Как мы видим, вопреки усилиям производителей пишущих машинок восклицательный знак уцелел. Введенный печатниками-гуманистами в XV веке, до середины XVII века он был известен как «знак восхищения», а в изданной в 1680 году книге, щедро озаглавленной «Трактат о точках, знаках и паузах, а также о пометках, используемых при письме и печати, которые очень важно знать и уметь правильно использовать», ему был посвящен такой стишок:
Сей знак поставлен в ознаменованье
Того, чем наше вызвано вниманье,
И потому зовется «восклицанье».[274]
Грамматисты всегда советовали держать с восклицательным знаком ухо востро: даже когда его пытаются приглушить скобками (!), он все равно кричит, мигает неоновыми огнями и подпрыгивает. В семействе знаков препинания, где точка выступает в роли папы, запятая – мамы, а точка с запятой тихонько играет на пианино, перекрещивая руки, восклицательный знак – это старший брат, егоза и непоседа, который постоянно все ломает и слишком громко смеется. Его принято использовать в следующих случаях:
1) в непроизвольных восклицаниях:
Phew! Lord love a duck![275]
2) при обращениях и просьбах:
О mistress mine! Where are you roaming?[276]
3) в (восхищенных) возгласах:
How many goodly creatures are there here![277]
4) для усиления драматизма:
That’s not the Northern Lights, that’s Manderley![278]
5) для придания выразительности обычной фразе:
I could really do with some Opal Fruits![279]
6) чтобы устранить возможное непонимание иронии:
I don’t mean it![280]
Сама я использую восклицательный знак для обращения в электронной переписке, когда мне кажется, что Dear Jane звучит слишком формально. Тогда я пишу Jane! – хотя начинаю подозревать, что это не всегда годится. Думаю, восклицательный знак надо ставить только в самых крайних случаях, когда точно знаешь, что без него никак. Г. У. Фаулер сказал: «Избыточное употребление восклицательных знаков свидетельствует о неопытности пишущего или о том, что он хочет искусственно придать оттенок сенсационности чему-то рутинному». С другой стороны, иногда просто рука не поднимается убрать восклицательный знак. Ведь он такой безобидный и такой трогательный!
Хотя вопросительный знак со своим элегантным профилем морского конька занимает на странице в два раза больше места, чем восклицательный, он вызывает гораздо меньше раздражения. Что бы мы без него делали? Как и восклицательный знак, вопросительный – это производное точки, ограничитель, и ставится только в конце предложения. Появившись во второй половине VIII века под названием punctus interrogativus, он напоминал молнию, бьющую справа налево. Название question mark (честно сказать, скучноватое) распространилось во второй половине XIX века, но так и не стало общепринятым. Журналист, диктующий свой текст, назовет его query; а вот в этом отрывке (раз уж мы заговорили о диктовке) из «После семидесяти» П. Г. Вудхауза использовано еще одно замечательное название – mark of interrogation:
Просто не могу себе представить, как можно сочинять рассказ устно, уставившись на унылую секретаршу с блокнотом. А ведь многие авторы преспокойно говорят: «Вы готовы, мисс Спелвин? Диктую. Кавычки открываются Нет запятая сэр Джаспер Мергитройд запятая тире сказала нет лучше напишите прошипела Эванджелин запятая тире я бы не вышла за вас замуж запятая даже если бы вы были последним человеком на земле кавычки закрываются точка Кавычки открываются Так вопрос не стоит запятая тире ответил сэр Джаспер без всякого смущения запятая подкручивая усы точка тире Ведь я далеко не последний человек кавычки закрываются точка Так тянулся этот длинный день точка. Конец главы.
Если бы мне пришлось это делать, я бы все время чувствовал, что секретарша, записывая мои слова, говорит про себя: «Ох запятая как меня это достало восклицательный знак Как умудрился этот тип остаться на свободе запятая когда миллион сумасшедших домов просто плачет по нему большой знак недоумения».
