в устной форме. Однако акцептант, совершив действия в пользу оферента, может оказаться в ситуации, когда последний, получив имущество, откажется признать тот факт, что им было сделано устное предложение о заключении договора.
Таким образом, конклюдентное действие выступает волевым действием акцептанта, совершается в отсутствие обязательства, а следовательно, в случае совершения оферты в устной форме акцептант не застрахован от квалификации его действия как действия, совершенного во исполнение несуществующего обязательства, если оферент откажется от того, что он сделал устное предложение о заключении договора.
Подобная квалификация действий может произойти и в случае заключения реального договора. Так, для установления договорных отношений, построенных по модели реальной сделки, необходимо совершение действия (передачи имущества), после чего можно вести речь о возникших отношениях, предполагающих, в частности, возникновение обязательства по встречному предоставлению. Например, договор займа вступает в силу после совершения действий по передаче денежных средств, других вещей, определяемых родовыми признаками, предполагающими возникновение обязательства по возврату той же суммы денег, равного количества других полученных вещей того же рода и качества. Это означает, что действие по передаче имущества, которое и обусловливает заключение договора, совершается в отсутствие какого-либо обязательства, лежащего на займодавце. Если договор займа заключен в письменной форме, ничто не мешает заемщику при предъявлении требования займодавца о возврате суммы займа сослаться на то, что никакого обязательства не было, а имущество было предоставлено в отсутствие обязательства.
Выходит, что для сделок по передаче имущества, совершенных в устной форме, существует опасность квалификации их как «передача имущества во исполнение отсутствующего обязательства», о чем исполнитель знал, с применением последствий, предусмотренных подп. 4 ст. 1109 ГК РФ. Более того, передача денег, не подкрепленная никаким документом, может вообще не стать предметом спора о том, следует ли их возвращать. Учитывая свойства денег, приобретатель может и вовсе заявить, что никаких денег не получал.
Теория гражданского права знает единственный пример, который по своей природе относится к случаям передачи имущества в отсутствие обязательства, когда лицо, передавшее имущество, в принципе не имеет возможности предъявить требование о возврате переданного. Речь идет о так называемой группе вещных договоров, а именно, о реальном договоре дарения, в рамках которого отсутствуют как права, так и обязанности, т. е. отсутствует обязательство, поскольку договор дарения считается совершенным в момент передачи вещи в дар.
Итак, через характер исполнения отсутствующего обязательства как разновидности несуществующего обязательства можно определить его сущностные особенности. Исполнение отсутствующего обязательства предполагает не только совершение действия по передаче имущества лицом, которое не имеет обязанности перед приобретателем, но и получение приобретателем имущества, на которое он не мог рассчитывать, ни в силу закона, ни в силу иного правового акта, ни в силу какой-либо иной сделки.
Для отказа в удовлетворении требования исполнителя о возврате переданного имущества необходимо установить как наличие отсутствующего обязательства, так и то, что исполнитель точно знал о таком отсутствующем обязательстве. В противном случае, если будет установлено заблуждение исполнителя в существе совершаемого им действия, либо будет выяснено, что исполнитель должен был знать об отсутствии обязательства, но не знал об этом, имущество, переданное приобретателю, подлежит возврату в качестве неосновательно приобретенного.
Если для отказа в возврате имущества, переданного по отсутствующему обязательству, требуется доказательство того, что исполнитель знал о таком отсутствующем обязательстве, то отказ в возврате имущества, переданного с целью благотворительности, требует доказательства того, что имущество, переданное во исполнение несуществующего обязательства, предназначалось именно для благотворительности. Такая цель передачи имущества предполагается, если на стороне приобретателя выступает некоммерческая организация, что исключает установления факта об осведомленности исполнителя о характере такой передачи. Дело в том, что при безвозмездной передаче имущества некоммерческой организации не требуется указания со стороны исполнителя цели, для которой такая передача имущества осуществлена, поскольку такая цель определяется характером деятельности некоммерческой организации.
Таким образом, основанием отказа в удовлетворении требования исполнителя о возврате ему имущества, переданного во исполнение несуществующего обязательства, может стать установление факта, что имущество было передано с целью благотворительности, а следовательно, сама передача имущества реализована в рамках реального договора пожертвования. Что же касается отказа приобретателя вернуть имущество исполнителю, когда таковое передано в силу отсутствующего обязательства, то такой отказ, основанный на установлении факта осведомленности исполнителя об отсутствии обязательства, носит характер штрафной санкции. Лицо, которое точно знает об отсутствии обязательства, но, несмотря на это, осуществляет передачу имущества, должно признаваться недобросовестным и нести ответственность в объеме переданного приобретателю имущества.
Вместе с тем применение последствий, предусмотренных подп. 4 ст. 1109 ГК РФ, должно носить исключительный характер и в первую очередь основываться на добросовестности приобретателя. В противном случае, если приобретатель будет определен как недобросовестное лицо, правило указанной нормы работать не будет, а имущество должно будет быть возвращено исполнителю. Относительно отсутствующих обязательств приобретатель должен доказать, что исполнитель знал о таком обязательстве, а суд, в свою очередь, должен удостовериться в добросовестности приобретателя.
Перечень оснований, когда имущество не подлежит возврату в качестве неосновательного обогащения, следует считать исчерпывающим, поскольку только установление четких границ неприменения кондикционного обязательства позволяет гарантировать потерпевшему право на восстановление его имущественной сферы в случаях, когда другое лицо неосновательно приобрело или сберегло имущество за его счет[103].
Однако такая позиция разделяется не всеми. При этом в качестве аргументации приводится п. 1 ст. 951 ГК РФ, где речь идет о последствиях страхования сверх страховой стоимости. Так, если страховая сумма, указанная в договоре страхования имущества или предпринимательского риска, превышает страховую стоимость, договор является ничтожным в той части страховой суммы, которая превышает страховую стоимость. Уплаченная излишне часть страховой премии возврату в этом случае не подлежит[104].
В числе случаев, когда имущество не может быть истребовано у приобретателя как неосновательное обогащение, называется и случай, когда лицо приобретает имущество вследствие исполнения лицом, передавшим его, своего морального долга.
Например, предоставление племянником содержания дяде, несмотря на то, что закон и не предусматривает обязанность такого предоставления[105].
Однако вряд ли приведенные примеры можно определить как иные случаи, когда имущество не подлежит возврату в качестве неосновательного обогащения. Так, случай с невозвратом излишне уплаченной частью страховой премии выступает примером иных последствий недействительности сделки, предусмотренные законом в п. 2 ст. 167 ГК РФ. Имущество же, предоставляемое вследствие исполнения лицом своего морального долга, выступает непосредственным примером подп. 4 ст. 1109 ГК РФ как имущество, предоставляемое в целях благотворительности.
Гражданский кодекс РФ предлагает и ряд других случаев, которые можно было бы подвести под существо случаев, когда имущество не подлежит возврату. Так, п. 3 ст. 623 ГК РФ предусматривает, что стоимость неотделимых улучшений арендованного имущества, произведенных арендатором без согласия арендодателя, возмещению не подлежит. Пункт 1 ст. 710 ГК РФ предусматривает последствия экономии подрядчика: в случаях, когда фактические расходы подрядчика оказались меньше тех, которые учитывались при определении цены работы, подрядчик сохраняет право на оплату работ по цене, предусмотренной договором подряда.
