Сергей Скляров - Вина и мотивы преступного поведения

Переосмысление в настоящее время советских ценностей и интеграция России в современную систему сосуществования независимых государств с различными политическими и правовыми системами, формами государственного устройства, казалось бы, должны были послужить основой для пересмотра устоявшихся позиций по тем или иным правовым вопросам, включая понятие вины в уголовном и других отраслях права. Однако с принятием нового УК РФ ситуация с определением понятия вины и ее форм не изменилась и фактически, не считая незначительных уточнений, осталась на уровне положений УК РСФСР 1960 г.

Вина – понятие абстрактное. Этот термин существует для отражения субъективных процессов, происходивших в сознании лица в момент совершения им преступных, а также иных любых действий, тем или иным образом нарушающих установленные правила поведения, как урегулированного, так и неурегулированного нормами права. Однако данные субъективные процессы напрямую не наблюдаемы, их нельзя измерить какими-либо приборами. Ни один юрист или психолог, а в большинстве случаев и лицо, привлекаемое к уголовной ответственности, не могут абсолютно точно раскрыть их содержание. Вину как нечто субъективное можно определить исключительно путем анализа и оценки объективных обстоятельств совершенного лицом правонарушения. Поэтому достижение истины при исследовании субъективных свойств совершенного действия является относительным и целиком зависит, с одной стороны, от совокупности объективных фактов, собранных и в установленном порядке зафиксированных в качестве доказательств, и от самого правоприменителя, его опыта, знаний, субъективных особенностей – с другой.

Исходя из изложенного, можно сделать только один вывод: вина, как, впрочем, и множество иных явлений, тем или иным образом отраженных в уголовном законодательстве, – понятие оценочное. И оценка вины зависит от лица, представляющего правосудие и участвующего в оценке собранных по конкретному уголовному делу доказательств.

Таким образом, вину можно определить как оценку правоприменителем субъективных особенностей совершения преступления.

Остается одно – вычленить ту часть субъективного, которая имеет значение для квалификации преступления и индивидуализации уголовной ответственности лица, его совершившего, и которая подлежит оценке правоприменителем для полной реализации принципа справедливости, закрепленного в Конституции РФ и УК РФ.

Второе, что объединяет определения вины, формулируемые сторонниками психологической концепции, – то, что лицо определенным образом относится не только к деянию, но и к его последствиям. При этом, исходя из законодательных формул вины, описывающих ее отдельные проявления, отношение лица к последствиям своего деяния выражается как в предвидении им последствий совершаемого деяния, так и в так называемом «волевом» отношении к этим последствиям. Традиционно теоретики, придерживающиеся психологической концепции вины, раскрывая ее содержание, выделяют два момента: интеллектуальный и волевой. При этом интеллектуальный момент включает в себя сознание виновным характера своих действий и предвидение им последствий своих действий, а волевой – определенные характеристики волеизъявления лица: желание последствий, сознательное допущение, безразличное отношение к ним, расчет на предотвращение последствий, что прямо вытекает из законодательного изложения форм вины.

В то же время определение вины в уголовном праве должно соответствовать психологическому пониманию волевого поведения человека. С этой точки зрения выделение в формах вины так называемых «интеллектуального» и «волевого» моментов является искусственным. Воля и сознание в поведенческом акте неразделимы и вытекают одно из другого. Не может быть такого, чтобы субъект совершал волевые действия неосознанно, так как основной характеристикой последних является осознание лицом преследуемой цели и возможности контроля за ходом разворачивающихся внешних и внутренних процессов. Сознание представляет собой высшую функцию мозга, заключавшуюся в обобщенном и целенаправленном отражении действительности, в предварительном мысленном построении действий и предвидении их результатов, в регулировании и самоконтроле поведения человека. Воля обозначает, прежде всего, возможность свободного выбора при конфликте желаний, способность в самодетерминации и саморегуляции человеком своей деятельности. Таким образом, желание, сознательное допущение либо безразличное отношение к последствиям при умышленной форме вины и легкомысленный расчет на предотвращение последствий своих действий, либо то, что лицо при непредвидении последствий должно было и могло их предвидеть, лишь определенным образом характеризуют произвольность регуляции активности человека, но не содержание его воли. Воля в данном случае проявляется в том, что человек осознанно совершает определенные действия и предвидит возможные последствия своих действий.

