Ощущение внутренней формы слов этого типа всегда так отчетливо, что развитие их семантики можно себе представить лишь на основе следующей схемы: слово с прозрачным внутренним образом допускает произвольное употребление его по отношению ко всему тому, что отвечает этому образу. Так, el sacadinero или sacaperras может означать все то, что выманивает деньги, quitasueño применимо ко всему тому, что лишает сна, quitapesares – ко всему тому, что может утешить, принести облегчение. Значение этих слов, таким образом, оказывается общим и расплывчатым. Это как бы семантически не расчлененные слова. Однако значение сложных слов может, локализуясь, получать предметную отнесенность, сужаться. Но денотативное значение не убивает, как правило, ощущения внутренней формы слова. Поэтому существительное сохраняет способность закрепляться в языке как название других лиц, предметов или понятий, к которым также применима его внутренняя форма. Таким путем развивается многозначность сложных существительных этого типа. Анализ их семантики показывает, что ввиду того, что перенос названия не происходит на основе ассоциативных сопоставлений обозначаемых объектов, многозначность среди «императивных» имен развита несколько меньше, чем среди других слов современного языка.
Подводя итог вышеизложенному, можно сделать общий вывод о том, что сложные существительные типа el guardabosque в современном испанском языке остаются образными словами. К этому за—ключению приводит, с одной стороны, возможность мены компонентов сложных слов их синонимами, а с другой стороны, анализ путей развития их многозначности. Для слов со значением образного представления лица об этом же свидетельствует характер синонимии. Номинация не отделилась от образности, а разговорная речь – от художественности.
Заканчивая описание сложных существительных с первым глагольным элементом (оба варианта), следует указать на их отношение к словообразованию других частей речи. Прежде всего, обращает на себя внимание их связь со словообразованием прилагательных. Это явление опирается на общую и давнюю тенденцию к сближению словообразования имен. Приведем несколько примеров атрибутивного употребления сложных слов этого типа.
Слово matarrata(s) 'отрава для крыс' (букв. 'убей крыс') в переносном смысле употребляется для характеристики крепких спиртных напитков, крепкого табака и пр. Так, говорят un tabaco matarrata или matarratas. По—видимому, в роли определения выступает слово matasiete в следующем предложении: Es un necio presumido y matasiete que con todo el mundo arma camorra (Galdós 1951, 115) 'Это чванливый и хвастливый дурак, который со всеми затевает драку'.
Атрибутивно употреблено слово alzaprima 'рычаг' у А. Варелы: Allá como cien metros adelante había aparecido el carro alzaprima (Varela 1951, 237) 'Там впереди, метрах в ста появилась телега с рычагом для поднятия тяжестей'. Другим примером употребления «императивных» сложных слов в функции определения может быть следующее предложение, взятое из одного из рассказов Э. Пардо—Басан: El primer chaleco salvavidas que nos arrojaron al extremo de un cabo se lo ofrecimos al capitán (Pardo—Bazán 1891, 48) 'Первый спасательный костюм, который нам бросили на конце троса, мы предложили капитану'. Любопытно, отметить, что на той же странице слово el salvavidas дважды употреблено как существительное. Приведем еще один пример из романа Рауля Ларры «Гран Чако»: Sería acaso un socialista tirabombas ese bigotudo que miraba fieramente (Larra 1947, 98) 'Возможно, этот усач с суровым взглядом какой—нибудь террорист из социалистической партии'. Выше указывалось, что в технической терминологии сложные слова этого типа также весьма употребительны в функции определения. В современном испанском языке такое употребление, по—видимому, не предполагает их полной адъективации,[216] так как встречаются сочетания, в которых отсутствует согласование в числе (например, las pinzas toma—corriente – 'зажим' (электр.)). Впрочем, бывает весьма затруднительно установить грамматические отношения между определением и определяемым, так как «императивные» существительные обычно морфологически не меняются, и форма на – s употребляется как вариант слова, а иногда закрепляется за одним из его значений, ср. el tapaboca 'зуботычина' и el tapabocas 'затычка ствола оружия'. В целом заметна общая тенденция к сочетанию сложных слов с определяемым по типу el pájaro mosca.[217]
Обращает на себя внимание также связь словосложения существительных типа el guardabosque со словообразованием наречий. Ср. a rajatabla 'неукоснительно, любой ценой', a rodeabrazo 'махая рукой', a regañadientes 'сквозь зубы', a toca—teja (платить) наличными', coser a pasa perro 'переплетать книги маленького формата' и пр.
