Теологическая теория в этой формулировке всегда нуждается поэтому еще в другом основании для оправдания государства. При ближайшем рассмотрении мы видим, что Бог, по этой теории, есть causa remota государства, между тем как его causa proxima заключается в каком-либо другом принципе.
Сущность этого учения состоит в том, что оно конструирует государство как господство сильного над слабым и признает такое отношение властвования данным самой природой. Государство основано, таким образом, по этой теории, на законе природы, независимом от усмотрения человека. По этой причине государство должно быть признаваемо индивидом, т. е. последний должен подчиняться ему в силу того соображения, что оно есть неотвратимая сила природы, подобно солнечному теплу, землетрясению, приливу и отливу и т. п. Теория силы – материалистическая противоположность теологического учения. Как последнее требует подчинения воле Божьей, так материалистическая теория требует подчинения слепым силам социальной эволюции.
С теорией силы мы встречаемся уже в древности. С полной ясностью она выражена позднейшими софистами, по учению которых государство есть учреждение, существующее только для блага сильного, организация социальной эксплуатации; право по своему происхождению – установление человеческое, предназначенное к обузданию сильного в интересах слабого, но сильный, раз познав это, разрывает эти противоестественные оковы и таким образом восстановляет господство естественного закона[203]. С эпиграмматической краткостью учение о праве сильного выражено в словах, которые Плутарх приписывает Бренну[204].
В новейшее время теория силы впервые возрождается в связи с борьбой против теологического миросозерцания. Уже Гоббс не знает для права индивида в естественном состоянии другой границы, кроме его силы, и признает государство, основанное на силе, рядом с договорным государством, равноправными формами государства, одинаково осуществляющими принуждение по отношению к своим членам, а Спиноза отождествляет вообще право и силу. Это столь часто неправильно толкуемое положение означает, однако, только то, что мы не имеем никакого объективного критерия для измерения права и неправа бесконечных естественных процессов[205] и что правопорядок, лишенный силы, не может отстоять своего существования. Возможно поэтому только относительное, положительно-правовое определение права, отличного от сферы силы отдельного индивида. В XIX столетии L. V. Haller в борьбе с естественно-правовой договорной теорией в резкой форме выставил затем положение, что государственное властвование, основанное на неравенстве людей, покоится на неизбежном естественном законе, что естественное состояние, в котором он имеет место, не кончилось и никогда не может кончиться[206]. В новейшее время социалистическое учение об обществе, рассматривающее конкретный государственный порядок как выражение соотношения сил общественных классов, повторяет в новой форме старое учение софистов. Фактические отношения силы, говорит Лассаль, существующие в каждом данном обществе, представляют тот активно действующий фактор, который определяет все законы и юридические отношения этого общества так, что они в существенных чертах не могут быть иными, чем каковы они в действительности[207]. Фр. Энгельс, исходя из учения К. Маркса, говорит: «Цивилизованное общество, как целое, представляет государство, которое во все без исключения характерные периоды является государством господствующего класса и во всех случаях остается по существу орудием для угнетения подавленного, эксплуатируемого класса»[208]. Характерно для теории силы, что она редко выступает в чистом виде. Так, у Спинозы она умеряется определенными элементами договорной теории, у Haller ’a – патримониальными гражданско-правовыми элементами. Новейшие социалисты провозглашают, что грубый факт образующихся в борьбе общественных классов государственных отношений силы, свойственный определенному периоду развития производственных отношений, возвысится некогда до общества, построенного на идее солидарности всех. Ибо в человеческом обществе, в силу естественного его развития, когда-либо закончится борьба конкурирующих интересов и с тем вместе то, что мы теперь называем государством. Общество, которое реорганизует производство на основе свободной и равной ассоциации производителей, сдаст весь государственный механизм в музей древности, рядом с ручным ткацким станком и бронзовым топором[209]. Социалисты, таким образом, по крайней мере pro futuro отрицают естественную неизбежность государства, основанного на силе.
Теория силы с первого взгляда в значительной мере подтверждается историческими фактами, – как тем, что исторически процесс образования государств только в исключительных случаях не сопровождался победой превосходящей силы и война была творцом большинства государств, так равно и той неоспоримой истиной, что каждое государство по существу своему представляет организацию силы или властвования. Теория силы, однако, имеет своей целью не объяснение, а обоснование существующего. Но такое обоснование относится к будущему, а не к прошлому. Правда, и фактически существующее, как это подробно доказано будет нами в другом месте, имеет для человеческих дел нормативное значение. Но признанию фактического нормативным противодействует другой фактор, именно стремление к преобразованию существующего в соответствии с определенными целями. Теория силы убедительна поэтому только для тех, кто фаталистически относится к существующему как к чему-то не устранимому, но не убедительна для тех, кто решается выяснить на опыте, не может ли существующее сложиться и как-нибудь иначе. Ибо познание всех естественных законов основано на опыте, и стремление возможно чаще подвергать данные опыта проверке должно быть признано тем более законным, что более основа-тельное изучение не раз уже выясняло ошибочность многих мнимоестественных законов.
Сверх того, приверженцы этой теории совершенно упускают из виду, что господствующая власть повсюду имеет преимущественно психологический, а не физический характер, что видно уже из того, что по общему правилу незначительное меньшинство господствует над большинством. Та сила, которая обеспечивает господство англичан в Индии, была бы недостаточна для удержания в повиновении незначительного германского племени, если бы оно временно оказалось покоренным. Государственные и социальные отношения зависимости обусловливаются поэтому, прежде всего, духовными и этическими свойствами господствующих и подвластных.
Практические последствия теории силы сводятся не к обоснованию, а к разрушению государства. Если государство есть не что иное, как грубая, неразумная сила, почему бы угнетенному этой силою не сделать попытки сбросить ее с себя, низвергнуть тех, кем осуществляется эта сила, или даже разрушить всю нашу столь прославленную цивилизацию, тем более что такие деяния, как все, что происходит, не стоит вне обусловленной «естественными законами» необходимости. Так как между господствующими и подвластными нет никакой этической связи, то при такой конструкции государства отпадают все этические мотивы, которые могли бы воспрепятствовать возникновению и осуществлению учений, разрушающих государство. Такого рода анархистские выводы делаются в новейшее время из теории силы, в частности, из лежащего в основе теории положения, что государство основано на силе и принуждении и поэтому лишено всякого высшего этического содержания. И как, с одной стороны, отрицание, так, с другой – попытки коренного преобразования всего существующего могут быть оправданы с точки зрения теории силы. Ибо естественные законы нередко действуют лишь в пределах определенных границ, при наличности определенных условий. Стремление исследовать эти границы на практике представляется вполне обоснованным именно с точки зрения механически-эмпирического взгляда на природу и общество. Самые радикальные социалистические проекты являются поэтому если не логическим, то психологическим последствием теории силы. По самой своей природе человек не может слепо подчиняться действительным или мнимым естественным силам, а всегда предварительно пытается бороться и победить их. К победе над природой или одухотворению ее сводится, в конце концов, всякая культура.
Теория силы в действительности не достигает, таким образом, цели. Она не основывает государства, а разрушает его, пролагая путь непрерывной революции. В этом факте кроется глубокая ирония, столь часто наблюдаемая в истории этических и политических теорий. Некогда столь прославленная немецкой реакцией «реставрация государственных наук» не сумела восстановить средневековое государство, но зато основная идея ее сделалась путеводной звездой новейших революционных стремлений.
