Мы приходим, таким образом, к следующему результату: государство есть обладающее первичной господствующей властью союзное единство оседлых людей[186].
Вследствие синтетического объединения бесчисленных волевых отношений сами эти отношения получают двойную квалификацию. Естественные индивидуальные волевые акты переносятся нашим мышлением одновременно и на само союзное единство. С точки зрения единства индивидуальные акты, выражающие это единство, исходящее от него, приписываются союзному единству. Лица, от которых исходит властвующая воля, становятся, поскольку они создают эту волю, орудиями воли, т. е. органами целого[187]. Если синтез человеческой массы в целевое единство логически неизбежен, то не менее необходимо логически относить волю органа к союзному единству, признавать его волю волей последнего.
От конечных доступных восприятию фактов государственной жизни мы постепенно дошли, таким образом, до высшей формы синтеза этих фактов. Обладает ли этот синтез трансцендентным значением по отношению к миру нашего внутреннего опыта, соответствует ли ему что-либо в объективной природе, существуют ли в какой-либо форме и независимо от нашего мышления те единства, которые мы с логической необходимостью создаем, применяя категорию цели, – мы не знаем и не можем знать при тех средствах, которыми располагает научная мысль. Здесь кончается доступное нам положительное знание и начинается область метафизической спекуляции. Этой границы мы не перейдем.
2. Юридическое понятие государства
К развитому здесь понятию государства должна примкнуть и юридическая конструкция этого понятия. Может ли государство – и в какой мере – само быть названо продуктом права, мы рассмотрим в другом месте. Возможность правового самоограничения государства, в силу которого оно подчиняется праву, делается носителем прав и обязанностей, мы должны здесь предположить доказанной.
С юридической своей стороны государство, как видно из предшествующих критических замечаний, может быть конструируемо только как субъект права, причем, точнее, оно должно быть подведено под понятие корпорации. Субстратом корпорации всегда являются люди, образующие союзное единство, руководящая воля которого сосредоточивается в членах самого союза. Понятие же корпорации – чисто юридическое; как и всем другим правовым понятиям, ему в мире фактов не соответствует что-либо объективно восприемлемое; оно является формой юридического синтеза для выражения юридических отношений союзного единства, отношения его к правопорядку. Поэтому, приписывая государству, как и вообще корпорации, юридическую личность, мы не прибегаем к ипостасированию или фикции, ибо личность есть не что иное, как субъект права и означает поэтому, как указано нами выше, отношение отдельной или коллективной индивидуальности к правопорядку. Значительная часть заблуждений в области учения о юридическом лице проистекает из наивного отождествления лица и человека, хотя уже поверхностный взгляд на историю рабства должен бы показать всякому юристу, что оба эти понятия отнюдь не покрывают друг друга.
Как правовое понятие государство есть, таким образом, обладающая первичной верховной властью корпорация населяющего определенную территорию народа или, применяя употребительный в новейшее время термин, обладающая первичной властью территориальная корпорация.
Более глубокому обоснованию и развитию выясненного здесь понятия государства мы посвятим ряд отдельных исследований. В особых главах мы остановимся на вопросах об обосновании (Rechtfertigung) государства, о существе и объеме государственных целей, имеющих для понятия государства конститутивный характер, а равно на учении о суверенитете.
Глава седьмая. Учение об обосновании государства
Человеческие учреждения коренным образом отличаются от явлений природы тем, что своим происхождением и развитием они обязаны волевым процессам. Человеческая же воля никогда не действует просто как сила природы, эффект которой, поскольку он не уничтожается другими силами, является непрерывным. Продолжительность же волевых актов всегда зависит от рациональных оснований. Для индивидуального сознания социальная жизнь и ее несовершенства никогда не подпадают только под категории необходимого, а всегда также под категорию должного.
