Dressler W. U. Zur Wertung der Interfixe in einer semantischen Theorie den natürlichen Morphologie // Wiener slawistischer Almanach. 1984.
Dressler W. U. Forma y función de los interfijos // Revista Española de linguistica. 1986, № 2.
Malkiel J. Los interfijos hispánicos. Problemas de linguistica histórica y estructural // Miscelania. Homenaje a André Martinet. La Laguna. 1958.
Malkiel J. Genetic Analysis of Word Forms (?).
Montes Giraldo José. J. Los interfijos hispánicos. Reexamen con base en datos de ALEC. Anuario de Linguistica Hispánica. 1985. Р. 181–189.
Portales Lázaro J. Sobre los interfijos en Español. Linguistica Española Actual. V. 10, № 2, Madrid 1988. Р. 154–169.
Portales Lazaro J. La Interfijación // Gramatica Descriptiva de la Lengua Española. Vol. 3. cap. 77. RAE. Madrid. 1999.
Rainer Fr. Spanische Wortbildunglehre. Tübingen. 1993.
Глава V
ОБРАТНОЕ СЛОВООБРАЗОВАНИЕ И ВОПРОСЫ НЕСОБСТВЕННОЙ ДЕРИВАЦИИ{4}
При описании словообразования нередко отмечается такая его разновидность, как обратная деривация (derivación inversa о retrógrada).[84] Этот прием состоит в «извлечении» производящей основы из производного слова. Иначе говоря, процесс словообразования как бы инвертируется, протекает в обратном направлении: от второго члена модели к первому. Ср. legislador > legislar при нормальной последовательности hablar > hablador. Обычно приводятся следующие примеры подобной деривации: asco (из asqueroso), burro (из borrico, лат. burncus), mango (из лат. mámcüla), carbunco (из carbúnculo), humilde (из humildad), ilar (из ilación), transar (из transación), juagar (из enjuagar), tropezar (из entropezar), jalbegar (из enjalbegar), cobrar (из recobrar), soso (из ensoso, лат. insulsu). Обратное словопроизводство, как показывают иллюстрации, возможно в тех случаях, когда аффиксальное образование попадает в язык самостоятельно, не будучи созданным от простого слова. Естественно, что наличие в языке производного слова при отсутствии простого – явление весьма редкое, соответственно немногочисленны и разрознены случаи обратной деривации. Проникновение в язык сложных по своему составу слов, формальные элементы которых входят в определенные морфологические ряды, а основа остается единичной, обусловлено обычно так называемой внешней историей языка, в частности заимствованием рядов слов с одинаковым аффиксом, а также переразложением основы в результате народной этимологии, трактующей произвольный отрезок слова как значимый морфологический элемент. Так, любопытным примером обратной деривации является выделение слова enconía 'ненависть, озлобление' из сложного образования malenconía (вариант слова malencolía 'меланхолия'). Это последнее является результатом ассоциации элемента mel– (в melancolía) с прилагательным mal—o 'плохой'. Осмысление первого слога позволило связать определенное значение и с остающимся отрезком. Затем из существительного enconía была извлечена основа слова encono, имеющего то же значение, которая обогатила язык рядом производных – таких, как enconar 'раздражать, вызывать гнев', enconado 'ожесточенный', enconamiento 'гнев, ожесточение', enconoso 'злобный, раздраженный'. Аналогичного происхождения слово la granada 'гранат'. Оно выделилось из сложного образования malgranada (из mala—granada 'яблоко с семечками'), так как элемент mal– (из лат. mala 'яблоко') стал ассоциироваться с mal 'плохо' и был исключен из слова.[85]
Иногда действие обратного словообразования зависит от движения самой языковой системы, от тех отношений, которые складываются в языке в результате его внутреннего развития. Так, например, причастие, выступая в адъективной функции, может не утрачивать своих парадигматических и, следовательно, смысловых связей с глаголом. Прилагательные perniquebrado 'со сломанными, перебитыми ногами', maniatado 'со связанными руками', alicortado 'с подрезанными крыльями', aliquebrado 'со сломанными крыльями' созданы по типу сложных слов manilargo, patizambo, вторым компонентом которых являются прилагательные. Форма второго элемента приведенных выше сложений дала повод понять все слово как причастие глагола, который и был затем «восстановлен» в языке. Ср. perniquebrar 'ломать ноги', maniatar 'связывать руки', alicortar 'подрезать крылья', aliquebrar 'ломать крылья'.
Глагол indisciplinarse 'выходить из повиновения', включающий префикс прилагательных in-, возник в результате обратной деривации от адъективированного причастия indisciplinado 'распущенный, недисциплинированный'. Такого же происхождения глагол indisponer 'расстраивать, сердить, заболевать (в возвратной форме), созданный от прилагательного indispuesto 'расстроенный, нерасположенный, нездоровый'. Глагол independerse 'освободиться, получить независимость' образован от independiente 'независимый' (бывшее активное причастие).
В других случаях обратное словопроизводство вызывается тем, что грамматический элемент получает регулярную словообразующую функцию, продолжая в то же время соотноситься с парадигматическим рядом. Так, суффикс причастий – ado может присоединяться к именным основам, образуя прилагательные. Словообразование этого рода часто сопровождается префигированием. Ср. leonado, datilado, azafranado, apicarado, adamado, envalentonado, deslenguado, desalmado. Форма суффикса позволяет в некоторых случаях осмыслить прилагательное как причастие отыменного глагола, который вслед за этим также вводится в язык, ср. envalentonar(se), adamar, apicarar(se), azafranar. Регрессивная деривация как бы сочетается здесь с прямым словопроизводством. Иначе говоря, глаголы enva—lentonar(se), adamar одновременно соотносятся с именами valentón, dama и прилагательными envalentonado, adamado. Причину такой словообразовательной двойственности не трудно объяснить. Модели dama > adamado, lengua > deslenguado, león > leonado, valentón > envalentonado возникли в результате пропуска одного из звеньев словообразовательной цепи: tonto > atontar > atontado, freno > frenar > desfrenar > desfrenado, ceniza > encenizar > encenizado, almacén > almacenar > almacenado.
