И они говорили мне, что сейчас это совершенно неважно. И действительно неважно то, что происходит теперь. Я покинул Атланту сегодня утром, как только мы поднялись в воздух — в самолете было шестеро «наших» — пилот по громкой связи объявил: «Приносим извинения за задержку рейса; у нас на борту доктор Мартин Лютер Кинг. И чтобы быть уверенными, что все сумки хорошо осмотрены, и иметь гарантию, что с самолетом ничего не может случиться, мы должны были тщательно все проверить. И теперь наш самолет защищен, он охранялся всю ночь».
И потом я прибыл в Мемфис. И некоторые начали угрожать или говорить об угрозах, которые были напечатаны в прессе. Но что могут сделать мне наши больные белые братья?
Я не знаю, что произойдет сейчас. У нас впереди трудные дни. Но сейчас мне это неважно. Поскольку я был на горной вершине. И я ни о чем не беспокоюсь. Как и все, я хотел бы прожить долгую жизнь. Долголетие играет свою роль. Но я не озабочен этим. Я просто хочу исполнить Божью волю. И Он позволил мне подняться на гору. И я посмотрел на все свысока. И я видел Землю обетованную. Я, возможно, не попаду туда с вами. Но я хочу, чтобы вы сегодня знали, что мы, люди, обязательно придем на Землю обетованную. И сегодня я счастлив. Меня ничего не волнует. Я не опасаюсь никого. Ибо я своими глазами видел славу пришествия Господня.
Перевод Екатерины Давыдовой
Журналистика войны во Вьетнаме
У «красных» заключенных падает дух
Чарльз Блейк, газета Enquirer, 23 января 1966 года
На плантации Катеке, с ее кустами чая, затененными переулками и воздухом, пропитанным цивилизацией и отчуждением от войны, есть уголок, полностью посвященный конфликту.
Подполковник Харлоу Кларк, первый командир бригады, управлял полевыми операциями больше трех недель, когда я увидел его, и он был все еще полон энергии.
Я узнал, что он был в своем вертолете, «срезал вершины деревьев». Перед зданием, которое он получил около взлетно-посадочной полосы, чтобы предоставить жилище своему штабу, было большое пространство, заполненное сотнями захваченного оружия и оборудования. Я знал, что очень важные клиенты постоянно приходили в этот штаб, и если их не потрясал вид всего этого оружия, то на меня он точно производил неизгладимое впечатление.
На маленьком участке было пять больших автоматов 50-го калибра, четыре винтовки 75 мм, по крайней мере, 100 легких автоматов и другого оружия, включая минометы на 82 мм и ракетные пусковые установки на 37 мм. Многие из них имели следы от пуль — свидетельства о боях.
Капитан Рональд Саммерс, офицер разведки помощника бригады, показал мне, чего достигла бригада к настоящему времени в ее неустанном преследовании 101-го и 66-го полков, которые напали на лагерь специальных сил Плей Ми.
Батальоны парашютистов убили 216 человек. Они захватили 117 заключенных, включая двух северовьетнамских чиновников.
В ходе засады на реке Йа Дренг кавалеристами были убиты 147 вражеских воинов, а защита в патрульном базовом лагере в течение ночи убила еще 78.
Капитан Саммерс сказал мне, что в ходе операции первой бригады с 26 октября по 9 ноября было захвачено больше северовьетнамских пленных, чем во время любой предыдущей операции в истории этой войны, что дух врагов сломлен.
Пленные были оставлены для предварительного допроса у дороги близ штаба бригады. Я пошел туда с капитаном Саммерсом.
Один из охранников, сержант Ральф Робертсон, махнул мне и указал на улыбающегося маленького вьетнамца, сидящего около ворот.
«Вот это уникум. Мы полагали, что эти коммунисты не будут петь ни за что. Слушайте», — сказал он.
Он махнул маленькому северовьетнамцу и сказал: «Jingle Bells!»
Мальчик — он выглядел на 17 лет или даже младше — счастливо улыбнулся и запел минорную версию «Jingle Bells». Затем он потрогал свой живот и что-то сказал переводчику.
«Он говорит, что он слишком сыт, чтобы петь хорошо, что он только что поел и поэтому не поет хорошо, но что он споет для вас вьетнамскую песню, если вы не будете возражать», — сказал сержант Ван Танх, переводчик.
Мальчик запел дрожащую и странно красивую мелодию. Несмотря на странность слов и мелодии, мы молча слушали, пока песня не кончилась.
«Это — очень грустная песня о молодом человеке, который ушел очень далеко от своего дома и никогда больше не увидит свою семью», — перевел сержант Ван Танх.
