– А что, – обратился он к Ленчику, – если я воспользуюсь услугами твоего кооператива, мне скидка какая-то будет?
– Скидка? – Завадский, прищурившись, посмотрел на Сергея и тут же перевел взгляд на Каратаева. Улыбнувшись, он сказал: – Да вам, пожалуй, и бесплатно можно. Правда, только по первому разу, так сказать, презентацию сделайте. А потом будете платить по счетчику.
Все засмеялись.
Неожиданно со стороны дверей послышался какой-то шум. В зал вошли человек восемь коротко стриженных парней в кожаных куртках.
– О, – обратился Завадский к Олегу, – твои коллеги пришли!
– Это не коллеги! – махнул рукой Каратаев. – Это братва.
– А что это за люди? – поинтересовался Сергей.
– Братва казанская.
– А что, они в Москве прописались? Вроде раньше в Питере были?
– Нет, они тут, на Калининском, несколько точек держат, – пояснил Батя. – Они любят сюда приходить.
Несколько ребят подошли, улыбаясь, к нашему столику.
– Олег, Ленчик, привет! – сказал один из них.
Все казанцы к нам подходить не стали, подошли только два крупных парня. Вероятно, это были вожаки. Они поздоровались с Завадским и Каратаевым, затем молча протянули руки нам. Каждый из них представился. Один назвался Ильданисом, другой – Рафом.
Завадский поздоровался с ними сухо. Тем не менее ребята старались наладить отношения. Один из них попытался разговорить Каратаева. Но Батя его остановил:
– Послушай, Раф, – спросил он, – что там за непонятки вышли с твоей братвой?
– Васильич, о чем ты? Что за проблема?
– А проблема следующего характера. Верка – ты знаешь, она входит в мой кооператив – очень жаловалась, что твои пацаны избили ее и ничего ей не заплатили.
– Правильно, – сказал Раф, – я слышал про это. Но она же не обслужила их по полной программе!
– А Верка тут при чем? – спросил Батя.
– Как при чем? Они же не получили от нее что положено!
– Что-то я не понял, – удивился Завадский, – как это, Верка, и не смогла их обслужить?
– Так. Говорят, что ничего у них не получилось.
– А при чем тут Верка? Что-то я, братишка, не понимаю, какую ты Верке «предъяву» готовишь, что у Верки не встало? Так у нее ничего и нет. А если у твоих барбосов член не стоит, так она тут ни при чем. Так что, братишка, надо бы «бабки» сюда прислать, – закончил Завадский, похлопав ладонью по столу.
Я с ужасом смотрел на казанцев. Легенды, которые ходили о казанской группировке, были одна страшнее другой. А тут Завадский таким пренебрежительным тоном говорит с лидерами этой группировки! Да сейчас тут может такое завариться! Я бросил взгляд на Сергея. Его лицо тоже выражало напряжение.
Неожиданно в беседу вступил Каратаев:
– Ты что, Раф, на последних соревнованиях не был? Там мои ученики выступали.
– Почему же не был? Сидели в «Крылышках», смотрели, восхищались. Все твои ученики в победителях, призовые места держат! Мы тебе, Олег, давно предлагаем в нашу бригаду прийти на любую должность! Хочешь – третьим у нас будешь, хочешь – тренером главным, пацанов наших учить.
– О какой тренерской работе мы можем говорить, если вы по счетам не платите? – серьезно сказал Каратаев. Теперь я понял, почему он вспомнил о своих учениках, – это была устрашающая сила. Вот почему он теперь укоряет братков, что они не платят.
– Послушай, Олег, что ты нас обижаешь? – вступил в разговор Ильданис. – Ты что, считаешь, что мы не по правилам живем, что ли? – И он тут же достал из кармана большую пачку денег. – Бери, пожалуйста! Сколько эта Верка стоит? Вот компенсация за моральный и материальный ущерб.
Батя отодвинул пачку:
– Зачем мне такие деньги? Ты, парень, по счетчику плати! А если ты мне подачку бросаешь, то она мне не нужна.
Я внимательно следил за развивающимися событиями. Завадский и Каратаев держались очень уверенно. Значит, у них есть превосходство над казанскими?
Казанцы помолчали. Потом Раф широко улыбнулся, обнял Завадского и сказал:
– Ленчик, что ты заводишься? Мы же с тобой не первый день друг друга знаем! Что мы, из-за какой-то Верки будем друг другу на мозги капать? Я тебя очень прошу – возьми деньги! Хочешь, я перед тобой извинюсь?
Теперь Завадский тоже улыбался. Конечно, здесь присутствовал определенный стиль разговора – и тот крутой, и этот крутой... Конечно, Завадский с Каратаевым не обладали такой мощной бригадой, как казанцы, но, вероятно, их связи с криминальным миром были казанцам известны, и поэтому на конфликт им идти не было резона. Тем более из-за какой-то проститутки.
