Не следует забывать, что, независимо от содержания вопросов, самый тон спрашивающего оказывает значительное влияние не только на присяжных, но и на свидетеля. Присяжные должны всегда видеть, что допрос имеет серьезный характер; если им будет казаться, что адвокат просто «старается» для удовольствия публики, они скоро придут к заключению, что он сам не верит в свое дело. В каждой стадии процесса, от начала до конца, вы должны держать себя так, чтобы они видели, что вы убеждены в своей правоте. Возможно, что эта уверенность не слишком сильна в вас, но вы и сами можете ошибиться в своей оценке; а так как вы защищаете не свои интересы, а чужие, вы обязаны по крайней мере казаться убежденным. На суде многое зависит от манеры адвоката. Всякий знает, что свидетель может иногда ответить или не ответить на вопрос в зависимости от тона спрашивающего, что ударение на известном слове может вызвать ответ совершенно отличный от того, который получился бы при ударении на другое.
Никогда не высказывайте враждебности при перекрестном допросе; враждебность заразительна; она может передаться и на скамьи присяжных, и за стол судьи. Будьте строги, но невозмутимы. Впрочем, в этом отношении не может быть общих правил: у всякого своя манера. Хорошими советами нельзя создать ни оратора, ни искусного адвоката, и, давая известные указания, можно только надеяться, что они помогут молодым адвокатам развить свои природные дарования и предостерегут их от некоторых обычных ошибок.
Типы свидетелей и указания о приемах их перекрестного допроса
1.ЛЖЕЦ
После сделанных выше замечаний о .внутренних побуждениях свидетелей и об их особых отношениях к процессу, я перехожу теперь к распределению свидетелей на те группы, в коих они обычно появляются в наших судах; при этом прошу читателя иметь в виду, что мало-мальски опытный адвокат будет иметь преимущество при допросе всякого свидетеля вообще, не исключая и добросовестных, ибо последние часто сами подрывают доверие к своим словам под влиянием волнения и опасения быть не вполне точными.
Человек, дающий ложное показание, должен лгать с чрезвычайным искусством, чтобы не выдать себя уже при первоначальном допросе. Я считаю, что с таким свидетелем всего легче справиться; притом, раз только присяжные признают в нем лжесвидетеля, он настолько повредит делу, что и десять добросовестных свидетелей не загладят его лжи. Замечательнейшим примером свидетелей этого типа в наше время был знаменитый «Сытагй» и его сообщник Люи. Ортон давал поразительные показания о гибели судна, на котором находился Рожер Тичборн, о том, как он спасся и был отвезен в Австралию, о своей тамошней жизни, о том, как вернулся в Англию и как его узнавали люди, лично знавшие настоящего наследника состояния и титула лордов Тичборн. На всех его объяснениях, правда, лежал явный отпечаток лжи; но людям казалось слишком невероятным, чтобы совершенно невежественный человек мог сочинить столь искусный рассказ о столь необыкновенном происшествии; казалось невозможным, чтобы внутренняя несостоятельность этого вымысла не выдала его присяжным в уже первоначальном допросе; это представлялось столь несообразным, что придавало неправдоподобной повести некоторое вероятие. Как бы то ни было, факт налицо: этого не случилось. Приходится признать, что сеть искусно сотканной лжи может ввести в сомнение судилище, призванное искать истину. Обман был обнаружен и изобличен, но, несмотря на это, тысячи людей продолжали верить Ортону и верят ему до сих пор. Оказывается, следовательно, что не всегда бывает легко справиться с ложным показанием в уголовном деле. В большинстве случаев, при некоторой опытности, вы сумеете опровергнуть показание лжесвидетеля его собственными устами. Написать, как это делается, нетрудно; нетрудно бывает и объяснить человеку, как надо плавать; прыгайте с берега смело, разводите шире воду руками, отталкивайтесь ногами, как лягушка,— и пойдете на дно, как ключ.
(Буквально: «притязатель». Обстоятельства этого дела известны. Австралийский эмигрант Артур Ортон, простой мясник, родом из местечка Веппинг, называл себя лордом Рожером Тичборном, утонувшим в Атлантическом океане в 1854 году на пароходе «Белла». Спустя двенадцать лет после его гибели Ортон явился в Англию и предъявил к наследникам покойного иск на его титул и состояние. Огромный денежный интерес, связанный с исходом процесса, и свойственная людям готовность верить в чудесное, а также ряд ошибок со стороны противников Ортона привели к тому, что на суд явилось множество лиц, из которых одни ложно, а другие в добросовестном заблуждении утверждали, что признают в нем Рожера Тичборна).
