Результаты нашего исследования уголовных дел о заведомо ложном доносе показывают, что по ложному заявлению было возбуждено 34,1 % дел. При этом к лицам, привлекаемым по заведомо ложному доносу к уголовной ответственности, применялись следующие меры процессуального принуждения: в 20,7 % лицо задерживалось или ему избиралась мера пресечения – заключение под стражу, а в 13,7 % – предъявлялось обвинение.
Основным непосредственным объектом ложного доноса являются интересы правосудия. Если же виновный не просто сообщает о факте несуществующего преступления, но и указывает конкретно на лицо, якобы его совершившее, то страдают не только интересы правосудия, но и интересы личности (честь, достоинство, свобода), что признается дополнительным непосредственным объектом данного преступления.
Так, Н. заявила в Верхнебуреинский РОВДо совершении кражи телевизора из ее квартиры гр-ном К., который был задержан. Однако в ходе расследования было установлено, что Н. добровольно передала К. телевизор для сдачи под залог. Суд Верхнебуреинского района Хабаровского края обоснованно осудил Н. по ч. 2 ст. 306 УК[306].
Объективная сторона доноса заключается в сообщении ложной информации о совершенном преступлении, которого в действительности не было, либо в указании на лицо, которое данное преступление не совершало. Эта информация может быть передана в любой форме (письменной, устной) и через любые источники, которые в соответствии со ст. 140–144 УПК РФ относятся к поводам для возбуждения уголовного дела: заявление граждан; явка с повинной; рапорт об обнаружении преступления; информация о совершенном или готовящемся преступлении из иных источников. В новом УПК РФ имеет принципиально важное значение установление источника сообщения о совершенном или готовящемся преступлении, так как, согласно ст. 141, анонимные заявления не могут служить поводом к возбуждению уголовного дела.
В юридической литературе высказано обоснованное предложение о необходимости дифференциации уголовной ответственности лица в зависимости от содержания переданного ложного сообщения. Заведомо ложное обвинение лица в реально существующем преступлении имеет повышенную общественную опасность по сравнению с ложным сообщением о вымышленном преступлении (Л. В. Лобанова, А. С. Горелик).
С учетом изложенного представляется неточным утверждение И. С. Власова и И. М. Тяжковой о том, что ложный донос означает ложное обвинение в совершении какого-либо преступления отдельным лицом[307]. Данное обстоятельство необходимо только для применения к виновному квалифицированного состава, когда ложный донос соединен с обвинением лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления (ч. 2 ст. 306 УК).
Донос будет иметь место уже в том случае, если виновный сообщает ложную информацию о факте совершения общественно опасного деяния, запрещенного уголовным законом, в соответствующие органы государственной власти вне зависимости от того, обвиняет ли он в совершении этого деяния какое-либо конкретное лицо или нет.
Именно на это обстоятельство справедливо указала Судебная коллегия Верховного Суда РФ. Изменяя приговор Кировского областного суда, которым О. была осуждена по ч. 5 ст. 33 и ч. 2 ст. 306 УК, а К. – по ч. 2 ст. 306 УК, Суд указал, что квалификация действий виновного по данному закону возможна лишь в том случае, если донос выражается в обвинении конкретного лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления. Судом же установлено, что К. сообщил в милицию о факте кражи, не называя при этом лица, которое якобы совершило данное преступление. Действия указанных лиц в этой части были переквалифицированы на ч. 1 ст. 306 УК[308].
В то же время практика едина во мнении о том, что состав ст. 306 УК отсутствует, когда подозреваемый (обвиняемый, подсудимый) дает заведомо ложную информацию о лице, совершившем преступление, в качестве средства собственной защиты от предъявленного подозрения или обвинения. В определении по делу Незнамова указано, что заведомо ложные показания подозреваемого о совершении преступления другим лицом заведомо ложного доноса не образуют, поскольку были даны в целях уклонения от уголовной ответственности и являлись способом защиты от обвинения[309].
Состав преступления – формальный. Его принято считать оконченным с момента поступления заведомо ложной информации о совершенном преступлении или о лице, совершившем преступление, в органы, обладающие правом проводить проверку поступивших материалов и возбуждать уголовное дело.
