Основополагающими принципами гуманитарной парадигмы называются: человекоразмерность, ценностно-смысловое равенство, культуросопричастность, межсубъектное взаимодействие и др. (И. А. Колесникова).
Рассматриваемая парадигма требует: выявления методов развития и саморазвития личности с опорой на внутренние ресурсы самого человека, его собственную значимость предпринимаемых действий; усвоения им знаний и формирования собственных убеждений; повышения уровня его просоциальной субъектности (преодоление иждивенческой позиции) и ответственности; перевода взаимодействий между участниками процесса в рамки «субъект-субъектных»[29] отношений и т. д.
Значимо и то, что гуманитарность, на наш взгляд, обусловливает наличие действенной (работающей) технологии, которая позволяет не просто достичь поставленных педагогических целей, а достичь их наиболее продуктивно. Последнее детерминирует учет наличных условий, внутренних потенций рассматриваемых систем (в нашем случае – исправительных), ресурсной и экономической оптимизации процессов.
Анализ зарождения идеи самоисправления человека и ее развития в различных культурах дается с точки зрения культурологической парадигмы, которая предполагает целостность рассмотрения явления. Основные принципы: диалог культур[30], историзм[31], единство исторического и логического[32] [85] в сочетании со сравнительно-историческим методом[33] – делают возможным представить явление «самоисправление» в онтогенезе (происхождение и развитие), с различных точек зрения, в сравнительном аспекте разных культур и исторических эпох, а также выявить взаимопроникающие идеи, подходы и сходные позиции.
Вследствие того что процесс самоисправления затрагивает и духовную жизнь человека, и общественную, и производственную, то в своем исследовании мы опирались на традиционную словарную дефиницию понятия «культура» как совокупность достижений человеческого общества в производственной, общественной и духовной жизни [28, с. 479]. Соответствие чего-либо понятию «культура» (в нормативном/словарном понимании слова) имеет своим условием достижения, т. е. положительные результаты чьих-либо усилий. Следовательно, и творческая работа педагогов, которые помогли осужденным исправиться, может быть отнесена к достоянию культуры. Поэтому в своих выводах относительно подходов к самоисправлению, отбора принципов этого процесса автор исходил из их подтвержденной, а не из декларируемой успешности.
Таким образом, культурологическая парадигма обусловливает, с одной стороны, рассмотрение явления «самоисправление» в историческом развитии, с точек зрения разных культур и эпох, с другой – оценивание предлагаемых теорий и результатов их реализации с позиции соответствия теорий и результатов нормативному/словарному значению понятий «культура» и «достижения».
В исследовании и построении концептуальной унифицированной педагогической модели гуманитарно-образовательной системы самоисправления взрослых осужденных в равной мере учитывались и позиции системного, андрагогического, аксиологического и праксеологического подходов.
Системный подход предусматривает изучение явления в совокупности его компонентов, с учетом связей и взаимодействий этих компонентов, их ресурсной оснащенности.
Наше исследование посвящено взрослым осужденным, поэтому становится очевидным использование андрагогического подхода, который подчеркивает особое значение образования, повышения ценностно-смысловой направленности обучения, уровня грамотности, социальной компетентности, самостоятельности субъектов, а также специфику построения обучающих материалов и организации обучения взрослых.
Аксиологический подход предполагает выстраивание ценностной основы исследования, в центре которой находятся человек, его смыслы, ценности, идеалы и императивы [148, с. 17]. Кроме того, этот подход к изучению явления предусматривает использование открытий прошлого в построении современных теорий. Следует отметить, что аксиологический подход является традиционным для исследований по пенитенциарной педагогике, поскольку центральное место в нем занимает категория «ценности», а становление нравственного отношения осужденного к окружающему на основе усвоенных общечеловеческих нравственных норм представляет собой основу всего исправительного процесса.