Таким образом, словосложение существительных соприкасается с образованием прилагательных и наречий.
2. Сложные существительные типа el duermevela
К сложным существительным, которые были описаны, примыкает небольшая группа слов, состоящих из двух глагольных основ (тип el duermevela). Слова, принадлежащие к этой группе, отличаются от остальных «императивных» имен не только своим морфологическим составом, но также и своей семантической направленностью. Следует разделить эти два варианта одной словообразовательной модели и потому, что словосложение двух глагольных основ не продуктивно в современном испанском языке. В нем насчитывается не более 20 «двуглагольных» существительных, причем большинство из них малоупотребительно. Кроме того, их семантический диапазон отличен от императивных имен.
Так, несколько сложных слов, состоящих из двух глаголов, имеют значение действия, которое в целом не свойственно «императивным» существительным. Например, duermevela 'беспокойный, чуткий сон' (букв. 'спи—бодрствуй'); pelamesa 'драка, потасовка' (от глаголов pelar 'ощипывать' и mesar 'таскать за волосы'); arrancasiega (жатва, при которой одновременно вырываются с корнем маленькие злаки, от глаголов arrancar 'вырывать' и segar 'жать'), и некоторые другие. Среди остальных сложных существительных этого типа трудно наметить семантическую линию ввиду их немногочисленности. Два три слова означают инструменты и приспособления, например, alzaprima – рычаг для поднятия тяжестей; два—три слова являются названиями игр, например, tocatoca – (Чили) детская игра в мяч, pasapasa – фокус, манипуляция; ganapierde – игра в поддавки.
Среди сложных существительных этого типа есть случаи повторения одной и той же основы глагола (см. выше: pasapasa, tocatoca, а также picapica – пылинки, пух, листочки растений, вызывающие кожный зуд; также порошок, от которого чихают, pegapega – репей, фиг. приставала; chupachupa – детская игрушка; matamata – черепаха (разновидность)). Ср. также duermeduerme, pillapilla, huelehuele, pintapinta, lamelame, rascarasca, quemaquema и пр.
Компоненты сложных слов этого типа соединены сочинительной связью. Иначе говоря, они независимы друг от друга. Однако, поскольку оба они стоят как бы в предикативном отношении к одному и тому же субъекту, между ними устанавливается то или другое семантическое соотношение. Иногда оба действия представляются в своем чередовании (альтернативная связь), например, el duermevela. Иногда связь между компонентами указывает на одновременное протекание обоих действий, например, ganapierde, pelamesa. Чаще всего существительные с повтором одного глагола имеют усилительное значение по аналогии с синтаксическими конструкциями: Es. muchacha lista lista; Eso es beber beber.
Описывая двуглагольные существительные, следует подчеркнуть, что даже при их немногочисленности они не единообразны. Одно—два существительных имеют между своими компонентами союз у, превратившийся в соединительную гласную; ср. quitaipón букв. 'снимай—надевай' – украшение, которое надевают на лоб вьючных животных. Словари дают также форму quitapón. Одно—два слова сохраняют раздельное написание (pica—y—huye букв. 'кусает и убегает'– насекомое типа муравья). Раздельное оформление встречается и у quitaipón (quita—y—pon). У одного существительного второй компонент имеет окончание, не свойственное глаголам первого спряжения, участвующим в словосложении – picatoste 'гренок' (от глаголов picar и tostar).
Все это свидетельствует о том, что в испанском языке не была выработана продуктивная модель сложения двух глагольных основ.
3. Сложные существительные типа la compraventa (копулятивный тип)
Копулятивное словосложение не было характерно для латыни. Нет его также в некоторых современных романских языках, напри—мер, во французском. Однако с ним можно встретиться в итальянском и испанском языках.
Между компонентами сложного слова копулятивного типа устанавливаются сочинительные отношения, выражающиеся в синтаксисе союзом у. Из словосложения союз исключен. Грамматическая цельнооформленность сложных существительных этого типа выражается в образовании множественного числа флектированием только второго компонента, например, el calofrío 'озноб' – los calofríos.
Следует отметить, что в испанском языке несомненно имеется связь между словосложением данного типа и сочинительными словосочетаниями. Так, наряду со сложным словом иногда встречается словосочетание в том же значении. El claroscuro 'светотень' – в Словаре 1726–1739 гг. изд. отмечается еще в форме словосочетания claro y oscuro.
