Петру не терпится самому его начать, и огрубелыми пальцами он начинает набирать заглавие: «Ведомости о военных и иных делах, достойных знания и памяти, случившихся в Московском государстве и во иных окрестных странах». Закончив набор, сумрачно посмотрел на окружающих: «Церковный шрифт к мирским известиям не пригоден. Нужда вводить новый». Выпивает корец с холодной водой и стремительно, как и появился, покидает печатный двор.
«Ведомости» стали первой русской газетой. Начальный их номер вышел 2 января 1703 года тиражом по тому времени немалым — 1000 экземпляров. Петр ревниво относился к их изданию; отмечал карандашом места для перевода из голландских газет и сам правил корректуру. Сохранились листы с его поправками.
Новый шрифт, получивший впоследствии название гражданского, был окончательно введен с 1 января 1708 года, церковный был оставлен для богослужебных и священных книг. Введение гражданского шрифта Петр, соединил с реформой орфографии. Ряд славянских букв ушел из новой печати. Петр и это дело никому не передоверил, до нас дошли листки с собственноручными его написаниями гражданского шрифта.
Как ни странно, более простой и удобный для написания и прочтения, он отнюдь не показался таким его современникам. Они его восприняли чуть ли не как литорию, то есть тайнопись. Интересное свидетельство об этом сохранилось у В. К. Тредиаковского. Василий Кириллович так размышлял об этом в своем «Разговоре об орфографии», изданном в 1748 году: «Прекрасная была сия самая первая печать: кругла, мерна, чиста. Словом, совершенно уподоблена такой, какова во французских и голландских типографиях употребляется. Но уподобление сие было несколько и чрезмерно. Всяк любопытный увидит здесь из приложенного алфавита (следует начертание латинизированных букв). Сие очам российским сперва было дико, и делало некоторое затруднение в чтении, особливо ж таким, которые и старую московскую с превеликою запинкою читают».
Первой книгой, напечатанной гражданским шрифтом, стала «Геометріа, Славенски Землемерие», изданная в 1708 году. На заглавном листе ее было указано, что она «издадеся новотипографским способом, повелением государя, царя и великого князя Петра Алексеевича при благороднейшем государе царевиче и великом князе Алексии Петровиче». Царевич тогда еще был юн, и строгий отец не терял надежды сделать его соучастником своих дел; заглавие старинной книги неприметно открывает нам частицу давней трагедии.
Намеренно или случайно, а скорее всего намеренно, так как Петр хорошо знал общество, руководимое им, следующей книгой гражданского шрифта оказались «Приклады, како пишутся комплименты» — то есть письмовник. И если на «Геометрию» нашлось не так уж много охотников, то комплиментарную науку стали расхватывать вовсю. Кому из офицерской молодежи, например, не захотелось иметь перед собой образец «просительного написания некоторого человека к женскому полу», а человеку более степенному — «объявительное писание о супружестве»! Эта книга способствовала популярности гражданского шрифта куда более, чем строгие государевы указы.
«Ведомости» перешли на новый шрифт частично с 1710, а постоянно с 1717 года. Они, как мы уже говорили, сперва издавались в Москве, но с 1711 года появились первые номера, отпечатанные в Санкт-Питер-Бурхе. Некоторые из них были украшены виньеткой с изображением Петропавловской крепости, Невы, покрытой судами, и парящего над ней Меркурия с затейливой трубой. Молодая столица являла себя читателям в первом своем блеске.
По крылатому пушкинскому выражению, Петр «прорубил окно в Европу». Окно стало не простым проемом в стене, а косящатым, с резными наличниками. Роль таких наличников играли периодическая печать, светские книги, новая орфография, гражданский шрифт. Они не входили в ряд главных реформ Петра, но характеризовали серьезные перемены в культурной жизни страны. Глядя на эти наличники, иноземцы с тревогой догадывались о решительном переустройстве Руси, выросшей в Россию. Хозяева же дома перестройку сопровождали его преображением, радостным прежде всего своему, а не чужому глазу.
С тех времен периодика стала неотъемлемой частью русской культуры, образованности, просвещения. На смену петровской газете в 1728 году стали в строй «Санкт-Петербургские ведомости», издание которых взяла на себя только что учрежденная Академия наук. К ним присоединились в 1756 году «Московские ведомости», выпускавшиеся при Московском университете. Нетрудно проследить связь между зажигавшимися очагами просвещения и печатными светильниками, одна вспышка вызывала другую. Но вспышки не гасли, а порожденные ими огни продолжают светить по наше время. Академия наук СССР скоро будет отмечать 250-летие своего основания, Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова с честью развивает традиции великого холмогорца, а периодическая печать стала могущественной силой нашей коммунистической идеологии.
