Ребята опустили головы. Всем было неприятно.
Чуть позже, когда мы сели в машину, я спросил Сергея:
– Зачем ты его так сильно избил?
– А как же ты хотел? Дисциплину надо поддерживать. Теперь они будут знать, что опаздывать нельзя. Иначе будет не бригада, а полный бардак!
* * *
Начались наши будни. Мы постоянно ездили на стрелки. В основном Мансур встречался с коммерсантами, оговаривал условия нашей будущей совместной работы. Но пока никаких контрактов мы не заключали, да и встреч было не так много. Пару раз мы съездили в следственный изолятор. Там Мансур через знакомого тюремщика передавал выпивку, сигареты, по-моему, даже что-то из наркотиков. Как я понял, это предназначалось для Феди Бешеного, которого в ближайшее время должны были освободить.
Действительно, вскоре Федю выпустили. Примерно через неделю Мансур получил весточку из тюрьмы. Позвонил какой-то знакомый и сказал, что Федя выходит во вторник.
К двенадцати часам дня, как и некоторое время назад, мы в полном составе, на двух «БМВ», поехали к следственному изолятору. Мансур поглядывал на часы.
Примерно минут через сорок стеклянные двери служебного выхода открылись, и на пороге появился мужчина в спортивном костюме, лет сорока—сорока двух, плотного телосложения, с крупным лицом, с небольшими усами. Он был значительно крупнее Мансура, шире в плечах, да и ростом повыше.
– Федя, братишка! – радостно крикнул Мансур и побежал навстречу мужчине. Они тут же обнялись и расцеловались.
Я перевел взгляд на наших ребят. Мансур не случайно взял с собой всю бригаду. Он хотел еще раз показать им, каких людей он знает, с кем дружбу водит. Один из ребят подошел ко мне и спросил:
– А кто это?
– Как кто? – сделал я удивленное лицо. – Это же Федя Бешеный, крутейший московский авторитет!
Вскоре подъехал черный «Вольво» с тонированными стеклами. Из него вышли несколько мужчин. Видимо, это были близкие знакомые Феди, а может, члены его бригады. Они тоже тепло с ним поздоровались. Затем Мансур еще немного поговорил с ними, Федя сел в «Вольво» и уехал.
В этот же день в одном из ресторанов московская братва с помпой праздновала возвращение Феди Бешеного. Среди гостей был и Мансур. Я же остался сидеть в машине, поджидая Сергея.
После вечера в ресторане Мансур вернулся в машину слегка выпивши. Я осторожно спросил его:
– Серега, что, мы теперь вместе с Федей будем работать или как?
– Зачем с Федей вместе? Он у нас – «один на льдине».
– Что это значит? – спросил я.
– Да, парень, видно, что в тюрьме ты не сидел, – улыбнулся Сергей. – «Один на льдине» – значит, сам по себе. У него, точнее, своя бригада. И время от времени, по определенным контрактам, он работает с тем или иным человеком. Так что и наше сотрудничество будет по определенным контрактам. А вместе мы работать не будем.
* * *
Прошло две недели. И снова Мансур ждал у выхода из СИЗО еще одного друга. На сей раз это был абхазец, вор в законе Дима Агрба. Дима был родом из Абхазии.
Говорили, что его родственником был знаменитый вор в законе Лакоба. Но со временем, после начала грузино-абхазской войны, Дима перебрался в Москву и сейчас создал небольшую бригаду, в основном состоящую из его земляков, абхазцев, и держал кое-какие коммерческие точки. Как я понял из рассказов Мансура, именно с Димой у него были достаточно близкие отношения. Дима оказывал ему покровительство. К тому же он был вором в законе.
Чуть позже Мансур сошелся с гудаутской бригадой Аслана Тванба.
Через несколько дней Мансур организовал приличную попойку – встречу со своими друзьями. Он пригласил Диму Агрбу, ребят из абхазской бригады. Местом встречи был выбран ресторан «Анна Монс».
Впоследствии этот ресторан стал чем-то типа штаб-квартиры Мансура. Не знаю, почему он выбрал именно этот ресторан, – то ли потому, что он находился недалеко от его дома в Лефортове, то ли потому, что Анна Монс была одной из любовниц Петра Первого, но в этом ресторане мы стали бывать часто.
Садились обычно в банкетном зале, рядом с большим камином. И в этот день, когда мы собрались вместе с абхазской бригадой, Мансур был в приподнятом настроении. Сидели, выпивали, вспоминали различные эпизоды, которые происходили в тюрьме. Часто называли тех или иных людей. Стали мелькать имена известных воров в законе, авторитетов.