Согласно новому уголовно-процессуальному закону к ним относятся дознаватель, орган дознания, следователь и прокурор (ст. 144 УПК РФ). Следственные подразделения имеют органы прокуратуры, органы Федеральной службы безопасности, органы внутренних дел, налоговой полиции (ст. 151 УПК РФ). Исчерпывающий перечень органов дознания дан в ст. 40 УПК РФ.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
См.: Уголовный кодекс Украины. СПб., 2001; Уголовный кодекс Республики Беларусь. СПб., 2001; Уголовный кодекс Азербайджанской республики. СПб., 2001.
См.: Уголовный кодекс КНР. СПб., 2001; Уголовный кодекс Японии. СПб., 2002; Уголовный кодекс Голландии. СПб., 2001; Уголовный кодекс Дании. СПб., 2001; Уголовный кодекс ФРГ. М., 2000; Уголовный кодекс Республики Болгария. СПб., 2001; Уголовный кодекс Польши. СПб., 2001; Уголовный кодекс Латвийской республики. СПб., 2001; Уголовный кодекс Эстонской республики. СПб., 2001.
СУ. 1927. № 49. Ст. 330.
См.: СУ. 1934. № 30. Ст. 173.
Подробнее об этом см.: Кудрявцев В. Н., Трусов А. И. Политическая юстиция в СССР. СПб., 2002; Савченко Д. А.История российского законодательства об ответственности за государственные преступления. Новосибирск, 2002; Рябчук В. Н. Измена и шпионаж по законодательству России и бывших республик СССР: исторический обзор и сравнительный анализ. СПб., 2004.
Кользеев А. Г. Выступление на «круглом столе» // Обеспечение безопасности страны и прав человека. Новосибирск, 1992. С. 55.
Дьяков С. В., Игнатьев А. А., Карпушин М. П. Ответственность за государственные преступления. М., 1988. С. 11.
Подробнее об этом см.: Федоров А. В., Шахматов А. В. Правовое регулирование содействия граждан органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность. СПб., 2005; Комментарий к Федеральному закону «Об оперативно-розыскнойдеятельности». М., 2004.
См.: Дьяков. С., Самойленко П. Изменения и дополнения Закона от 25 декабря 1958 г. «Об уголовной ответственности за государственные преступления» // Соц. законность. 1984. № 11.
Подробнее см.: Беляев А. Е., Воронцов В. М.Уголовная ответственность за призывы, образующие преступления против государства. М., 1991;Лунеев В. В. Преступность XX века: мировые, региональные и российские тенденции. М., 2005.
См.: Ведомости Съезда н/д и ВС РФ. 1992. № 44. Ст. 2470.
См.: Там же. 1993. № 22. Ст. 789.
См.: СЗ РФ. 1994. № 10. Ст. 1109.
Преступность, криминология, криминологическая защита. М., 2007. С. 354–355.
См.: Концепция национальной безопасности Российской Федерации. Утверждена Указом Президента Российской Федерации от 17 декабря 1997 г., № 1300 (в ред. Указа Президента Российской Федерации от 10 января 2000 г.) // СЗ РФ. 1997. № 52. Ст. 5909; Российская газета. 2000. 18 янв.
См.: Уголовный кодекс Украины. СПб., 2001; Уголовный кодекс Латвийской республики. СПб., 2001; Уголовный кодекс Эстонской республики. СПб., 2001.
См.: Уголовный кодекс Польши. СПб., 2001; Уголовный кодекс Республики Куба. М., 1983; Уголовный кодекс Италии. М., 1991; Уголовный кодекс КНР. СПб., 2001; Уголовный кодекс Японии. СПб., 2002; Уголовный кодекс Франции. СПб., 2002.
См.: Ляпунов Ю. И., Мшвениерадзе П. Я. Основы систематизации норм Особенной части уголовного права // Правоведение. 1965. № 3. С. 30; Дьяков С. В., Игнатьев А. А., Карпушин М. П. Указ. соч. С. 85.