Как петербургские, так и московские ведомости выходили дважды в неделю и постепенно расширяли объем преподносимых читателю сведений. В них стали печататься примечания научно-литературного содержания. Николай Иванович Новиков — замечательный русский просветитель — арендовал «Московские ведомости» с 1779 по 1789 год. Число подписчиков за эти годы он поднял с 600 до 4 тысяч. Новиков своим смелым пером оживил и углубил «примечания», превратив их в то, что мы теперь называем статьями. Об этом интереснейшем человеке у нас еще появится возможность говорить подробнее.
К середине XVII века официальные газеты стали уступать читательское внимание газетам частным. Первым ежедневным изданием такого рода стала «Поденьщина». Газету выпускал в 1769 году обер-офицер полевых полков Василий Тузов. Держалась она сатирического направления, быстро сошла со сцены, не выдержав, видимо, конкуренции с более зубастыми сестрами, усмехавшимися читателю не столь часто, но более памятно. Однако офицерский наскок не прошел даром. Первенцев всегда помнят именно потому, что они первенцы, а «Поденьщина» оказалась первой ежедневной газетой в России.
Выходили в то время и другие издания, стоявшие где-то посередине между газетой и журналом, мы о них тоже еще успеем сказать в надлежащем месте. Поделюсь с читателем мелькнувшим сомнением. Стоит ли разграничивать периодику и раздельно писать о газетах и журналах? Может быть, и не стоит. Едва я дошел до середины XVIII века в России, как увидел, что та и другая ветви тесно переплетаются. С другой стороны, если взглянуть на XIX и XX столетия, заметим, что эти ветви часто расходятся и плоды на них вырастают неодинаковые. Пожалуй, все-таки разграничим свой очерк на две части и первую из них посвятим рассказу о газете.
Число газет росло, среди них появились уже первые издания, имевшие специализированный характер, как, например, «Санкт-Петербургские врачебные ведомости».
Первой провинциальной газетой стали «Восточные ведомости», издававшиеся в Астрахани с 1813 по 1816 год. Выпускал ее один честный немец, родившийся в Тироле, обучавшийся наукам в Венском университете и попавший в Россию за семь лет до начала своего издания. Прихотливая судьба забросила его на тогдашнюю окраину российской Ойкумены. Он стал преподавать немецкий язык в Астраханской гимназии. Звали его Иосиф Антонович Вейсгопфен. Ему разрешили завести типографию и начать выпуск «Восточных ведомостей». Правительство косо поглядело на такую инициативу. Директору гимназии, которому была вменена цензура газеты, министр просвещения Разумовский прислал циркуляр, в котором указывалось на непременные запрещения писать о политике. Газета с 1816 года печаталась параллельно на русском и армянском языках. Это указывает на зоркость взгляда редактора, увидевшего в армянском языке средство межнационального общения. Но в 1816 году энтузиаст скончался, и «Восточные ведомости» прекратили существование. Сейчас они являются библиографической редкостью.
Но мы уже перешагнули в XIX век, и нам надо посмотреть, что происходит по ту сторону российской границы. Во Франции, на которой мы прервали рассказ, после расцвета революционной периодики для нее наступило осеннее время. Газетные листы опадали с политического древа наполеоновской диктатуры. Бонапарт был пока еще консулом, но декретом 17 января 1800 года из 70 газет, издававшихся в Париже и его окрестностях, он уже закрыл 60. Фуше — министру полиции, умному негодяю, поочередно служившему всем правительствам Франции, — предписывалось следить, чтобы «не печаталось ни одной новой газеты, как в Сенском, так и в других департаментах». С помощью этого ловкого конюха молодой генерал взнуздал свободу слова, как брыкливого, необъезженного коня. Говорить о политике стало трудно, и литература, театр, искусство вызвали к жизни фельетон. Этот вновь возникший жанр стал самой читаемой частью парижских газет. В легкой бойкой манере, остроумно, метко, подчас язвительно разбирались в фельетонах литературные, театральные, а иногда житейские новости. Фельетонам отводили обычно нижнюю часть страницы, ту, что у нас теперь называют подвалом. В дальнейшем среди мастеров фельетона зазвенели имена Шарля Нодье, Сент-Бёва, Теофиля Готье — известных французских литераторов.