Вскоре пленные были помещены в грузовики и посланы в Плэйку, где южновьетнамская армия приняла их. У лейтенанта, молодого певца и другого чиновника позже брали интервью корреспонденты, и они рассказали, как шли через Лаос и Камбоджу, чтобы прибыть в Южный Вьетнам. Эта поездка заняла у них 57 дней. Каждый четвертый из их товарищей был поражен малярией или другой болезнью. Все они хотели есть и были утомлены.
«Засады, бомбы, вертолетная стрельба, снаряды артиллерии — это слишком много и жестоко», — сказал один из них.
Перевод Ольги Архиповой
Журнал Time, 7 октября 1966 года
Чикагская компания по производству стали впервые после Второй мировой войны наняла на работу 233 женщины, а чайная компания взяла на работу женщин в качестве мясников, чтобы пополнить исчерпанные запасы рабочей силы. Питсбургские производители меди отправили большую часть своей продукции в Пентагон, поэтому они не в состоянии удовлетворить спрос простых граждан на слесарное оборудование. Производители техники, в надежде, что покупатели не заметят разницы, начали отрезать несколько дюймов от электрических шнуров. Сапожники сократили производство ковбойских сапог, чтобы заняться исключительно военным обмундированием. Это лишь малая доля изменений, вызванных Вьетнамской войной.
Меньше, чем Корея? Цена Вьетнамской войны может показаться маленькой в сравнении со всей экономикой: полная сумма, затраченная на военное оборудование, составляет только 8% от валового национального продукта. Все же, в отличие от Корейской войны, которая началась, когда в США было затишье производства и более чем 5% безработных, Вьетнамская война происходит в период полной рабочей занятости и производства, которое расширилось за 51 год.
Сочетание требований — военных и гражданских — давит на большую часть отраслей. На производителей коммуникационного оборудования и самолетов предельно давят. Заказы на машинное оборудование задерживаются до 16 месяцев. Изготовители электроники в Новой Англии сообщают о недельной и даже месячной задержке в поставках полупроводников, интегральных схем, конденсаторов и резисторов. Помимо дефицита людей и материалов, все производители жалуются на нехватку грузовых вагонов и судов для перевозки товаров.
Ни одна отрасль не затронута больше, чем металлургия. В малой поставке никель, молибден, ванадий и больше всего медь. Правительство реквизировало 18% производства медной промышленности. В сталелитейной отрасли первоочередные правительственные заказы заставили ведущие компании почти полностью перевести свои филиалы на производство оборонительного оборудования и задержать поставки сплавов гражданским клиентам. Вместо закрытия Christy Park Works и увольнения 500 человек, как было объявлено в прошлом году, американская стальная корпорация имеет работающий полным ходом завод с 2000 трудящихся.
Последствия войны видны и в сфере производства алюминия. Из-за того, что эта война, по словам военных, «легковесная», Пентагон использует больше алюминия, чем в Корее. Вашингтон приказал изготовителям алюминия, чтобы они «отложили» 13% своей продукции для обороны. Наиболее крупный производитель, «Олкоа», считает, что заказы на оборонительную продукцию возрастут с 10 до 20%. По запросу правительства «Олкоа» строит дополнительный завод в Рочдейле (Техас).
Ситуация с текстилем также напряженная. Поскольку армии требуется большое количество текстильных товаров, задерживаются поставки осенней одежды в магазины. Трудно достать шерсть и хлопчатобумажные брюки. Большая часть ткани идет на производство палаток. Две недели назад правительство потребовало материал на 1 000 000 униформ, но производители смогли выполнить заказ лишь наполовину. Многие производители текстиля не хотят бороться за правительственные заказы, предпочитая продавать товар старым, проверенным гражданским покупателям, которые платят больше, чем Пентагон. В знак протеста правительство выпустило сотни тысяч номинальных заказов, которые вынуждают производителей продавать товары по ценам Пентагона.
Все большее количество выпускников колледжей не идет на производство, что усугубляет нехватку рабочей силы. Председатель корпорации «Моторола» Роберт Галвин на прошлой неделе в качестве главной причины уменьшения доходов указал именно нехватку людей.
Несмотря на все это, экономика не так сильно вовлечена в проблему Вьетнама, чтобы бояться мира. Президент Ральф Роусон, изготовитель стали из Питсбурга, считает: «Если бы завтра закончилась война, мы бы потеряли 10% прибыли, но все вернулось бы на круги своя в течение года». Ему вторит Чарльз Дукоммун, президент компании «Дукоммун»: «Мирный рынок был бы рынком спекулянтов, играющих на повышение, и большинство бизнесменов счастливо приспособиться к этому».