Через несколько минут все было улажено, все дружно чокнулись и выпили по рюмке водки, чтобы забыть обиды и недомолвки.
Вскоре казанцы ушли.
В зал вошла девушка, одетая в красивое платье, с темными волосами и с азиатским разрезом глаз. Она была очень красивая и сразу привлекла внимание Сергея. Девушка направилась в сторону нашего столика. Подойдя к нам, она поцеловала в щеку Завадского и протянула руку Каратаеву, который поцеловал ее. Затем она перекинулась с Ленчиком несколькими словами.
Я перехватил взгляд Сергея. Он не отрывал глаз от девушки. Видно было, что она ему очень понравилась. Наконец Сергей решился попросить Завадского, чтобы тот познакомил его с ней. Ленчик представил Сергея как хорошего спортсмена и старого товарища. Девушку звали Таней Любимовой. Затем Сергей пошел танцевать с ней, а Батя стал тихо разговаривать с Каратаевым. Мне было неловко присутствовать при разговоре, но в то же время хотелось узнать побольше об этой девушке. Я осторожно спросил:
– Леонид Васильевич, а что это за Таня?
Завадский хитро улыбнулся, посмотрел на Каратаева и ответил:
– А это, можно сказать, моя солистка, лучшая девушка в моем кооперативе!
Каратаев засмеялся.
Сергей был очень увлечен Любимовой. Он несколько раз танцевал с ней, они о чем-то говорили. В конце вечера, выйдя из ресторана, Сергей шепнул мне:
– Даня, ты домой один поезжай, а я в гости к Татьяне заеду.
Но пребывание в гостях у Любимовой затянулось для Сергея на три дня. Все это время он находился в квартире, которую снимала Таня. Они, как потом рассказал Сергей, практически не вылезали из кровати.
Таня очень увлекла Сергея, и после первого свидания он сумел убедить Завадского, чтобы девушка ушла из его кооператива. Первоначально Сергей часто приезжал к ней, а потом стал оставаться у нее, и они стали жить вместе.
Сергей снял квартиру неподалеку от нашего дома, на Красноказарменной улице.
Шло время. Сергей не мог определиться, с кем ему работать. От Каратаева поступило предложение работать вместе с ним в бригаде, но Сергей не спешил его принимать.
Однажды вечером мы встретились с ним и зашли в кафешку. Сели за столик, обсуждая это предложение. В основном Сергей был против того, чтобы «ложиться» под Каратаева. Это напомнило мне время нашего детства, когда Сергей хотел быть лидером, а не ходить в чьем-либо подчинении.
* * *
Сергей вообще пытался найти себе какое-либо занятие, но пока безуспешно. Пару раз мы встречались с Завадским, когда ходили на ипподром, где Батя делал ставки. Я прекрасно понимал, что для Ленчика это было одним из увлечений, но не способом зарабатывания денег. Он был довольно азартным игроком.
Бизнес, связанный с фарцовкой, которым он занимался еще до отсидки, практически полностью утратил смысл – ведь исчезли валютные магазины, а доллары стали вполне обычным предметом купли-продажи. Но Завадский упорно искал возможность заняться серьезным делом. Все, что было связано с опекой проституток, – это было временным явлением, модным, но вовсе не постоянным, и Завадский знал, что долго заниматься этим не будет.
Одним из увлечений Бати был антиквариат, и он хотел в свое время даже открыть собственный магазин. Но это оказалось хлопотным мероприятием. К тому же официально легализовать себя Завадский не хотел, хотя любовь к антиквариату у него оставалась одной из главных. Впоследствии он будет еще долго заниматься именно этим.
Сидя в ресторане, он пытался втолковать нам, – а может быть, и успокоить себя, – что он занимается подобной спекуляцией для души, объясняя, что суть не в прибыли. Хотя мы знали, что это занятие приносит Завадскому большие барыши. Еще бы – у него была своя клиентура, был свой круг общения, где он выступал, как правило, посредником. А какие-то вещи у него находились прямо в квартире – он их удачно перепродавал, тем самым хорошо зарабатывая.
Другое увлечение Завадского – сбыт дефицитных вещей – тоже приказало долго жить. «Комки» были закрыты. Наступала эра вещевых рынков и коммерческих магазинов. Там были сконцентрированы иностранные шмотки, радиоаппаратура и многое другое, и все было в открытой продаже. Категории дефицита не существовало, и не было возможности обогатиться в этой сфере.
К тому времени Завадский удачно разменялся и сумел въехать в квартиру, находившуюся в том самом доме, где когда-то был его любимый «комок», – на Садово-Кудринской.