Вопросительный знак употребляется при прямом вопросе:
What is the capital of Belgium?[281]
Have you been there?[282]
Did you find the people very strange?[283]
Если вопрос заключен в кавычки, вопросительный знак тоже нужен:
“Did you try the moules and chips?” he asked.[284]
Однако при косвенном вопросе обходятся без него:
What was the point of all this sudden interest in Brussels, he wondered.[285]
I asked if she had something in particular against the Belgian national character.[286]
Сейчас люди все чаще по неграмотности добавляют вопросительные знаки к косвенным вопросам. Это удручает, но легко объяснимо: виновата знаменитая восходящая интонация, которую за последние двадцать лет подхватили все подростки, насмотревшиеся сериала «Соседи».[287] Раньше в конце каждого предложения добавляли «понимаете?» или «вы поняли, что я имею в виду?»; теперь словами себя не утруждают – для экономии времени обходятся вопросительными знаками. Все превращается в вопросы? Я имею в виду утверждения? Это начинает раздражать? Зато вопросительные знаки не выходят из употребления, значит, не все так плохо?
Кстати, выбрать ориентацию этого знака было непросто. В традиционном написании – с изгибом вправо – он похож на ухо, обращенное к предыдущему высказыванию. Это кажется довольно естественным, но, может быть, все дело в привычке. А в прошлом с этим много экспериментировали. В XVI веке печатник Генри Денем выдвинул замысловатое предложение: заканчивать риторический вопрос (в отличие от прямого) знаком, вывернутым наизнанку; но затея не прижилась. Вообразите несчастных растерянных печатников, которые бормочут себе под нос: «Риторический вопрос? Что такое риторический вопрос? Этот вопрос – риторический?» А вот Академия наук Испании в 1754 году утвердила довольно неожиданную и живописную идею: дополнять вопросительные и восклицательные знаки в конце предложения такими же, только перевернутыми, в начале:
¡Lord, love a duck!
¿Doesn’t Spanish look different from everything else now we’ve done this?[288]
И это неплохая система. Говорят, Билл Гейтс лично заверил испанскую Академию, что не позволит перевернутому вопросительному знаку исчезнуть из текстовых редакторов компании «Майкрософт». У миллионов испаноговорящих, наверное, камень с души свалился, хотя для Гейтса это была всего лишь пустячная любезность. В иврите вопросительный знак выглядит точно так же, как у нас, хотя, рассуждая логически, его следовало бы перевернуть, раз уж слова пишутся справа налево. Помните профессора Хиггинса из «Моей прекрасной леди»:[289] «Арабы учат свой язык без всякого труда, евреи – задом наперед, и тоже не беда»? Так что в иврите мы сталкиваемся с некоторой графической аномалией: наш вопросительный знак выглядит там повернутым задом наперед.
Гертруда Стайн, как и следовало ожидать, вопросительный знак недолюбливала. Похоже, с ней самой было что-то не так, вам не кажется? Во всяком случае, Стайн заявляла, что вопросительный знак – самый неинтересный из всех:
Когда вы задаете вопрос, очевидно, что вы его задаете; и каждый, кто умеет читать, всегда узнает вопрос… Я никогда не могла заставить себя ставить вопросительные знаки; они казались мне отвратительными. Сейчас их вообще мало кто использует.
Интересно, что Стайн уже в 1935 году (именно тогда она писала свои заметки) считала, что вопросительный знак доживает свой век. Мы, с детства усвоившие культуру вопросительного знака, приходим в ужас, видя прямой вопрос без него – например, название фильма Who Framed Roger Rabbit.[290] Из-за таких неприкаянных вопросов я то и дело ощущаю себя старорежимной классной дамой, ожидающей, когда ребенок вспомнит о хороших манерах. «И? – так и тянет меня спросить. – И что?» В окне той благотворительной организации по-прежнему висит плакат: Can you spare any old records. Только теперь уже не рукописный, а типографский. И по-прежнему сводит меня с ума. А между тем, как пишет Кингсли Эмис в «Классическом английском», многие начинают со слов наподобие «Будет ли мне позволено воспользоваться гостеприимством вашего раздела», а потом, увлекшись замысловатым продолжением, забывают, что формулировали вопрос, и ставят в конце точку.
Такой образ действий не только заставляет заинтересованного читателя (буде таковой найдется) вернуться к началу, чтобы удостовериться, что автор действительно намеревался задать вопрос, но и наводит на неприятное и, возможно, верное предположение, что автор считает вопросы такого рода пустой формальностью, ненужной вежливостью по отношению к редактору.
