The exclamation mark is sometimes called (really!) a dog’s cock.[324]
Tom Jones was blamed for some earthquakes (isn’t that interesting?).[325]
У квадратных скобок совсем другое амплуа. Они позволяют редактору пояснить цитируемое высказывание, не меняя его:
She had used it [Tom Jones] for quite a number of examples now.[326]
В исходном тексте сказано просто it, но редактору необходимо расшифровать фразу, поэтому он добавляет информацию в квадратных скобках. Можно и вовсе заменить it:
She had used [Тот Jones] for far too many examples by this stage.[327]
Часто в квадратные скобки помещают слово sic (от латинского sicut, означающего «именно так»), чтобы указать на бросающуюся в глаза ошибку. Обычно sic означает, что встретившаяся перед этим ошибка (или кажущаяся ошибка) сделана цитируемым автором или оратором, а цитирующий – лишь аккуратный пересказчик и сам никогда не ошибается:
She asked for “a packet of Starbust [sic]”.[328]
Особенно любят sic рецензенты книг. При этом они испытывают настоящее наслаждение: не трудитесь указывать мне на эту очевидную ошибку – я сам ее заметил. Однако наблюдаются два вида sic:
1. На самом деле никакой ошибки нет, но поверхностному читателю она несомненно почудится.
I am grateful to Mrs Bollock [sic] for the following examples.[329]
2. Вот это да! Какая грубая ошибка! Но с моей стороны было бы нечестно ее поправить.
“Please send a copy of The Time’s [sic],” he wrote.[330]
А еще в квадратные скобки иногда заключают многоточие, заменяющее пропущенные слова. Например, так:
But a more lucky circumstance happened to poor Sophia: another noise broke forth, which almost drowned her cries […] the door flew open, and in came Squire Western, with his parson, and a set of myrmidons at his heels.[331]
Недавно мне рассказали о человеке, который пишет диссертацию по многоточию. Должна признаться, это привело меня в ужас. Многоточие – черная дыра пунктуационной вселенной, в которую ни один здравомыслящий человек не даст добровольно засосать себя на три года без гарантии получения впоследствии работы. Будем надеяться, однако, что эта диссертация прольет свет на происхожение многоточия: говорят, впервые оно встретилось в театральной версии «Ист Линн» госпожи Генри Вуд: Dead … and never called me mother![332] В газетах многоточие иногда используют вместо тире…[333] что изрядно раздражает… поскольку случаев, когда многоточие необходимо, очень мало, и их легко запомнить. Многоточие:
1) указывает на пропуск слов… в цитируемом фрагменте;
2) заканчивая фразу, придает ей интригующую многозначительность…
Именно так и нужно заканчивать – интригующе-многозначительно. Если учесть, какой мощный эротический заряд заключен в традиционном многоточии в конце главы (Не swept her into his arms. She was powerless to resist. All she knew was, she loved him …[334]), то понятно, что роль простого заменителя тире унижает многоточие. Пожалуй, лучше всего об этом знаке сказал Питер Кук в своем скетче «Пит и Дад», прозвучавшем в 1966 году на Би-би-си-2 в передаче «Не только, но и». (Мне помнилось, что само название этой передачи содержало многоточие: Not Only … But Also, но в современных ссылках многоточие отсутствует. Похоже, в наши дни ни на что уже нельзя положиться.) Так или иначе, размышления Питера Кука о важности многоточия – такой же замечательный философский эпизод, как и спор критиков Муна и Бердбута из «Настоящего инспектора Хаунда» Тома Стоппарда о том, можно ли начинать пьесу с паузы. Пит рассказывает Даду, как в «Городе как Элис» Невила Шюта загорелый летчик подходит к стоящей на взлетной полосе женщине, чьи «пышные формы» под тонким поплиновым платьем подчеркнул сначала проливной дождь, а потом мощный поток воздуха от пропеллеров:
ДАД: А дальше?
ПИТ: Ну, загорелый летчик подходит к ней, и они уходят вдаль, и глава кончается тремя точками.
ДАД: А что значат эти точки, Пит?
ПИТ: У Шюта они могут значить что угодно.
ДАД: Например, что они трахаются?
ПИТ: Когда Шют ставит три точки, это значит: «Растолкайте свое воображение. Придумайте сами, что там было дальше». (Пауза.) Когда я вижу три точки, у меня внутри все замирает.