Опущение глагольного элемента, непосредственная ассоциация между крайними точками ряда (в данном случае между существительным и прилагательным) привели к созданию в языке новых моделей, обладающих морфологической и семантической спецификой.[86] Вербальный член может, однако, восстанавливаться в языке, входя в употребление позднее соответствующего прилагательного. Ср. adamar < adamado; apicararse < apicarado; amanerarse < amanerado; apergaminarse < apergaminado. Глагол в приведенных примерах возникает в результате одновременного действия прямой и обратной деривации. Adamar, apicararse, amanerarse, с одной стороны, являются производными от основ существительных dama, picaro, manera. С другой стороны, они возникли после прилагательных adamado, apicarado, amanerado и под воздействием их смыслового содержания. Происходит как бы скрещивание прямой и обратной деривации. Словообразование этого рода следует схеме А – В <– С: dama – adamar «– adamado; picaro – apicararse «– apicarado. Нередко в произведенном таким способом слове можно различить элементы смысловой структуры, обусловленные прямой и обратной деривацией. Так, azafranar в значении 'приправлять шафраном' соотносится с существительным azafrán 'шафран' и является результатом прямого словoпроизводства: azafrán – azafranar. Другое значение этого же глагола – 'красить шафраном, красить в шафрановый цвет, делать похожим на шафран' – возникло под воздействием отыменного прилагательного azafranado 'похожий на шафран, желтый как шафран'. Следовательно, на значение глагола azafranar оказали влияние как существительное azafrán и семантические возможности, связанные с его вербализацией, так и прилагательное azafranado, осмысленное как причастие глагола. Ср. следующие аналогичные соотношения:
Приведенные примеры говорят о том, что смысловой объем глагола определяется действием прямого и обратного словопроизводства. В зависимости от удельного веса в слове разных значений можно говорить о преобладании того или другого словообразовательного типа. Так, глаголы adamar, apicararse, amanerarse обнаруживают более тесную связь с прилагательными adamado, apicarado, amanerado. Azucarar, almibarar, напротив, скорее соотносятся с существительными azúcar, almíbar, a azafranar образует равномерное двустороннее сцепление. Итак, некоторые слова в разных значениях обнаруживают разные словообразовательные связи. Перекрестное функционирование ряда моделей приводит к сплетению в слове самостоятельных (но обусловленных его морфологической структурой) значений. Полисемия определяется в подобных случаях не семантическим развитием слова и не многозначностью единой модели словообразования, а тем местом, которое занимает слово в разных моделях, как бы на стыке прямой и обратной деривации.
Лингвистическая проблема обратного словообразования имеет разные аспекты. При изучении функционирования системы языка во времени, а также в плане исторической лексикологии регрессивная деривация интересна с точки зрения реальной последовательности возникновения в языке слов. Иначе обстоит дело при анализе тех морфологических и семантических связей, которые складываются между словами в пределах синхронного среза языка. Изучая статические словообразовательные отношения, мы не должны расценивать слова, возникшие в результате обратной деривации, как произведенные от тех слов, из состава которых они были выделены. Так, legislar не может рассматриваться как вторичное по отношению к legislador, humilde – к humildad, perniquebrar – к perniquebrado, burro – к borrico. Во многих лингвистических работах, однако, излагается именно такой взгляд. Так, А. Граур в одной из своих статей подчеркивает, что производное слово совсем не обязательно создается в языке при помощи аффиксов, ссылаясь при этом на регрессивную деривацию.[87] В романской лингвистической традиции при определении производного слова принято указывать, что оно может возникнуть путем прибавления аффиксов, замены одних аффиксов другими, а также их исключения из состава слова.[88] Такая точка зрения, очевидно, основывается на неразличении фактов системы языка и явлений, характеризующих ее функционирование во времени. В современном языке аффиксальное слово (при наличии простого) воспринимается как вторичное, а не первичное образование, независимо от того, было ли оно исходным пунктом или результатом деривации.[89] Оно структурно отождествляется со вторым, а не первым членом модели. Этим определяется и семантическая иерархия, существующая между единицами лексического состава языка. Слова, не содержащие аффиксов, обычно мотивируют значение аффиксальных производных от той же основы. Мы понимаем существительное humildad 'смирение, покорность', установив его вторичность по отношению к морфологически непроизводному и семантически более простому humilde 'смиренный, покорный'. Значение существительного ilación 'следствие' уже не является результатом прямой ассоциации с данным звуковым комплексом, как было бы при отсутствии глагола ilar 'следовать, вытекать', а устанавливается через посредство этого глагола. Слова, созданные путем регрессивной деривации, становятся в отношения, типичные для прямого словопроизводства. Обратная деривация обычно не дает языку новых словообразовательных моделей, характеризуясь лишь изменением последовательности возникновения в языке слов, но не сдвигом в их лингвистической оппозиции. Поэтому нет достаточных оснований выделять регрессивную деривацию в особый словообразовательный тип наряду с аффиксацией, словосложением и пр., как это имеет место в описательных грамматиках испанского языка, а также в специальных работах по словообразованию.[90]
