Евгений Шраговиц - Загадки творчества Булата Окуджавы: глазами внимательного читателя

Как мы показали в этой главе, в «Письме генералу Z.» присутствует большое количество отсылок к творчеству Окуджавы, в первую очередь в плане образности. При описании мыслей и чувств офицера, оказавшегося в роли оккупанта, Бродский останавливается и на отношениях героя с некоей женщиной. В стихотворении Бродского сосуществует множество разных планов, конфликт многомерен; Окуджава же выделяет одну его сторону, наиболее актуальную для молодого мужчины: появлению недозволенной мягкости и пацифистских настроений у офицера способствуют любовные мечтания. Тема – отказ военного участвовать в сражениях за ценности, в которые он не верит, – и ролевое распределение между персонажами объединяют «Письмо генералу Z.» и «Дерзость…» Но кроме того, в этих произведениях есть и структурное сходство. Прежде всего бросается в глаза, что 3 первых строфы в обоих случаях начинаются с обращения: «Генерал…» у Бродского и «Господин лейтенант…» у Окуджавы. На первый взгляд текст Окуджавы напоминает его известные полушуточные песни о гусарах, где время действия – начало XIX века. Первая строфа, казалось бы, укрепляет это впечатление: форма обращения и лексика в ней подчеркнуто старомодные, хотя внимательный читатель может заметить, что в дореволюционной русской армии не было чина лейтенанта; он появился в СССР в 1935 году. Окуджава прекрасно знал табель о рангах в русской армии, он много писал об офицерах. Окуджава намеренно смешал в стихотворении реалии разных эпох, преследуя ту же цель, что и Бродский в «Письме.». Он желал придать размышлениям о конкретном военном конфликте глобальный смысл и дезориентировать цензуру. Таким образом поэт мог без опаски высказывать свои соображения от имени героев прошлого. Окуджава делал это многократно в своих романах, к тому времени уже напечатанных. Фигура генерала и у Бродского и у Окуджавы достаточно условная. Бродский об этом говорит прямо. Генерал – это воплощение власти; ей адресовано письмо, но оно не будет прочтено. У Окуджавы генерал играет ту же роль. Только приняв это во внимание, можно понять разговор между генералом и лейтенантом у Окуджавы. Армия не дискуссионный клуб; в ней обсуждение каких-то вопросов возможно только между равными по званию и должности или со специально вызванными на военные советы. Вспомним картину военного совета у Толстого и на полотне Кившенко. В армии командиры отдают приказы, а подчинённые их выполняют. Выражение лица подчинённых не принимается во внимание. И уж тем более генерал не будет спрашивать офицера о его настроении перед боем. Все дело в том, что генерал у Окуджавы символизирует власть, которая не может действовать только приказами. Власть нуждается в поддержке или, как минимум, покорности народа. И диалог, по сути, происходит между народом и властью. При этом уже во второй строфе песни государство обнаруживает свой подлинный облик в реплике: «скоро бой предстоит, а вы все про баб». Грубость и жестокость со стороны «сильных мира сего» в советское время были в порядке вещей. В третьей строфе генерал пытается убедить лейтенанта выполнять свои обязанности, а лейтенант отвечает: «Будет вам победа,/ да придется ли мне с вами пировать?» Окуджава переносит обоих героев в ситуацию сатирической солдатской сказки, но с неизбежно грустным финалом. Окуджава подчеркивает условность персонажа; и все становится на свои места, если учесть, что беседу ведут не генерал и лейтенант, а высшие инстанции и народ. В четвертой строфе генерал прибегает к «высоким словам», продолжая свою тираду, и обнаруживается, что он не в состоянии подкрепить ими пошатнувшуюся уверенность в том, что военные действия оправданны. Во время Отечественной войны необходимость победы была признана большинством и объективно существовала, поскольку очевидна была дилемма «или они, или мы». Генералу же из «Дерзости…» остается только сулить лейтенанту славу, которая его не привлекает: «Господин генерал, слава для убитых,/ а живому нужней женщина его». Мы не знаем, был ли Окуджава знаком с вольным переводом Бродского песни «Лили Марлен»[210] (1980) (оригинальный текст сочинил Ханс Ляйн в 1915 году перед отправкой на Восточный фронт во время Первой мировой войны, а мелодию придумал Норберт Шульц в 1938). Эту песню пели солдаты всех воюющих армий на своих языках. В переводе Бродского есть строки, конкретизирующие время и место действия (хотя в оригинале ничего о русских нет):

Если даже Окуджава и не знал этого текста Бродского, его пацифистская позиция совпадает с выраженной в этой песне, и он передает ее герою «Дерзости». Поскольку генерал не может найти доводы, чтобы убедить подчиненного жертвовать жизнью, ему остается только апеллировать к «воинскому долгу», который сам по себе не заменяет долга морального. В заключительной строфе срываются все завесы; она обнажает истинный характер отношений советского государства и народа. Генерал говорит: «Ну гляди, лейтенант, каяться придется./ Пускай счеты с тобой трибунал сведет». Характерно, что генерал зовет подчиненного на «ты», этим еще раз демонстрируя хамскую природу власти. Появляется и другая «примета времени» – трибунал; так только в советские годы назывались военные суды. А лейтенант отвечает: «Видно так, генерал. Чужой промахнется,/ а уж свой в своего всегда попадет». В этой строфе есть явная перекличка с Бродским: его герой также готов принять наказание за свои взгляды и дважды говорит о том, каких санкций он заслуживает. Последняя строка песни Окуджавы: «…а уж свой в своего всегда попадет» придает ей резкую критическую окраску и базируется на историческом контексте. Достаточно вспомнить, как власти уничтожали миллионы советских граждан, как во время войны косили «своих» пулеметы заградотрядов. Таким образом, невинная на первый взгляд песня с лирической окраской приобретает острое политическое звучание.

В этой статье мы показали только одну цепочку взаимосвязей в творчестве двух поэтов, в значительной мере определивших лицо русской поэзии последней трети ХХ века. Конечно же, их влияние друг на друга можно выявить в намного большем масштабе. Несмотря на все многочисленные различия в творческой индивидуальности, этих двух авторов сближали гуманизм и уважение к человеческой личности.

Первая и начало второй части стихотворения И. Бродского «Письмо генералу Z.» (Сочинения Иосифа Бродского. В 4 т. Т. 2. СПб.: Пушкинский фонд. 1992. С. 85.)