Елена Войниканис - Право интеллектуальной собственности в цифровую эпоху. Парадигма баланса и гибкости

Важно подчеркнуть, что перечисленные неясности и противоречия касаются не частных норм и положений, а фундаментальных принципов права интеллектуальной собственности. Речь идет, следовательно, о назревшей необходимости в переосмыслении действующей парадигмы регулирования.

До сих пор основным предметом нашего рассмотрения было осмысление социально-экономического контекста и исторических событий, мы рассматривали различные подходы, мнения и концепции. Но чтобы понять, какое это имеет отношение к практической ситуации, которая сложилась сегодня в праве интеллектуальной собственности, следует обратиться к анализу практики.

Необходимо описать, как работают привычные понятия, принципы и механизмы регулирования применительно к общественным отношениям, видоизмененным информационными технологиями и новой коммуникационной средой, применительно к новым объектам, которые не получается механически добавить в перечень тех или иных прав, и, наконец, к субъектам, чье правосознание (понимание собственных прав и обязанностей и справедливости обращенных к ним требований), как никогда прежде, расходится с профессиональным мировоззрением большинства представителей юридического сообщества. Речь пойдет о «феноменологии» права интеллектуальной собственности.

Мы употребляем термин «феноменология» в значительной мере условно, в кавычках, так как не претендуем на строгое соблюдений требований, которые предъявляет феноменологический метод к исследователю. С другой стороны, мы постарались сохранить то, что считаем существенным для любого феноменологического анализа и что отличает его от иных исследовательских стратегий. В ходе последующего изложения предпочтение будет отдаваться описанию вместо доказательства, нейтральности вместо оценки, работе со смыслами и феноменами вместо анализа того, что считается фактом, но на поверку может оказаться искусственной конструкцией, имеющей мало общего с действительностью. Замечание относительно фактов указывает на еще одну крайне важную для настоящего исследования линию рассуждений: при помощи вскрытия исторических, социально-экономических, психологических и иных предпосылок и коннотаций, связанных с тем или иным феноменом, осуществляется деконструкция его смысла, что позволяет по-новому взглянуть на правовую реальность информационной эпохи.

В современной экономике информация является важнейшим ресурсом. От доступа к информации и ее эффективного использования зависит сегодня эффективность любой отрасли экономики. Жестко разграничить объекты, охраняемые правом интеллектуальной собственности, от информации в чистом виде как совокупности данных в условиях информационного общества не представляется возможным. Объекты интеллектуальной собственности, по сути, являются информационными объектами и наряду с прочей информацией включены в общий процесс информационного обмена, без которого немыслимо современное общество.

С информатизацией общества тесно связано появление новых правовых коллизий в праве интеллектуальной собственности. Одной из таких коллизий является конфликт между осуществлением исключительных и личных неимущественных прав и прав человека, таких как право на свободу мысли и слова и право на информацию[401].

До сих пор не утихают споры относительно самого понятия «интеллектуальной собственности». В российской правовой доктрине принято считать, что данное понятие является условным, т. е. не имеет прямой связи с правом собственности. Данная позиция нашла свое отражение в действующем законодательстве. В части четвертой Гражданского кодекса РФ термин «интеллектуальная собственность» не используется. Вместо него разработчики вводят понятие «интеллектуальных прав»[402]. В то же время нельзя отрицать, что и право собственности, и интеллектуальные права относятся к категории абсолютных. Абсолютный характер права подразумевает, прежде всего, возможность противопоставить интересы правообладателя любым притязаниям со стороны третьих лиц.

Стоит обратить внимание, что оба права – право частной собственности и право интеллектуальной собственности – отнесены Конституцией РФ к основным правам и свободам человека и гражданина. Право частной собственности, включая частную собственность на землю, охраняется законом (ст. 35, 36). Точно так же охраняется законом и интеллектуальная собственность: каждому гарантируется свобода литературного, художественного, научного, технического и других видов творчества, преподавания (π. 1 ст. 44). Но имеются и существенные отличия.

Незыблемость права собственности освящена многовековой традицией, а его ограничения четко прописаны в законе вместе с нормами, предусматривающими соответствующую компенсацию. Нельзя сказать также, что частная собственность находится в постоянном противоречии с какими-либо общественными интересами. Скорее, существуют фиксированные правила для разрешения конфликта интересов в определенных ситуациях, притом связанных не с любой частной собственностью, а в подавляющем большинстве случаев с частной собственностью на недвижимое имущество (к примеру, строительство общественно полезных объектов: дорог, парков, современных жилищных комплексов). Монопольное положение правообладателя в праве интеллектуальной собственности имеет иные следствия.

Первое из них касается свободы слова. Свобода мысли и слова конкретизируется Конституцией РФ в праве свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом (π. 1, 3 ст. 29). Указанные права соответствуют ст. 19 Всеобщей декларации прав человека, которая связывает свободное выражение убеждений со свободой искать, получать и распространять информацию и идеи любыми средствами и независимо от государственных границ (ст. 19). Необходимо отметить, что понятие информации в обоих случаях понимается широко и не должно ограничиваться информацией политического характера.

Правовая точка зрения на конфликт между свободой слова и интеллектуальной собственностью в России только формируется. В США, где соблюдение Первой поправки к Конституции, гарантирующей свободу слова, является приоритетом, юридические средства защиты в данной области, в том числе в вопросах столкновения с копирайтом, разработаны наиболее детально. В европейских странах, в которых, напротив, традиционно незыблемыми считаются моральные права автора, подход к данному вопросу имеет свои особенности. Основным документом для Европы, провозглашающим свободу выражения, является Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод (ст. 10). Особенность же заключается в том, что прямой конфронтации между свободой слова и правом на защиту результатов творческой деятельности не наблюдается. Межотраслевой правовой конфликт, который мы наблюдаем в правовой системе США, здесь переведен во внутренний. Законодательно закрепленные ограничения права интеллектуальной собственности рассматриваются с точки зрения их целевой функции – обеспечить необходимую поддержку как творчеству, так и потребителям его результатов, т. е. фактически реализовать оба основных права, закрепленных в Конвенции о защите прав человека и основных свободах и в национальных конституциях европейских государств.

В авторском праве особое место нередко отводится ограничениям, которые упрощают условия использования произведений в целях создания новых произведений. И это неслучайно, поскольку случаи свободного использования произведений отсылают к конституционным гарантиям свободы слова и мысли. Как указывает известный голландский специалист по интеллектуальной собственности Мартин Сенфтлебен (Martin Senftleben): «Правильность рассмотрения копирайта и свободы выражения как антагонистических принципов вовсе не очевидна. По крайней мере некоторые нормы авторского права, скорее, создают пространство для свободного выражения, чем налагают ограничения»[403]. Одним из важных следствий бурного роста информационных технологий является острая потребность общества в наличии эффективной системы ограничений авторского права[404].