Некоторые авторы справедливо указывают, что именно процесс освобождения от господства внешней детерминации и есть процесс духовного созревания[390]. Нельзя не задуматься над словами В. С. Соловьева о том, что «свобода есть необходимое содержание любого права, а равенство – его необходимая форма»[391]. По мнению Э. Фромма, наиболее показательным отображением фундаментальной связи между человеком и свободой является библейский миф об изгнании из рая. Миф отождествляет начало истории человечества с актом выбора, но при этом подчеркиваются греховность этого первого акта свободы и те страдания, которые явились его следствием. Таким образом, акт неподчинения, акт свободы прямо связывается с началом человеческого мышления[392]. По словам Н. А. Бердяева, «право потому и имеет такое огромное значение в человеческом общении, что оно является охраной и гарантией минимума человеческой свободы, что оно предохраняет человека от того, чтобы жизнь его целиком зависела от моральных свойств, от любви или ненависти другого человека»[393]. Свобода личности – это предоставленная человеку возможность мыслить и поступать в соответствии со своими убеждениями, взглядами и представлениями о желаемом и должном, добиваться осуществления поставленных перед собой целей и таким образом реализовать свое «я» в объективном мире, изменяя его на основе познанных законов развития природы и общества[394].
В литературе отмечается, что свобода общества и отдельного человека проявляется в различных сферах:
– расширение господства над природой и совершенствование отношений, возникающих в процессе производства и распределения материальных благ (социально-экономическая свобода);
– овладение законами, управляющими обществом, регулирование на их основе отношений между государством, общественными организациями и гражданами (политическая свобода);
– свободное развитие науки, искусства, культуры, духовное обогащение общества (духовная свобода);
– утверждение и развитие моральных ценностей общества (нравственная свобода);
– введение и реализация правовых дозволений, предписаний и запретов, защищающих интересы человека и государства (юридическая свобода).
Все виды свободы, в большей или меньшей мере, полностью или частично, выступают в правовом опосредовании, то есть принимают форму юридической свободы[395]. Однако в контексте изучения проблем эффективности в праве следует различать свободу как ценность, выражаемую правом как социально-духовным регулятором, и выражение этой свободы в законодательстве конкретного государства в конкретный исторический период. В законодательстве государства свобода как правовая ценность может выражаться неполно или неточно, что снижает эффективность норм законодательства, прежде всего психологическую.
По справедливому замечанию А. Ф. Закомлистова, право и свобода «одновременно воплощают в себе полноту жизни, которая выступает в качестве исходной ценности. Одновременно чувство жизни сопряжено с оптимальной степенью самообладания как определенного объема и полноты власти над окружающими обстоятельствами». Свобода не есть растекание человеческой активности, а суть сосредоточенное и упорядоченное устроение общих дел, ее конституцию и составляют нормативы исторически реализованного типа права[396].
Вопрос о сущности свободы был и остается дискуссионным. Так, Х. Ортега-и-Гассет связывал свободу с осуществлением выбора: «Мир – в пределах неумолимо очерченного горизонта – всегда представляет нам разнообразные возможности действия, и нам не остается ничего, кроме как выбирать из этого разнообразия, осуществляя таким образом на практике свою свободу. Среда – здесь и сейчас, – в которую мы неумолимо внедрены, пленниками которой являемся, каждый миг предлагает нам возможность нескольких, различных поступков или действий, безжалостно предоставляя нас собственной инициативе и вдохновению, а следовательно, и возлагая на нас ответственность»[397]. В современной литературе свободу рассматривают так же, как пространство свободного движения, в определенных границах. При этом подразумевается движение физическое, социальное, ментальное[398]. Хотелось бы добавить в этот перечень и движение управленческое и правовое.
Э. Фромм обращал внимание на то, что свобода индивида в современном обществе в значительной мере иллюзорна. Он сознавал, что нет внешней силы, заставляющей индивида заключать те или иные контракты; законы же рынка, действующие как бы за его спиной, осознаются им в меньшей степени; следовательно, он считает себя свободным, хотя в действительности не свободен[399].
