Я лежал на полу, застеленном ковролином, размышляя, сколько мне осталось лежать – ребята к утру должны протрезветь, и тогда они шлепнут нас. А может, и ночью проснутся...
Скотч, которым были обмотаны мои руки и ноги, с виду казался достаточно крепким. Однако я стал интенсивно шевелить руками, пытаясь ослабить его натяжение. Мне это удавалось. Вскоре я освободил одну руку. Теперь я без труда, воспользовавшись тем, что бандиты все еще спят, развязал себе ноги.
Затем быстро встал. Я видел полные надежды глаза Кости и Егора. Друзья смотрели на меня молча. Конечно, их глаза просили о спасении.
Я подошел к Косте и зубами перегрыз скотч. Мы показали друг другу жестами, что сейчас нужно налетать на бандитов и хватать у них стволы. Почти одновременно мы подскочили к спящим Душману и Малышу – здоровенному парню, которого бандиты называли этой кличкой.
Одним движением руки Костя выхватил пистолет из руки Душмана. То же сделал и я. Теперь у нас было оружие. Мы навели пистолеты на ничего не соображающих Малыша и Душмана. Остальные бандиты продолжали спать. Через несколько минут был освобожден и Егор.
* * *
И нам удалось вырваться на свободу! Вскоре мы выскочили из этого злополучного пансионата, продолжая держать в руках пистолеты, побежали к воротам под испуганным взглядом сторожа, который наблюдал за нами из будки.
Выскочив на дорогу, мы сели в свою машину и помчались в Москву. Но домой, в квартиры, возвращаться было нельзя – мы решили, что это опасно.
Через час мы добрались до города. Теперь мы все втроем расположились в одной из квартир, принадлежащей знакомому Егора, который уехал за границу, оставив ему ключи, чтобы он присматривал за ней.
Мы хотели остановиться в этой квартире на пару суток. Однако уже на следующий день нас вновь ждала неприятность.
Источник, с которым Костя поддерживал отношения, сообщил нам, что вчера Мансур вышел на свободу.
– Ну, все, – сказал обреченно Костя, – нам конец! Теперь он точно нас искать будет. И теперь наша жизнь будет зависеть только от того, сколько времени ему понадобится, чтобы нас найти.
Я видел настроение Кости и Егора. Они здорово расстроились.
– Нужно что-то делать, – заметил я.
– А что делать? – махнул рукой Костя.
– Иначе нас всех Мансур «завалит».
– Стоп! – сказал он неожиданно. – Нам нужно пойти к одному человеку. Я знаю, что он – очень авторитетное лицо. Попробую с ним договориться. В конце концов, парни из «Беркута» очень его уважают.
– А ты знаешь, где он находится и как его найти? – спросил Егор.
– Сейчас попробую, – и Костя стал куда-то звонить.
Мы узнали нужный адрес и телефон, а через пятнадцать минут Костя уже договорился о встрече.
* * *
На следующий день мы подъехали к одной из гостиниц на Ленинском проспекте. Пройдя через фойе, мы поднялись на пятый этаж и пошли по коридору. Перед входом в один из отсеков, где находились гостиничные номера, нас встретили два парня, одетые в темные костюмы с галстуками. Нетрудно было догадаться, что это были охранники, так как в руках они держали рацию.
– Одну минуточку, молодые люди, – сказали они. – Вы к кому?
Мы объяснили. Охранники подошли к нам и каким-то предметом, напоминающим металлоискатель, провели каждому вдоль тела. У Егора в кармане зазвенело.
– Это что? – настороженно спросил охранник.
– Наверное, связка ключей. – Егор вытащил ее из кармана и передал в руки охраннику.
При повторном изучении карманов Егора никакого сигнала не прозвучало.
Наконец мы вошли в просторный кабинет. Там сидел мужчина лет тридцати пяти—тридцати восьми, высокий. Он встал и, улыбаясь, протянул нам руку. Я уже знал, что этого человека зовут Коля Нестеров, а в определенных кругах он известен под кличкой Нестер.
Он был авторитетным и широко известным лицом не только в Москве, но и далеко за ее пределами.
Николай предложил нам сесть вокруг журнального столика, сам же расположился в кресле неподалеку. Тут же появилась секретарша, симпатичная блондинка. Она держала на подносе чашечки с кофе. Мы взяли по чашке.
– Рассказывайте, что у вас случилось. – Николай посмотрел на часы.
Костя опять взялся рассказывать нашу историю, связанную с Мансуром. Все это слышал уже и Отари Витальевич, которого сейчас, кстати, уже не было в живых.
Я смотрел на Николая, уже ни во что не веря. Опять, наверное, как Отари, скажет, что да, про Мансура мы слышали, но ничем помочь я вам не могу, он мне не подчиняется, и так далее. Или начнет нас успокаивать...
