Решение законодателя об изъятии из АПК правила об отказе в принятии искового заявления, если дело не подведомственно арбитражным судам, выглядит позитивным началом в регулировании права на судебную защиту. В то же время, поскольку норма о прекращении производства по делу по мотиву его неподведомственности оставлена без изменений, носитель права на судебную защиту может быть поставлен в еще более невыгодные условия его реализации. Так, при обращении в арбитражный суд с иском, рассмотрение которого арбитражному суду неподведомственно, дело должно быть принято к производству, поскольку отказать в принятии заявления арбитражный суд не вправе. В то же время и рассматривать дело по существу арбитражный суд не может, поэтому после возбуждения производства по делу он должен его прекратить. Таким образом, для заинтересованного лица лишь увеличивается срок для получения от арбитражного суда отказа в рассмотрении его дела. А это, в свою очередь, может повлечь истечение сроков исковой давности и пресекательных сроков. Следовательно, более правильным для законодателя было бы или разрешить арбитражным судам отказывать в принятии заявления или установить в законе последствия прекращения производства по делу, например, путем передачи дела по подведомственности с согласия истца, как это было предусмотрено в ст. 7 Вводного закона к АПК 2002 г.
Возражая против вывода о неправильности практики прекращения дел судом по мотивам неподведомственности, Р. Ф. Каллистратова говорит о том, что этот вывод находится в противоречии с общей идеей о целесообразности существования различных форм охраны субъективных прав граждан и организаций, что его практическая реализация приведет к тому, что значительное количество споров будет рассматриваться с нарушением подведомственности, чем будут подорваны начала законности и процессуальной экономии.[189] На наш взгляд, с обоснованной для своего времени позицией Р. Ф. Каллистратовой в современных условиях сложно согласиться. Указанный вывод не ставит под сомнение достоинства существования различных форм разрешения юридических дел, равно как не ставится под сомнение и преимущество существования нескольких подсистем судов в рамках судебной системы. Речь идет о том, что вся судебная система должна действовать как единый, взаимосвязанный механизм по реализации закрепленного Конституцией РФ права на судебную защиту. В этом аспекте подведомственность не должна рассматриваться как условие возникновения права на обращение в суд. Подведомственность призвана определить тот судебный орган, который в силу своих свойств и возложенных на него обязанностей наиболее лучшим образом осуществит потребность лица в судебной защите. Ограничение же права на судебную защиту с помощью института подведомственности, как раз и было бы нарушением принципа законности, поскольку ставило бы под сомнение высшую юридическую силу Конституции РФ.
Подводя итог исследованию роли подведомственности в механизме реализации права на судебную защиту, можно сделать вывод, что процессуальное право на обращение в суд должно рассматриваться в свете конституционной нормы о праве каждого на защиту своих прав и законных интересов в суде. Регулирование права на обращение за судебной защитой ни в коей мере не должно создавать ограничений для реализации конституционного права на судебную защиту. Понимание подведомственности как предпосылки возникновения права на обращение в суд в современных условиях должно оцениваться критически. Конституционность принципа доступности правосудия означает принятую на себя государством обязанность обеспечить защиту прав и законных интересов общества и его отдельных представителей. Установление государством препятствий в осуществлении права на обращение в суд можно рассматривать и как нарушение права на судебную защиту. Поэтому подведомственность должна рассматриваться не как условие возникновения права на обращение в суд, а как условие надлежащей реализации права на судебную защиту, поскольку ее задачей является определение судебного органа, наиболее приспособленного к разрешению конкретных категорий юридических дел.
1.5. Принципы института подведомственности
Как в науке гражданского процессуального права, так и в науке арбитражного процессуального права вопрос о принципах права является одним из основных вопросов теории. Не случайно принципам права посвятили свои исследования такие видные процессуалисты, как М. Г. Авдюков, А. Т. Боннер, М. А. Гурвич, А. Ф. Клейнман, К. И. Комиссаров, Ю. К. Осипов, В. М. Семенов, Н. И. Ткачев, Н. А. Чечина, К. С. Юдельсон и др.