В старом нью-йоркском справочнике издательства «Оксфорд юниверсити пресс» была высказана одна из самых глубоких мыслей по поводу пунктуации: «Относиться к дефисам серьезно – верный способ сойти с ума». И это правда. Только посмотрите: этот маленький вредитель умудрился вырваться из всех введенных мною категорий, так что пришлось-таки загнать его в какую-то приставную главку-ловушку. Дефис – известный проказник. Люди годами сражались за его отмену: Вудро Вильсон утверждал, что дефис – самая неамериканская вещь в мире (заметим, что самому Вильсону понадобился для этого дефис: un-American); Черчилль считал дефис «позорищем, которого нужно всемерно избегать». Однако отказ от дефисов чреват серьезными трудностями: одно дело extra-marital sex[335] (с дефисом), и совсем другое – extra marital sex.[336] Подобных плачущих по дефису выражений полным-полно. Излюбленные примеры – the little used car,[337] the superfluous hair remover,[338] the pickled herring merchant,[339] the slow moving traffic[340] и the two hundred odd members of the Conservative Party;[341] все они остро нуждаются в дефисе.
Название этого знака имеет, как водится, греческие корни. Сколько же у этих греков слов для описания пространственных взаимоотношений – для заворачивания, подкладывания, совмещения, отрезания! Нам просто повезло, иначе знаки препинания пришлось бы называть «соединитель», «полтире» и так далее. В данном случае выражение, от которого образовано слово hyphen (дефис), означает «под кем-то», или «в ком-то», или «вместе». Так что дефис, похоже, куда более сексуален, чем можно предположить по его будничному облику. С его помощью для большей ясности соединяют слова (или присоединяют к ним приставки); а некоторым словам он – с той же целью – не дает слипнуться. Благодаря скромному дефису торговец соленой сельдью (pickled-herring merchant) может жить с гордо поднятой головой, а фалда (coat-tail) не выглядит единым неудобочитаемым словом.
Разумеется, судьба дефиса тесно связана с общеязыковой переменой курса, о которой мы поговорим в следующей главе. Речь идет о неожиданном и весьма опасном возврате к scriptio continua античных времен, когда слова просто склеивались в единый монолит без начальных заглавных букв и без всяких знаков препинания. У такого возврата есть и положительная сторона: если книги продержатся еще хотя бы лет двадцать, молодые читатели смогут без труда читать Джеймса Джойса, поскольку бездефисные поэтические слияния наподобие snotgreen или scrotumtightening[342] будут восприниматься совершенно обыденно. Адреса электронной почты и реклама в Интернете (GENTSROLEXWATCH![343]) исподволь приучают нас к подобным словечкам, поэтому приглашение на мероприятие Би-би-си, названное soundstart,[344] я восприняла не моргнув глазом. Когда-то мы мучались вопросами: «В одно слово? В два? Через дефис?» Сейчас третий вариант стремительно исчезает. Я слышала, что в наше время обладатели двойных фамилий просто не могут передать нужную информацию по телефону, потому что на другом конце провода слишком редко оказывается человек, знакомый с дефисами. И бедолаги получают кредитные карточки с надписью Anthony Armstrong, Jones или Anthony Armstrong’Jones, а то и Anthony Armstrong Hyphen.
Так как же правильно ставить дефисы, пока нас не поглотил кошмарный мир, где принято писать Hellohowareyouwhatisthisspacebarthingforanyidea?[345] У дефисов есть множество законных способов применения:
1. Они защищают от клеветы торговцев сельдью, никогда не бравших капли в рот. Многие слова, такие как co-respondent, re-formed, re-mark, требуют дефиса во избежание двусмысленности. Заново созданная (re-formed) рок-группа отличается от реформированной (reformed). Давнишний (longstanding) друг мало похож на стоящего долговязого (long standing). Поперечный разрез (cross-section) общества – совсем не то, что его рассерженный слой (cross section). И таких примеров тьма. Однако, как я недавно имела случай убедиться, даже тщательная расстановка дефисов не всегда помогает. В опубликованной в «Дейли телеграф» статье о современной пунктуации я сослалась на газетный справочник по стилю (newspaper style-book), аккуратно проставив дефис, чтобы точно донести смысл до читателей (я не была уверена, что все из них слышали о таких справочниках). И что бы вы думали? Пришло две жалобы! В них ехидно отмечалось, что я неправильно поставила дефис. Поскольку никаких newspaper style-book нет в природе, я, видимо, имела в виду newspaper-style book. Пользуюсь случаем, чтобы заявить: большего оскорбления я еще не слышала. «Что такое книга газетного типа? – возопила я. – Покажите мне эту книгу газетного типа, если она вам попадется!» До сих пор не могу прийти в себя.