По самой природе нашего мышления у нас в отношении всех социальных учреждений всегда возникает поэтому критический вопрос: почему они существуют? Вопрос этот отнюдь не относится, как это нередко ошибочно предполагалось, к историческому возникновению учреждений. Ответы на этот вопрос должны нам дать не историческое познание, а принципы деятельности. Каким бы образом ни возникли учреждения, они должны, для того чтобы продолжать существовать, представляться сознанию каждого последующего поколения разумно обоснованными.
Это, прежде всего, относится к государству. В каждом поколении с психологической необходимостью возникает по отношению к государству вопрос: зачем вообще государство с его принудительной властью? Почему индивид должен мириться с подавлением его воли другой волей, почему и в каких пределах он обязан приносить жертвы в интересах целого? Ответы на эти вопросы должны объяснить индивиду, почему он обязан признавать государство. Они стоят на почве не существующего, а должного; они имеют не теоретический, а практический характер[188]. Они образуют поэтому основу политического изучения государства, так как они преследуют ясную цель – защиты или изменения существующего государственного порядка. Ими указывается один из тех пунктов, где учение о государстве нуждается, для своего завершения, в пополнении его политическими исследованиями, – в противном случае результаты его теряют под собой прочную почву. Это явно подтверждает великая духовная борьба, разделяющая современное общество. Социализм и анархизм подвергают вообще сомнению право государства на существование, утверждая, что возможно общество и без государства. Выяснение того, что государство есть учреждение необходимое и потому долженствующее быть признаваемым, дает возможность глубже понять саму природу государства, непостижимую до тех пор, пока не отвергнуто предположение, будто оно представляет только эпизод, патологическое явление в истории развития человечества.
Ответ на поставленные здесь вопросы возможен с двоякой точки зрения. Можно рассматривать государство как историческое явление, проявляющееся в разнообразных формах, но несмотря на то всегда отправляющее определенные типичные функции, или же его можно конструировать как звено в цепи трансцендентных элементов, являющихся истинной метафизической сущностью мира явлений. Под влиянием спекулятивной философии до второй половины истекшего столетия господствовала вторая из указанных точек зрения. С падением господства этой философии положительная наука отказывается вообще от разрешения проблемы об обосновании государства, в убеждении, что эта проблема имеет необходимо спекулятивный характер[189]. Государственно-правовые системы последних тридцати лет не упоминают о ней вовсе, так как вполне достаточным оправданием государства является с их точки зрения сам исторический факт его существования. Лишь критика социалистов и анархистов вновь обратила внимание современной науки на высокую важность этой проблемы.
Под влиянием естественно-правовых воззрений до сих пор относящиеся сюда учения обозначались как учения о правовом основании (Rechtsgrund) государства. Это название не ясно и не верно, так как оно смешивает юридическое и этическое обоснования. Чисто юридическое обоснование государства, как это будет показано ниже, следует признать невозможным. Речь идет, напротив, о вопросе, в конце концов, чисто этическом – должно или не должно быть признаваемо государство в силу необходимости, стоящей выше индивида, государства и его права.
Бесчисленны этические теории, а с тем вместе и попытки обоснования государства. Но все эти учения могут быть подведены под несколько общих категорий, с точки зрения тех основных идей, на которых они построены.
Необходимость государства может быть обосновываема с пяти коренным образом различных точек зрения: религиозной, физической, юридической, этической и психологической необходимости. К изложению и оценке этих теорий мы теперь и перейдем.
1. Религиозно-теологическое обоснование государства
Государство существует в силу Божественного установления, и всякий, согласно Божественной воле, обязан признавать его и подчиняться его порядку. Это учение является древнейшим и наиболее широко распространенным – оно неизбежно возникает у тех народов, у которых государственное и религиозное общение в большей или меньшей степени совпадают, и мы находим его поэтому уже в древних государствах Востока, как и в Греции и Риме. В словах Демосфена, введенных в дигесты, что закону следует повиноваться, так как он есть изобретение и дар Божества[190], ярко выражено распространенное у античных народов убеждение в божественной санкции государственного порядка.