Столь пристальное внимание к этой правовой категории обусловлено тем значением, какое имеют принципы права в возникновении, функционировании и развитии самого права. Как подчеркивается в общей теории права, принципы права – это выраженные в праве исходные нормативно-правовые начала, характеризующие содержание, его основы, закрепленные в нем закономерности общественной жизни.[190] Принципы являются выражением правовой культуры общества, руководящим началом как для правоприменительной деятельности суда, так и ориентиром для нормотворческой деятельности законодателя при совершенствовании действующего законодательства, в том числе и процессуального. Принципы права выступают в качестве результата длительного исторического процесса развития права. При этом следует отметить – принципы права не являются статическими, неизменными категориями. В тот или иной момент развития общества, развития его правовой культуры функционируют различные принципы либо одинаковые по названию принципы могут иметь разное качественное содержание.
Как справедливо отмечает И. М. Зайцев, творческую роль принципов в праве не следует фетишизировать. Хотя принципы и обеспечивают логическое единство всех элементов права и поэтому к их изменению следует подходить с наибольшей осторожностью, в то же время принцип по отношению к системе правовых норм вторичен, он выражает ее характерные черты, является проявлением закономерностей права и потому обусловлен и зависим от самого права.[191] Этим объясняется, почему в разные исторические периоды в процессуальной науке правоведами, проводившими исследование принципов права, обосновывалось существование различных, зачастую даже противоречащих друг другу принципов.
Несмотря на столь большое количество проводимых в процессуальной науке исследований принципов права, среди правоведов единого мнения о понятии и сущности принципа права достигнуто не было.
Все имеющиеся точки зрения по данной проблеме можно условно разделить на три группы. Первая группа авторов придерживается мнения, что принципы права, хотя и закрепляются в нормах права, формируются и существуют в сфере правосознания, правовой науки.[192] Представители второй группы ученых рассматривают принципы права, подчеркивая при этом их нормативный характер. Тем самым в какой то мере они отождествляют их с нормами процессуального права наиболее общего характера.[193] Так, например, по мнению В. Ф. Тараненко, под принципами процесса понимаются закрепленные в законодательстве общие руководящие положения, определяющие содержание и назначение всех важнейших институтов и правил рассмотрения споров. По своей юридической природе, считает В. Ф. Тараненко, принципы процессуального права являются нормами права, отличающимися лишь более общим, более принципиальным содержанием.[194] Наконец, третья группа правоведов считает, что объективно полная картина принципов процессуального права образуется лишь при одновременном учете всех его существенных проявлений, а именно: сферы правосознания или основных правовых взглядов, основных положений права и реальных общественных отношений, в которых эти положения осуществляются.[195]
Не вдаваясь в дискуссию о сущности принципов права, поскольку изучение данной проблемы не входит в цели проводимого исследования, хотелось бы отметить, что наиболее методологически верным представляется исходить из концепции триединой сущности принципов права.
Такое широкое понимание принципа права позволяет интегрировать позиции различных направлений процессуальной науки, выработать единое, общее определение принципа права. Можно согласиться с Н. И. Ткачевым в том, что принцип права выступает и как нормативное руководящее начало и, одновременно, как часть представления об идеальной модели правосудия; в то же время принцип права выступает и как реальный «инструмент» – элемент механизма процессуального регулирования общественных отношений в процессе осуществления правосудия.[196]
В процессуальной теории было предложено множество определений принципов гражданского процессуального или арбитражного процессуального права. Однако в этом вопросе, как справедливо указал В. В. Ярков, сложно дать какое-либо однозначное и исчерпывающее определение принципов гражданского процессуального или арбитражного процессуального права, поскольку оно всегда будет грешить неполнотой.[197] Консолидировав в одно целое дефиниции, предложенные различными авторами, можно сказать, что принципами процессуального права являются обусловленные общественно-экономическим строем государства, закрепленные в нормах соответствующего процессуального права основополагающие и руководящие положения, выражающие сущность и особенности данной отрасли права и всех основных ее институтов, перспективы ее развития в пределах качественно неизменной системы общественных отношений.[198]