С другой стороны, выделение в вине интеллектуального и волевого моментов не прослеживается в законодательном определении ее форм. Если изложение в ст. 25 УК РФ умышленной формы вины позволяет четко выделить интеллектуальный и волевой моменты умысла, то в законодательном определении преступного легкомыслия частично отсутствует интеллектуальный момент, поскольку ничего не говорится о сознании лицом характера своих действий. При описании небрежности законодатель полностью игнорирует волевой момент, так как формула «должен был и мог предвидеть», безусловно, относится к интеллектуальному моменту. Это позволяет сделать вывод, что схема, в которой присутствуют интеллектуальный и волевой моменты вины, не воспринята законодателем и не используется при применении уголовного закона. Противоположные мнения по данной проблеме можно обнаружить и в научных трудах. Одни авторы полагают, что при преступном легкомыслии и преступной небрежности лицо не осознает общественную опасность своих действий (бездействия),[17] другие – считают, что осознание общественной опасности имеет место только при преступном легкомыслии,[18] третьи – высказывают мнение, что лицо сознает общественную опасность совершаемых действий как при преступном легкомыслии, так и при преступной небрежности[19]. Это еще раз подтверждает неудачность законодательных формулировок умысла и неосторожности.

Установление формы вины на практике осложняется наличием в уголовном законодательстве материальных и формальных составов преступлений, хотя такое деление, как отмечают некоторые ученые, небесспорно[20].

Под преступлением с материальным составом понимается деяние, при описании которого в статье УК указаны не только признаки действия или бездействия, но и его материальные последствия, при наступлении которых данное преступление считается оконченным. К формальным составам преступления относятся деяния, которые признаются оконченными вне зависимости от наступления каких-либо материальных последствий. Однако при совершении преступления с формальным составом вред общественным отношениям также причиняется, в то же время причиненный вред не носит материального характера.

Как выяснить, желало лицо или допускало наступление последствия своего действия (бездействия), либо рассчитывало на их предотвращение при совершении преступления с формальным составом, если для признания его виновным, а преступления – оконченным, наступления этих последствий в формальных составах не требуется и возможные последствия не входят в предмет доказывания? Например, представляется, что совершение государственной измены возможно как с прямым, так и с косвенным умыслом. В одном случае лицо прямо желало причинить ущерб государственной безопасности России, во втором – относилось к этим последствиям безразлично, интересуясь исключительно размером материального вознаграждения. Однако в практике применения уголовного закона ограничиваются констатацией того, что преступник совершал действия умышленно без определения конкретного вида умысла, так как неясно, наступления каких именно последствий своих действий должно желать (допускать, безразлично относиться) лицо. Между тем конкретный вид умышленной вины, безусловно, должен влиять на размер назначаемого наказания.

В теории уголовного права существует целый спектр мнений о содержании субъективной стороны формальных составов преступлений и возможности их совершения с неосторожной формой вины.[21] В большинстве случаев авторы монографий, учебников по Особенной части уголовного права и комментариев к УК РФ считают, что преступления с формальными составами могут совершаться исключительно с прямым умыслом, и предлагают руководствоваться следующей формулой определения вины: лицо сознавало, что совершает определенные действия, и желало их совершить.[22] Такие рекомендации являются неприемлемыми, более того, несоответствующими положениям уголовного закона, так как желание либо допущение в умышленной форме вины законодатель относит исключительно к последствиям, а не к самим действиям. Этот факт подчеркивали и другие ученые.[23] Поэтому высказывание о том, что все преступления с формальными составами совершаются с прямым умыслом, не соответствует действительности.