После окончания рассказа, куда был на этот раз добавлен инцидент в пансионате, Николай уточнил у Кости:
– Это все?
– Да, все. Конечно, я упустил много подробностей, но в принципе картина должна быть вполне ясной.
– Даже чересчур, – улыбнулся Николай и тут же добавил: – А почему вы решили обратиться именно ко мне?
– Вы в Москве считаетесь самым авторитетным и справедливым человеком. Правда, мы к рынку сейчас формально никакого отношения не имеем, – как-то неуверенно сказал Костя.
– Это неважно, есть конкретная угроза для вас. И вы сами ко мне обратились. Ну что же, давай звонить этому беспредельщику! Есть телефон?
– Да, есть, мобильный. Если, конечно, он номера не поменял.
– Давай набирай!
Я видел, как Костя дрожащей рукой стал набирать номер Мансура. Телефон долго не отвечал.
– Может, его нет? – занервничал Костя.
– По моим данным, его выпустили два дня назад. Никуда он не денется, возьмет трубку! – уверенно проговорил Николай.
Наконец на другом конце провода послышался голос. Николай тут же подошел к телефону и нажал на красную кнопку громкой связи.
– Алло, кто это говорит? – спросил он.
– А кого нужно? – услышал я знакомый голос Мансура.
– Это Нестеров говорит. Знаешь меня?
– Знаю.
– Я вот что тебе хочу сказать, браток, – продолжал Николай, – тут ко мне три пацана пришли – Костя... – он вопросительно посмотрел на нас.
– Егор и Виталий, – быстро подсказал ему Костя.
– Да, Егор и Виталий, – повторил Нестеров. – Так вот, они на тебя жалуются.
Мансур что-то невнятно пробурчал.
– Я не слышу тебя!
– Да, я слушаю, – ответил Мансур.
– Я вот что тебе хочу сказать. Если с этими ребятами что-то случится, – угрожающе заговорил Нестеров, – ты меня знаешь, и ты понял, что тебя ждет?
На другом конце трубки воцарилось молчание.
– А что мне теперь, их охранять, что ли? – наконец услышали мы голос Мансура.
– Это уже твои проблемы! – сказал резко Нестеров. – Я повторять тебе не буду. Ты понял меня? Все! – И Николай положил трубку.
– Ну, ребята, я его предупредил, – обратился он к нам, – этого беспредельщика. Не бойтесь, ничего с вами не будет! – успокаивающе сказал он.
Посидев еще немного, мы попрощались.
– Что будем делать? – спросил Костя, когда мы вышли из гостиницы.
– Не знаю, что будете делать вы, – вздохнул я, – но я возвращаюсь на Кипр. Хотя и верю этому человеку.
На следующий день рано утром вместе с недовольной женой я снова вылетел рейсом на Кипр. Нас опять ждало добровольное изгнание.
Даня Москва, январь—февраль 1995 года
Теперь у меня появилось чувство страха. Конечно, я был непричастен к убийству Бати. Но, с другой стороны, я тоже присутствовал на кладбище. На курок я не нажимал, но я все видел. Значит, я подхожу под статьи «сокрытие совершения преступления» и «недоносительство». В то время такие статьи еще были в Уголовном кодексе, отменены они были позже.
Но больше всего я боялся другого – что кто-нибудь из ребят расколется. И тогда будет два приговора – и суда, и воров в законе. И наверняка ни Мансуру, ни ребятам убийства Ленчика не простят. Там уже никто разбираться не будет, кто сидел за рулем, а кто нажимал на курок...
Однако через две недели практически все наши боевики, в том числе и я, были выпущены из изолятора. Что же касается Мансура, то он оставался пока сидеть.
Когда меня освобождали, я вышел из камеры и пошел по направлению к кабинету, где должен был получить свои вещи. И неожиданно столкнулся с одним мужчиной. Мы на какое-то время остановились, разглядывая друг друга. Его лицо было мне знакомым. Он тоже пристально смотрел на меня, пытаясь вспомнить, где он меня видел. Чуть позже, когда я уже спускался по лестнице, я его вспомнил. Конечно же, это тот самый оперативник в пиджаке, который меня допрашивал, а после этого неоднократно встречался с Мансуром!
Теперь я понял, что оперативник шел к Мансуру. Какая-то тайная связь между ними существовала, но какая?
Когда я оказался на свободе, стал размышлять о том, почему же произошло убийство Завадского. Наверное, потому, что Мансур не мог с собой совладать. Слишком уж наркотики взяли верх над его рассудком. Конечно, Мансур был обязан Бате всем – и своим первоначальным положением в криминальном мире тоже. Правда, позже имя Мансура у многих ассоциировалось только с понятием «беспредел».
