В работах философов, богословов, историков, писателей, педагогов периодически появлялся термин «самоисправление» с различным социально-философским, педагогическим и религиозным наполнением.
Так, И. Фихте[36], выступая за ограничение смертной казни, в качестве аргумента выдвигал тезис о том, что преступник продолжает оставаться членом рода человеческого и «…как таковой, имеет право на возможно более долгую жизнь для самоисправления» [313, с. 568].
Феофан Затворник[37] определял целью подвига самоисправления воспитание в себе всего святого [312].
Ф. М. Достоевский[38] видел самоисправление в том, чтобы стать новым человеком [64, с. 694].
Н. Ф. Федоров[39] отмечал, что необходимо заботиться о том, чтобы народ и каждый человек «…не был источником преступлений, ибо сими [этими. – С.Г.] последними обусловливается необходимость закона и власти» [311]. Философ полагал, что через самоисправление людей возможно даже самому несовершенному народу достигнуть такого состояния, при котором он «…не будет иметь нужды во внешней власти» [311].
Л. Н. Толстой[40] сутью исправления преступников считал их собственное внутреннее изменение [297].
В. О. Ключевский[41] использовал категорию «самоисправление» в отношении общества и связывал это понятие с развитием разумности людей. Он, в частности, писал, что когда общество теряет доверие к разуму, то теряются самые основания и побуждения для его (общества) самоисправления [100, с. 583].
П. Ф. Каптерев[42] самоисправление (как личную работу каждого над самим собой) называл одним из средств воспитания внутреннего человека [97].
В. С. Соловьев[43] полагал, что исправление осужденных возможно исключительно через их самоисправление, так как только сам человек, по своему внутреннему побуждению, способен перерасти самого себя, сделаться больше и лучше [237, с. 287].
В XX в. (особенно во второй половине) исследователи стали чаще обращаться к категории «самоисправление» в отношении лиц, находящихся в местах лишения свободы, в аспекте их исправления (до этого проблема самоисправления в основном поднималась с юридической позиции). Например, в России этот процесс не только периодически упоминался в отдельных работах (А. Г. Ковалев, А. М. Яковлев и др.), но и становился предметом изучения. Так, в учебном пособии профессора З. А. Астемирова «Проблемы коллектива и личности осужденных в условиях ИТУ[44]» (1975) указывалось, что развитие качеств личности, ликвидация недостатков становятся в большей мере собственной функцией осужденного [10, с. 67]. Исследователем также предлагались методы стимулирования к самоисправлению. Дефиниция понятия «самоисправление» не излагалась. Сутью процесса, на основании анализа текста, можно считать устранение недостатков в характере, приобретение позитивных личностно-психологических качеств, выработку необходимых умений и навыков [10, с. 42].
В 80‑90‑е годы XX в. термин «самоисправление» использовался в работах Г. А. Аванесова (1980), П. М. Трыкина (1983), Н. И. Петренко (1997), В. В. Тихомирова (1997), А. С. Новоселовой (1999) и др.[45]
Отдельные авторы более подробно останавливались на самом процессе. Например, профессор А. В. Пищелко в учебном пособии «Социально-педагогические основы нравственного перевоспитания осужденных» (1992) определял самоисправление необходимым исправительным процессом. Хотя непосредственной дефиниции этого понятия и в его работе не давалось, но целью самоисправления называлось исправление осужденным в себе таких качеств личности, «…которые не соответствуют реальным потребностям общества» [190, с. 128–129]. Было отмечено, что первоначально (в самовоспитании) происходит самоисправление поступков, которое характеризуется «…стремлением осужденного изменить конкретные формы своего поведения, но не качества личности» [190, с. 113]. В дальнейшем самоизменение затрагивает изменение отношения к общественно полезному труду, его результатам, своему образованию, профессии, экономическим и политическим целям общества и пр.; должна также повышаться воспитанность в целом.
В пособии «Наказание и исправление преступников», изданном в 1992 г. (интересующий нас параграф был написан Г. П. Байдаковым), указывалось, что исправление осужденных по своей сути является их самоисправлением (т. е. деятельностью объекта [выделено нами. – С. Г.] по своему исправлению [162, с. 35]). Требовалось, чтобы индивид осознал необходимость этого процесса и действовал на основе подобной установки [162, с. 35]. Но и в этом пособии развернутой дефиниции понятия не было.
