15 октября 2004 г. депутаты законодательных органов Красноярского края, Таймырского и Эвенкийского АО высказались за объединение в единый субъект – Красноярский край. В январе 2005 г. депутаты законодательных собраний назначили дату проведения референдума на 17 апреля 2005 г. Референдум состоялся, и, по словам губернатора Красноярского края А. Хлопонина, результаты потрясли даже его инициаторов. Объединение регионов поддержали 93 % жителей Красноярского края; в Эвенкии эту идею одобрили 80 % участников референдума, на Таймыре – 70 %.[327]
Проведенный нами анализ материалов по слиянию регионов, позволил прийти к следующим выводам: во-первых, государство, используя данный механизм, содной стороны, совершенствуетдеятельность субъектов РФ; с другой стороны, реализует принцип политической целесообразности при формировании целостной системы государственного управления; во-вторых, за счет выделения дополнительных инвестиций и поощрительных дотаций из Федерального центра укрепляется материальная база объединяющихся регионов и повышается благополучие ее граждан; в-третьих, совершенствуются формы и методы сближения государства и гражданского общества; в-четвертых, что особенно значимо, создается новая модель структурирования федеративного государства.
Говоря о полисубъектном управлении, нужно подчеркнуть, что власть понимается нами как социальное отношение, обусловленное владением отдельным индивидом или группой предметом собственности или правом распоряжения собственностью. При этом власть существует, т. е. имеет смысл там, где собственностью или функцией распоряжения ею обладает часть общества. Основанием закрепления функций владения и распоряжения за конкретными группами или лицами при этом служат политические, идеологические, моральные и другие социальные факторы, которые не предполагают своего постоянного обоснования. Нельзя забывать и о том, что власть является ведущим звеном в системе причинно-следственных взаимосвязей общественной жизни.
Самостоятельность властных органов различных уровней становится позитивным фактором только при условии, что население имеет возможность выразить свою волю, а также функционирует механизм контроля за деятельностью органов государственного управления и их должностных лиц. Так называемая система демократического управления, созданная в России в период общественных трансформаций и пришедшая на смену существовавшему ранее командно-административному управлению, оказалась малоэффективной, поэтому о ее совершенствовании идет речь, начиная с середины 90‑х гг. прошлого столетия. Следует особо подчеркнуть: в вопросах государственного значения, иначе говоря – в сферах жизнедеятельности общества, полисубъектное управление является насущной потребностью. Заметим: российская демократическая власть определила три уровня социального управления (федеральный, региональный, муниципальный) и предоставила им самостоятельность, воспринимаемую как самоуправление вплоть до права требовать политического суверенитета. К примеру, в Саратовской области региональная элита попыталась овладеть государственными признаками, в значительной части субъектов Федерации началось противостояние между руководством административных центров и региональными элитами.[328]
Особо следует отметить, что часть противоречий в полисубъектном управлении – следствие серьезных недоработок в государственной системе управления, особенно во взаимодействии личности и государства, государства и общества, центра, регионов и местного самоуправления. Политическая целесообразность реформ, ориентированная только на приобретение и удержание власти, результатом своим имела слом советской системы, реальное содержание которой составляли жесткая вертикаль власти и иерархическая зависимость нижестоящих органов от вышестоящих; освобождение от советской идеологии и прекращение партийно-государственной деятельности, основанной на принципе коллективной ответственности.
Представляется необходимым подчеркнуть, что правильнее говорить не о социальном заказе современного реформирования России, а о персональном волевом решении первого президента. До сих пор главным критерием оценки результатов реформирования российского общества является не благополучие человека и общества, основанное на оптимальном соотношении элементов дееспособной системы власти и эффективном взаимодействии ее элементов, а стабильность и предсказуемость управления. Отсюда радикальность укрепления позиций унитаризма путем замены выборов должностных лиц их назначением; осуществление административной реформы без изменения функциональной направленности всей социальной целостности и ее составных элементов; выстраивание вертикали взаимосвязей субъектно-объектных отношений без участия общественных групп и инициативы снизу. Между тем проводимые социологические исследования свидетельствуют о том, что россияне готовы участвовать в формировании региональных органов власти, больше доверяют руководителям своих регионов по сравнению с бюрократией федерального уровня.[329]
Анализ полисубъектного управления в Российской Федерации в контексте «демократических транзитов» показывает, что оно находится в особом перманентном состоянии, при котором никто – ни государство, ни отдельно взятые социальные группы – не должны обладать политической властью без согласия и участия народа как носителя суверенитета, реализующего идею политического, конституционного верховенства. В соответствии с этой теоретико-методологической моделью народ должен определять суть, осознавать цель и основания демократического транзита страны, обеспечивая, таким образом, единство полифакторной демократии и демократизации. Утрата одной из этих составляющих неизбежно приведет к сужению полисубъектности управления и, соответственно, к свертыванию реализации принципа политического многообразия.
Рассмотрим один весьма показательный пример. В последнее десятилетие государственная власть попыталась перевести полисубъектное управление на экономическую основу, в связи с чем была оптимизирована идея формирования «среднего класса». Все мероприятия, проводимые в этом направлении, преподносились как необходимые и закономерные в условиях рынка. Однако желаемые результаты достигнуты не были, а обусловлено данное обстоятельство, во-первых, тем, по нашему мнению, что в основу выстраивания системы взаимосвязей субъектно-объектных отношений были положены не научные подходы современной стратификационной парадигмы, а административно-территориальные и политические принципы; во-вторых, тем, что к формированию «среднего класса» и выстраиванию вертикали полисубъектного управления были привлечены владельцы собственности, которые в отсутствие у населения всякой правовой культуры реализовали свой корыстный интерес; в-третьих, тем, что этот экономический интерес так называемых «олигархов» обеспечил не только передел общественной собственности, но и позволил данной социальной группе выстроить такую вертикаль власти, где владельцы собственности, ориентированные на ее защиту, стали (по чистой случайности) носителями идеологии социально ориентированного государства. Нет сомнения в том, что все политические силы находятся в тесной взаимосвязи с владельцами собственности, экономические и политические интересы не могут существовать раздельно. Однако правомерно и то, что органы государственной власти России должны найти баланс между экономическим интересом олигархов и целями и задачами полисубъектного управления.
Эффективное полисубъектное управленческое взаимодействие предполагает совместную активность различных социальных субъектов в едином правовом поле общества. Основные процессы, проходящие в нем, характеризуются самоопределением свободных и творчески мыслящих полисубъектов, условиями индивидуального (коллективного) выбора механизмов динамичности, способов конструирования деятельности, сориентированной на сотрудничество и максимальную самореализацию. Следует иметь в виду: цель такой управленческой практики – деловой консенсус, когда сопряжены субъектные цели, задачи, технология деятельности в социально значимых формах, когда каждый субъект смыслового поля интегрирует свои действия и поступки в общую структуру коллективной деятельности, а значит – несет ответственность за конечный результат совместного труда независимо от доли участия.
