Оспоримая сделка – это та, недействительность которой может быть установлена судом, а до этого она может сохранять свою силу. Только по признании судом недействительности такой сделки она теряет свою силу, но тогда уже с обратным действием, т. е. она признается недействительной с момента ее заключения. Например, заключена сделка под влиянием обмана, но обманутый, компенсировавший себя за счет обманщика, не хочет расторжения сделки: в таком случае она сохраняет свою силу, т. е. сделка считается и исполняется, как действительная. Если бы, однако, обманутый обратился в суд с просьбой о разрушении сделки, суд обязан был бы признать ее недействительной с момента ее заключения. Но без просьбы, заявленной суду, сам суд не вправе признать оспоримую сделку недействительной, ибо здесь закон предоставляет самому заинтересованному решить, желательно ли для него сохранение данной сделки, или признание ее недействительной (иногда для некоторых сделок такое право дано строго определенным лицам или для строго определенных случаев: такие сделки называются относительно ничтожными).
Из сказанного видна мысль, положенная в основу различия между сделками ничтожными и оспоримыми. Ничтожные сделки недействительны в силу принудительного (перецентивного) закона: ничья свободная субъективная воля не может изменить принудительной нормы объективного права; сам суд не властен признать ничтожную сделку действительной, хотя бы стороны его об этом просили. Оспоримые сделки, напротив, действительны в силу дозволительного (диспозитивного) закона: если управомоченный требует от суда признания сделки недействительной, суд обязан это сделать при наличии обстоятельств, порочащих сделку; но если управомоченный не желает уничтожения сделки, то суд не обязан по собственному побуждению уничтожать ее.
По германскому праву (BGB, с 1900 г.) сделки, заключенные только для вида или в шутку, ничтожны (§ 117 и 118), а сделки, заключенные вследствие заблуждения, обмана или угроз, – оспоримы (§ 119–124). По швейцарскому закону «договор, имеющий своим содержанием действие невозможное или противоправное либо противоречащий добрым нравам, – ничтожен». «Если договором обосновывается явная несоразмерность между взаимными действиями обязавшихся (zwischen Zeistung und Gegenleistung), а заключение договора достигнуто одной из сторон путем использования нужды, неопытности или легкомыслия другой стороны, то потерпевший вправе в течение года объявить, что он договора не исполняет, и потребовать обратно все исполненное». Такое же право оспаривать силу договора принадлежит тому, кто действовал вследствие заблуждения, обмана или страха.[116]
ГК РСФСР проводит резкую границу между сделками нигтожными и оспоримыми, причем устанавливает особые последствия для тех и других. «Недействительна сделка, совершенная с целью, противной закону или в обход закона, а равно сделка, направленная к явному ущербу для государства» (ст. 30): такие сделки, очевидно, ничтожны. Затем, «лицо, совершившее сделку под влиянием обмана, угроз, насилия или вследствие злонамеренного соглашения его представителя с контрагентом или вследствие заблуждения, имеющего существенное значение, – может требовать по суду признания сделки недействительной полностью или в части» (ст. 32): такие сделки, следовательно, оспоримы. Так же оспоримы сделки, заключенные под давлением крайней нужды (ст. 33). Но ничтожной надо признать сделку, заключенную лицом недееспособным или не понимавшим значения своих действий: «Недействительна сделка, совершенная лицом, вполне лишенным дееспособности или временно находящимся в таком состоянии, когда оно не может понимать значения своих действий» (ст. 31 ГК).[117]
Ничтожная сделка недействительна ipso jure, т. е. по самому праву, без особой просьбы заинтересованного лица; оспоримая сделка может быть объявлена недействительной судом только по просьбе лица, на то управомоченного. Просить об этом может, по общим началам права, только тот, кто не был в нормальных условиях при совершении сделки, например, был обманут, подвергался угрозам или насилиям, действовал под влиянием нужды или заблуждения и т. д. Но если право оспаривать сделку есть у обманутого, то его нет у обманщика.
Коренным отличием советского законодательства от буржуазного в этом вопросе являются два момента. Во-первых, построение последствий недействительности сделки по советскому праву: например, неосновательное обогащение стороны по недействительному договору взыскивается по общему правилу в доход государства (кроме случаев недееспособности и заблуждения), а по договору противозаконному или направленному к явному ущербу для государства ни одна из сторон не вправе требовать от другой возврата исполненного по договору. Во-вторых, роль суда по ГПК РСФСР: как мы видели, суд не пассивно следует только требованиям сторон, а сам, по собственному почину «разъясняет обращающимся к нему сторонам их процессуальные права и необходимые формальности, предупреждая о последствиях, связанных с процессуальными действиями или упущениями их» (ст. 5 ГПК). Следовательно, суд вправе, не ожидая заявления стороны о недействительности оспоримой сделки, разъяснить ей ее право требовать признания сделки недействительной, оставляя, однако, сделку в силе, если и после этого сторона не просит об ее уничтожении.
Различия между ничтожностью акта и его оспоримостью мы находим не только в договорном праве, как в частном, так и публичном (например, концессионный договор с его резко выраженными публично-правовыми элементами). Мы встречаем это различие и среди односторонних актов государственной власти. Например, постановление лица, не имеющего прав административной власти, является ничтожным: самозванный акт лица, незаконно овладевшего печатью и бланками прокурора, не имеет никакой силы; он ничтожен. Но акт законно уполномоченной власти, неправильность которого непосредственно из акта не видна или прямо не вытекает из бесспорных обстоятельств, при которых он издан, является только оспоримым, т. е. недействительность его обычно устанавливается только компетентной властью по заявлению заинтересованного лица или органа власти, которые должны доказать негодность, недействительность акта.
Ничтожный административный акт как бы никогда не существовал, он юридически мертв, из него не вытекает никаких юридических последствий, т. е. ни прав, ни обязанностей; поэтому он не нуждается в отмене, ибо нет нужды отменять то, чего юридически никогда не существовало. Оспоримый административный акт, напротив, обычно имеет силу, считается действительным вплоть до его отмены, в силу общей презумпции, согласно которой акты должностных лиц предполагаются законными, пока не доказано противное. Постановление о недействительности акта имеет общую обязательную силу, т. е., во-первых, не только для лиц, просивших о признании акта недействительным, но и для всех граждан вообще; во-вторых, не только для того органа власти, чей акт отменен как недействительный, но и для всех других агентов власти?[118]
Мы рассмотрели природу юридических фактов, и в особенности юридических действий. Мы видели, что понятие юридического действия имеет строго определенный смысл, который отличает его от всякого иного действия, например, от действия безумного, ребенка или животного. В их действиях нет решающего признака юридического действия, т. е. проявления нормальной и зрелой душевной деятельности человека, к которому обращается закон и образ которого стоит перед законодателем, определяя творимые им нормы. Всякий закон рассчитан на определенный средний тип человека из данного общества, класса, национальности или пола, поведение которого закон хочет направить в определенную сторону или удержать от определенного направления. Поэтому одни действия закон допускает, другие – запрещает, но все действия в праве рассматриваются не как механические движения физического тела, по закону причинности влекущие за собой определенные, всегда одинаковые последствия, а только как показатели определенной психической деятельности человека, достигшей такого напряжения, такой зрелости, что действия эти по принципу долженствования влекут за собой общие для всех последствия, установленные объективной нормой права.