Марксизм понимал свободу как способность и возможность действовать на основе познанной естественной и социальной необходимости. Отсюда следует, что степень активности личности обусловлена, прежде всего, познанием естественных и общественных закономерностей: чем глубже эти знания, тем больше возможностей для проявления личностной активности. В правовом аспекте свобода означает, с одной стороны, соответствие правотворческой деятельности объективным закономерностям природы и общества, правовой системы – естественной и социальной необходимости. С другой стороны, соответствие социальной деятельности личности правовым предписаниям, которые не воспроизводят идеально все варианты возможного поведения, а дают ориентиры должного поведения, рамки варьирования поведения личности[400].
Важнейшей аксиологической предпосылкой права, по нашему мнению, является предоставление индивиду возможностей для самореализации, использования свободы для раскрытия своих способностей в рамках правил человеческого общежития. Право, с одной стороны, предоставляет свободу, с другой – очерчивает ее рамки на основе предшествующего духовного и социального опыта, а также задач общественного развития.
Свобода – не только «использование» личностью природной и социальной, в том числе правовой, действительности. Правотворческая и правореализующая деятельность людей является одновременно адаптационной в отношении среды. В качестве примера можно указать на возрастание в условиях научно-технической революции технических норм, получивших санкцию государства и направленных на то, чтобы человек, познавая природу, преобразуя ее, сам был приспособлен к имеющимся условиям жизнедеятельности.
Осуществляя свободу правового выбора и правовой деятельности, человек субъективирует свое содержание на правовом уровне, усваивает и присваивает правовые ценности, относится к ним как к личностным ценностям, давая им положительную или отрицательную оценку, в зависимости от этой оценки выбирает тот или иной вариант правового поведения. Тем самым без свободного волеизъявления становится невозможным само психологическое принятие права, солидаризация с ним, а значит, и психологическая эффективность как права в целом, так и конкретных норм законодательства.
Как отмечается в литературе, своеобразие права заключается в том, что оно обуздывает свободу ради свободы, а цивилизованный порядок не исключает свободы, а предполагает ее. Право с самого своего возникновения должно было оберегать те необходимые степени свободы, без которых невозможны ни творчество, ни здоровое самоутверждение, ни полнокровная человеческая жизнедеятельность[401]. Как отмечает О. В. Мартышин, «человечество давно пришло к выводу, что ради беспрепятственного и гарантированного осуществления свободы ее нужно в известной мере ограничить»[402].
Право как социально-духовный регулятор представляет собой не просто всеобщий масштаб или равную меру свободы индивидов. Свободные индивиды суть и смысл права как регулятора, как формы духовного существования человечества, показатель его эффективности, выполнения им своего назначения. Там, где отрицается свободная индивидуальность, личность, правовое значение физического лица, там нет и не может быть права (и правового принципа формального равенства), там не может быть и каких-то действительно правовых индивидуальных правовых и иных (групповых, коллективных, институциональных и т. д.) субъектов права, действительно правовых законов и правовых отношений как в обществе в целом, так и в конкретных различных сферах общественной и политической жизни. Там не может быть и подлинной эффективности права и законодательства.
Свобода как универсальная способность человека делает право не только возможным (понимание сути правил, способности к суждению), но и необходимым (необходимое ограничение свободы). Право обосновывается тем, что оно является институтом, с одной стороны, делающим свободу возможной и, с другой стороны, препятствующим трансформации свободы во вседозволенность. Соответственно между правом как социально-духовным регулятором и человеком существует следующая зависимость: право есть система правил, делающих жизнь человека возможной и предсказуемой, в то время как основные факты человеческой природы делают такие правила необходимыми. Это, как представляется, выступает одной из аксиологических предпосылок эффективности права.