Праксеологический же подход, с одной стороны, обусловливает изу-чение закономерностей деятельности и успешного опыта, с другой – дает возможность подчеркнуть не только деятельностную составляющую самоисправления, но и требование повышения целесообразности деятельности относительно результатов, осмысленность деятельности и ее практическую успешность [148, с. 5].
Таким образом, названные методологические основы исследования проблемы самоисправления взрослых осужденных позволяют рассмотреть изучаемое явление комплексно. Вместе с тем они выступают в единстве. Например, в связи с тем, что анализ теорий самоисправления, детерминации поведения осужденного, построение собственных выводов даются с точки зрения гуманитарной научной парадигмы (с особым акцентом на мотивацию, самодетерминизм и ответственность осужденного за свое исправление), гуманитарная парадигма для нашего исследования одновременно становится и аксиологическим основанием анализа теорий, принципов, практического опыта, а также выявления их значимости (ценности).
Взаимосвязь аксиологического и праксеологического подходов очевидна, так как человек поступает и действует в соответствии со своим мировоззрением, основой которого являются ценностные ориентации. При проведении исследования нас интересовали не только проблема усвоения осужденными общечеловеческих ценностей и действование в этом ключе, но и практическая успешная реализация усвоенных нравственных норм.
Суть каждого из подходов (системного, аксиологического, праксеологического) присутствует в андрагогическом подходе, поскольку в образовании взрослых значимыми факторами выступают личностно-ценностное отношение, практика, дающая запланированный результат, выстраивание усвоенных знаний в некую целостность и т. д.
В общем все методологические основы проявляются в их единстве. На базе этого единства (несомненно, с использованием обще– и частнонаучных методов) мы изучали проблему самоисправления взрослых осужденных, находящихся в местах лишения свободы.
Подобного комплексного исследования самоисправления этих лиц в отечественной и зарубежной науке не проводилось. Восполняя этот пробел, мы представляем основные результаты работы в настоящей монографии.
1.1. Социально-философские и педагогические категории самоисправления
В данном разделе излагается история формирования понятия «самоисправление осужденного», дается анализ содержательного наполнения этого понятия, приводится соотношение различных исправительных процессов, предлагается рабочая авторская дефиниция рассматриваемой категории.
Проблема самоисправления осужденных не сразу была поставлена в науке и практике. Однако идея собственного исправления человека существовала уже в культуре Древнего Египта: «Я покончил со своими пороками, и я избавился от своих прегрешений» [14, с. 202].
Глагол «исправитесь» в возвратной форме, подчеркивающей усилия самого индивида в деле исправления, использовался в Ветхом Завете[34] (Лев. 26: 23) [295, кн. 1, т. 1, с. 498]. Предполагалось, что люди обязаны точно соблюдать заповеди, если же этого не происходит, то они должны привести свое поведение к требуемому. Разумеется, дефиниция понятия в этом религиозном памятнике не дается.
В возвратную форму глагол «исправить» ставил и Конфуций[35]: «…ошибся, не бойся исправиться» [111, с. 85].
Таким образом, понятие «исправиться» существовало в мировой культуре несколько тысячелетий, но оно использовалось в отношении любого человека.
Появление собственно категории «самоисправление» было связано с распространением христианства, когда переосмысливались принципы модели возмездия, которая замещалась моделью покаяния [115, с. 17]. Новая модель была направлена на «…внутреннее, духовное перерождение преступника, его самоисправление путем как душеспасительного покаяния, признания греховности и недопустимости прежнего поведения, так и усвоения им христианских добродетелей» [115, с. 17].
В работах философов, богословов, историков, писателей, педагогов периодически появлялся термин «самоисправление» с различным социально-философским, педагогическим и религиозным наполнением.
Так, И. Фихте[36], выступая за ограничение смертной казни, в качестве аргумента выдвигал тезис о том, что преступник продолжает оставаться членом рода человеческого и «…как таковой, имеет право на возможно более долгую жизнь для самоисправления» [313, с. 568].