Свидетель является в суд с заранее искусно сочиненным показанием, говорит без запинки. Но вы знаете, что явления внешнего мира происходят в сопровождении и в связи с другими явлениями. Ни одно событие не может существовать вне других событий. Рассказ свидетеля составлен из ряда фактов; если это — факты действительные, они подойдут ко множеству других фактов; при этом они не могли существовать, не вызвав ряда других фактов или не оказав на них некоторого влияния. Если показание ложно, то, при всем искусстве вымысла, события, удостоверяемые свидетелем, не могут подойти к окружающим фактам во всех своих подробностях. Окружающие обстоятельства во всем своем множестве будут совпадать с показанием правдивым, ибо последнее, как бы ни казалось оно малоправдоподобным, составляет часть целого, ими образуемого,— подобно тому, как камень, выбитый из скалы, хотя бы в самой причудливой форме, не может не подойти к своему прежнему месту.
Чтобы судить о том, предлагают ли вам настоящий или поддельный обломок, надо исследовать скалу, из которой он высечен. Другими словами, вам надо приглядеться к окружающим обстоятельствам. Как бы ловок ни был свидетель, он не может подготовиться к вопросам, которых не ожидал; и если вы будете проверять вымышленные события, сравнивая их с действительными, вы обнаружите, что во всей их совокупности и те и другие существовать не могли; при сопоставлении неизбежно произойдет некоторое перемещение действительных фактов, чего на самом деле быть не могло.
Может ли вымышленный рассказ вполне подойти к действительным событиям? Конечно, нет; но не всегда бывает возможно точно установить окружающие обстоятельства; в этом именно заключается главная трудность. Но почти всегда можно добраться до некоторых из этих обстоятельств, и, будь их немного, они все-таки дадут вам возможность достигнуть цели.
Ездил ли человек, называвший себя Рожером Тичбор-ном, в Веппинг (т. е. на родину мясника Артура Ортона, где лорд Тичборн никогда не бывал и куда ему незачем было ездить после своего мнимого спасения и возвращения в Англию)? Знал или не знал он дома, расположенные в окрестностях этого заброшенного местечка, имена и фамилии их хозяев? Если знал, кто же был он? Если бы Артур Ортон стал рассказывать суду о своей поездке в Веппинг, он рассказывал бы правду и все окружающие обстоятельства подошли бы к его рассказу и образовали бы с ним одно целое. Но он говорит: я — лорд Тичборн; он ставит на место Ортона человека, который по своему общественному положению и воспитанию никоим образом не мог быть знаком с мельчайшими подробностями, касавшимися обитателей Веппинга и его окрестностей. Переместите этих двух человек, и перед вами будет один, который по своему прошлому именно должен был обладать всеми теми подробнейшими сведениями о местных людях, которые он обнаружил на суде, и каких никто другой, выросший в другом месте, иметь не мог.
И все это независимо от соображения, вытекающего из значительной вероятности поездки Ортона в Веппинг и крайней невероятности поездки туда Тичборна. «Приладить» Тичборна к обстановке жизни Ортона было невозможно: для этого пришлось бы перемещать действительные факты.
Итак, чтобы проверить показание, ложное в целом или в частях, надо сопоставить передаваемые свидетелем факты с окружающими фактами и сравнить это показание с показаниями других свидетелей. Последняя проверка будет тем более строгой и надежной, чем более вы будете углубляться в мелкие подробности. Само собой понятно, что, чем больше вызвано свидетелей в подтверждение вымышленного рассказа, тем с большей уверенностью можно рассчитывать их изобличить. Более крупные факты могут быть подобраны так, что войдут в показания каждого из этих свидетелей; но люди не могут сговориться о таких мелочах, которые им и в голову не приходили, и приготовить ответы на вопросы, которых не ожидали.
Однако и при таком способе перекрестного допроса надо остерегаться, чтобы не получить кажущегося подтверждения вместо ожидаемого противоречия.
Чтобы оградить себя от этого, следует принять за правило не предлагать каждому свидетелю одни и те же вопросы по существенным данным судебного следствия.
