1) целостности, согласно которому свойства правовой системы в целом абсолютно не сводимы к сумме свойств составляющих ее элементов, т. е. свойства целого в праве не выводимы из свойств его частей в силу их неаддитивности. Так, любая нормативно-правовая общность всегда есть нечто большее, чем сумма отдельно составляющих ее нормативных положений;
2) структурности – определенных связей и отношений элементов правовой системы, через которые и осуществляется ее регулирующее воздействие на социальную действительность;
3) функциональности – зависимости каждого элемента правовой системы от его роли в процессе упорядочивания общественных отношений, что в конечном счете обусловливает нормативно-регулирующую эффективность системы в целом. Нормативное функционирование правовой системы отличается относительной стабильностью, общеобязательностью, суверенностью, доминирующим положением среди прочих институциональных регуляторов социального бытия;
4) интегративности – свойством правовой системы комплексно воздействовать на поведение субъектов общественных отношений, в силу чего во всем объеме проявляется ее активный регулирующий характер;
5) иерархичности, в соответствии с которым в правовой системе устанавливаются субординационные связи на ее различных структурных уровнях;
6) динамичности, т. е. гибкости и подвижности структурно-функциональных внутренних и внешних связей и отношений правовой системы, ее способности развиваться и совершенствоваться в соответствии с актуальными требованиями государственного и общественного переустройства;
7) гетерономности, когда данная правовая система может рассматриваться как элемент правовой системы более высокого, общего порядка, в то же время ее элементы могут выступать в качестве систем более низкого, частного порядка. В силу этого принципа ясно и четко устанавливаются многопрофильные межсистемные связи, воспроизводя в каждой правовой системе основные структурные особенности формальной нормативности. Само право в целом предстает при этом как сложная регулятивная метасистема, которая способна охватить все сферы общественной жизни, обеспечить общий правопорядок, осуществить многостороннее нормативное воздействие на социальные процессы, учесть все интересы юридических и физических лиц. Когда право реализуется в едином системном комплексе, то в социуме уже не могут образовываться пустоты, в которых сразу же устанавливаются произвол и беззаконие;
8) открытости, благодаря которому правовая система постоянно обменивается нормативно-регулирующей энергией и информацией с социальной средой. Право как открытая система обеспечивает полную реализацию высших социальных ценностей свободы, равенства и справедливости»[295].
3. Важной онтологической предпосылкой эффективности права является то, что оно закрепляет определенные социальные стандарты, как правило, уже широко распространенные в общественной практике. Норма права «создает мимезис, т. е. методику и технику уподобления, следования этому стандарту как оптимально приемлемому действию, обеспечивающему прочность общественных отношений и социальную консолидацию. Внутренне воспроизводимая динамика следования такому приему овладения окружающими обстоятельствами в отношениях между людьми и означает не что иное, как реально осуществляемый процесс должного как надлежащего и правильного. Юридическое качество социальной нормативности состоит как раз в том, что при анализе конкретной конфликтной ситуации происходит апелляция к стандарту должного, которое с той или иной стороны оказалось нереализованным»[296]. На социальную распространенность и широкую исполняемость предписываемых нормами права вариантов поведения указывалось не раз. Как писал Б. А. Кистяковский, сущность правовых норм не в их внутренней ценности, что по преимуществу можно утверждать о нормах этических и эстетических. Право состоит из норм, постоянно и регулярно осуществляющихся в жизни, и потому осуществление есть основной признак права[297].
4. Общей предпосылкой эффективности как права, так и других социальных регуляторов, является то, что они выполняют адаптивную функцию, связаны с идеей адаптации личности к социальной среде. Система правовых норм является нормативной системой, а потому обладает качествами самообоснования, адаптивности. Нормативность как внешнее предписание, указание и обязанность возникает из массива приемлемости социальных актов, то есть действий, совершаемых в условиях повседневности на виду у всех. При этом приемлемость действия, поступка понимается как его допустимость и признание в созидательном, конструктивном устроении общих дел. Приемлемость, с точки зрения своего внешнего эффекта, означает также усвоение совершенного действия в качестве образца, стандарта, способа поведения, годного к длительному и массовому использованию в качестве социального инструмента или вещного, визуализированного приема в отношениях одного человека к другому[298]. Как отмечается, любая система, в том числе социальная, в процессе формирования и функционирования предполагает две противоположные тенденции: тенденцию к самосохранению и тенденцию к саморазрушению. Основными целями, которые преследует общество, принимая правила, являются: стремление подчинить общественные отношения определенному «жизненному ритму», обеспечить стабильность и защищенность социальной системы, определить порядок разрешения спорных ситуаций, установить механизмы реализации ответственности за возможные нарушения общественного порядка[299].
Проблема правовой адаптивности получила определенное освещение в литературе, прежде всего философской. Так, указывается, что для индивида характерна установка на социальную адаптированность к существующим условиям[300]. Однако думается, что проблема правовой адаптации нуждается в более пристальном научном внимании. Нельзя не согласиться с Э. Мунье в том, что право сдерживает биологический эгоизм, гарантирует каждому человеку его адаптированное существование в «джунглях инстинктов», обеспечивает минимальный порядок и безопасность и тем самым закладывает основы личностного универсума[301].
По мнению В. С. Нерсесянца, нормативность, которую многие связывают только с законом, прежде чем проявиться в законодательстве, существует объективно как проявление сущего в значении должного, императивного свойства бытия, когда оно в своей развитости, определенности и необходимости, то есть в своей оформленности, выступает как критерий и мерило самого себя и всего остального. Применительно к правовой нормативности он отмечает, что нормативность коренится в естественно-исторически обусловленной необходимости правовой формы проявления (опосредования) тех или иных общественных отношений[302]. В психологическом аспекте это означает наличие в психике человека идей нормативности, нормированности общественной жизни и установки на социально-нормативную адаптацию. Мерилом оценки общественным мнением факта юридической действительности является не норма права как формальное установление государства, а общие представления людей о должном, которые и выступают основой осознания того, что есть и что не есть право. В фундаменте должного, когда оно закономерно выражает объективную общественную необходимость, лежит сущее, выражающееся в том, что сами общественные отношения требуют правового закрепления и урегулирования и что их особенность предопределяет характер и пределы юридического воздействия на них[303].
Онтологические предпосылки эффективности права как регулятора неразрывно связаны с сущностными характеристиками психики человека, поэтому они находят свое выражение в сознании и выступают как онтопсихологические. Онтопсихологические предпосылки эффективности, признанности права в сознании по своему «материальному» наполнению могут быть разделены на:
– экономические. Одной из идей сознания является представление о том, что именно право регулирует и гарантирует получение и справедливое перемещение экономических благ;
– политические. Важнейшим ожиданием, предъявляемым к праву, является требование ограничения политической активности, недопущения произвола государства и его отдельных органов и должностных лиц;
– социальные. Любое лицо осознает, что именно право закрепляет, гарантирует и ограничивает интересы, а обращение к праву помогает эти интересы удовлетворить. Сюда же можно отнести идеи социальной справедливости, которые, однако, различаются у представителей различных социальных групп;
– информационные. Это связано с представлением индивида о том, что в праве, его предписаниях он сможет получить необходимую социальную информацию;