В современных исследованиях термин «самоисправление» продолжает применяться: С. Г. Барсукова (2000), П. М. Малин (2000), В. М. Поздняков (2000), Е. А. Вакарина (2001), И. А. Васильева (2003), С. А. Кацуба (2003), А. И. Фатхутдинов (2003), М. Ф. Гареев (2005), И. Д. Бадамшин (2005), О. Н. Чистотина (2005), С. В. Данелян (2006), Э. М. Абдуллин (2008), С. В. Денисов (2008), И. С. Кара (2009), О. А. Пилипенко (2009), Ю. В. Гагарин (2010), Н. А. Иванова (2011), Э. В. Зауторова (2011), Н. С. Малолеткина (2011), О. В. Гуцев (2012) и др.[46] При этом дефиниция понятия «самоисправление осужденного» отсутствует.
В ряде работ юридического профиля самоисправление раскрывается полнее, чем в исследованиях в области пенитенциарной педагогики и психологии. Так, С. Г. Барсукова (2000) становление осужденного на путь исправления называет его целевой установкой [17, с. 35], определяя, что сотрудникам не под силу нравственное воспитание данного лица [17, с. 34]. На взгляд исследователя, в ИУ необходимо целесообразно организовать средства исправительного воздействия, чтобы побудить осужденного формировать уважение к человеку, труду и т. д. И этого в наибольшей степени можно достичь, когда удается повысить активность осужденного и его стремление к самоисправлению [17, с. 35].
П. М. Малин (2000), опираясь на более ранние работы, самоисправление считает сущностью исправления. Исследователь полагает, что при назначении судами условно-досрочного освобождения должно учитываться то, насколько осужденный исправился. Одновременно в качестве синонимов выявляются понятия «самовоспитание» и «самоперевоспитание» [147, с. 46].
И. В. Никитенко (2001), ссылаясь на наиболее прогрессивных философов и педагогов, способность к самоисправлению определяет как свойство, которое характеризует человеческую сущность [165, с. 25]. При этом движущей силой называет внутреннее пробуждение, вызванное чувством самонеудовлетворенности [165, с. 27], и осознание индивидом собственной недостаточности, а иногда и порочности [165, с. 25]. Синонимом предстает категория «самовоспитание».
И. Д. Бадамшин (2005) определяет самоисправление как суть исправления [13, с. 98] и как процесс, тождественный самоперевоспитанию [13, с. 97].
В работах последующих лет термин «самоисправление» либо только упоминается, либо поддерживаются позиции ранних исследований.
Обобщая, в работах в области пенитенциарных наук понятие «самоисправление» используется достаточно часто, но без четкой дефиниции (и в большей мере в исследованиях юридического профиля). Анализ изложения сути процесса позволяет констатировать, что на рассматриваемое понятие в основном переносится содержательное наполнение категории «самовоспитание».
Для дальнейшего поиска мы обратились к работам в области военной педагогики, а также общей педагогики и психологии. Хотя эти исследования в основном касались молодежи, трудных несовершеннолетних или воинов, нам необходимо было определить наличие в них дефиниции понятия «самоисправление», которая подчеркивала бы его специфику и отличие от самовоспитания.
Изучение работ дало основание заключить, что по сравнению с пенитенциарной наукой в военной педагогике термин «самоисправление» не просто используется практически во всех работах, посвященных соответствующей тематике, но и подробно разрабатывается сам процесс: В. Н. Герасимов (1989, 1996), О. В. Бакушин (1997), С. И. Денисенко (1998), А. С. Миронов (2000), А. М. Каминер (2002), Ю. М. Кудрявцев (2003), И. А. Дашкевич (2006), В. А. Макутин (2006), С. М. Лузин (2008), С. Н. Полупан (2010), Д. С. Зеленов (2012), В. В. Богуславский и А. А. Торгашкин (2012), С. В. Бойко (2013) и др.[47]
Так, В. Н. Герасимов (1989) в кандидатской диссертации пишет, что самоисправление заключается в формировании общественной направленности, которая обеспечивает «…выбор цели, эталона и плана работы над собой, развитие самосознания, нравственное, трудовое, физическое и волевое самосовершенствование» [50, с. 171]. Самоисправление предстает как метод. В докторской же диссертации этого автора (1996) отмечается, что «…когда речь идет о самоисправлении трудных воинов в полном смысле этого слова, то имеется в виду не только корректирование отдельных элементов поведения, но и коренное изменение собственной личности, разрушение у себя сложившихся устойчивых негативных стереотипов устранения социальной, учебной и воспитательной запущенности» [51, с. 385]. Самоисправление рассматривается уже и как деятельность, и как процесс, который заключается в самовоспитании и самопрофилактике, и как важное условие и завершающее направление предупреждения и преодоления отклоняющегося поведения. Сутью процесса называются изменение сложившихся стереотипов мышления и поведения, развитие желания исправлять свои недостатки, отрицательные качества, привычки, воспитание нетерпимого отношения к ним и на этой основе закрепление положительного опыта. Синонимом, по нашему мнению, выступает понятие «самоперевоспитание».