Я прекрасно понимал, к чему клонил Мансур. Конечно, он хотел «короноваться». И один из вариантов получения заветного имени был рассчитан именно на помощь Димы Агрбы, «законника», который мог дать ему что-то вроде рекомендации – как для приема в партию.
Потом произошла очередная встреча с Леней Завадским. На сей раз Леня развернул бурную деятельность. Он видел, что у Мансура в поисках клиентуры – точнее, коммерсантов, которых он собирался взять под свою «крышу», – ничего не получалось.
Вероятно, психологический фактор, который разработал Мансур, не действовал. Поэтому Леня решил выручить своего друга. Он нашел двух коммерсантов, на которых вышел через какого-то посредника. Двое молодых ребят, недавние студенты, решили организовать оптовый рынок, и мы поехали на встречу с ними, чтобы потом быть их «крышей». Перед встречей Завадский серьезно говорил с Мансуром.
– Смотри, Мансур, самое главное – не перегни палку, рыбку не спугни. Ребята, по-моему, толковые, и дело это прибыльное. Я считаю, что за оптовыми рынками – большое будущее. Это такая неучтенка, такие бабки! – сказал Леня. – Поэтому ты меня не подведи.
– Ничего, Батя, все будет нормально! – сказал Мансур. – А с ребятами я себя правильно поставлю.
Тогда я не понимал до конца смысла слов «правильно поставить». Но, как оказалось, это было начало его беспредела...
Виталий Москва, 1993 год
Рынок начинал раскручиваться. Нам на руку сыграла и погода. Была зима, и стоять продавцу на открытом рынке в Лужниках или на Черкизовском было не очень приятно. А тут – тепло, освещение, можно работать до вечера. Условия подходящие. Да и реклама делала свое дело. Но, как потом выяснилось, большую роль в раскрутке сыграл «человеческий фактор», точнее, то, что Костя понимал под этим выражением. Все оказалось очень просто – у каждого покупателя были знакомые, которые хотели заниматься «челночным» бизнесом.
Естественно, те, кто знал о нашем рынке, давали им информацию. Многие приходили к нам, пробовали. У кого-то получалось. Мы обратили внимание, что некоторые продавцы из Лужников стали приходить к нам на выходные дни, так как у нас суббота и воскресенье считались самыми базарными, и мы для себя сделали вывод, что в выходные к нам приходит очень много людей – гораздо больше, чем в Лужники. Поэтому и покупателей у нас было очень много.
Мы уже начинали думать – может, нам сделать что-то типа рынка выходного дня, а в будни закрываться? Но нас разубедил в этом Костя.
– Мы все равно платим аренду за все дни, что работаем, что нет, – сказал он. – Пусть так и идет, я верю в успех!
Вскоре торговые места на рынке были полностью заполнены. Свободных мест почти не оставалось, кроме наиболее невыгодных.
Теперь надо было повышать арендную плату. Мы заранее вывесили объявление. Замысел Кости заключался в следующем. Арендаторы, то есть продавцы, должны еженедельно покупать абонементы. И цена на них, соответственно, может меняться каждую неделю.
Возникала новая проблема – именно та, которая меня волновала больше всего, проблема «крыши». Дело в том, что с момента открытия нашего рынка – естественно, в качестве покупателей – к нам приезжали разные люди. Некоторых из них по внешнему облику я относил к бандитам, рэкетирам. Тогда они были все практически одинаковые – здоровые, в кожаных куртках, коротко стриженные. Их можно было легко вычислить в толпе.
Конечно, на лице у каждого не было написано – я, мол, бандит или рэкетир, но создавшийся стереотип выдавал их. Многие из них ходили по рынку, высматривали, вынюхивали что-то. Конечно, страх у нас был определенный. Мы в каждом таком человеке видели потенциального бандита, и нам мерещился их жесткий наезд.
Некоторые из них даже подходили и деликатно интересовались, кто мы и что за люди стоят за этим рынком, какая бригада обслуживает нас и так далее.
Вначале мы просто трепались, что работаем под «крышей» милиции, потом – ГБ, потом – какого-то спецподразделения, которое мы придумали на ходу. Вероятно, в какой-то мере это останавливало спрашивающих, и жесткого наезда на нас пока не было.
Но мы прекрасно понимали, что рано или поздно нас разоблачат, а за обман криминального мира необходимо отвечать. Поэтому надо было срочно искать покровителей.
Я неоднократно ставил этот вопрос перед Костей, но он был настолько увлечен раскруткой рынка, что ему казалось, что поиски «крыши» – не главный вопрос. Меня поддерживал и Егор. Он также считал, что стать под какую-то «крышу» необходимо и очень важно для нас.
