Что касается попутно затрагиваемого д-ром Smirnoff вопроса, обязательно ли «выгода» должна быть неосознаваемой для того, чтобы возник истерический (а не симулируемый) сдвиг, то решение его мне представляется более сложным, чем это допускает д-р Smirnoff. Жесткая формула д-ра Smrinoff (неосознаваемый «интерес» приводит к истерии, осознаваемый — к симуляции) последовательна, возможно, с психоаналитической точки зрения. Павловские же представления, подсказывают более гибкое понимание, отнюдь не исключающее возможности оформления исторических нарушений и при ясном осознании больным «выгоды», которую эти нарушения для него имеют.
Д-р Smirnoff, касаясь проблемы аффекта и синдрома, ставит также некоторые специальные вопросы: какие есть основания говорить о двух разных типах патогенеза истерии, какого рода «логические» связи мы имеем в виду, когда говорим о «понятных» отношениях между психологическим содержанием аффективного конфликта и характером функционального расстройства, какие формы истерии подразумеваются в разбираемых мною случаях, и, наконец, какое физиологическое обоснование имеет павловское представление о «роковых физиологических отношениях». Я могу ответить на эти вопросы, естественно, лишь самым кратким образом.
По поводу «двух типов патогенеза истерии». В моей статье (Вопросы психологии, 1958, №5), послужившей предметом критики проф. Musatti, идет речь о более широком противопоставлении, а именно: психогенных функциональных расстройств, которые ни в какой связи с конкретным психологическим содержанием спровоцировавшего их аффективного конфликта не находятся, таким истерическим синдромам, анализ которых выявляет логическую связь, существующую между формой клинического расстройства и психологическим содержанием аффекта, вызвавшего это расстройство. Это противопоставление заставило проф. Musatti отметить сходство нашей трактовки с представлениями Janet. Отвечая проф, Musatti (Вопросы психологии. 1960, №3), я привел аргументы обосновывающие, как мне кажется, правомерность нашей позиции. Повторять эти аргументы было бы сейчас излишним.
По поводу характера «логических» связей. Как уже было упо'иянуто, при павлоЕском (а не психоаналитическом) понимании патогенеза истерических нарушений нельзя считать исключенной возможность возникновения подобных нарушений и на фоне ясно осознаваемых логи- ческтгх отношений (между «выгодой» и синдромом), не стоящих, однако, ни в какой связи с психоаналитической «конверсией» и т.п.
По поводу клинических форм истерии. В основном я согласен с тем. что в этой связи пишет д-р Smirnoff (о неудовлетворительности существующих классификаций и т.п.).
Наконец, по поводу того, что следует рассматривать как «физиологическое обоснование» павловских представлений о патогенезе истерии. Соответствующий материал был еще много лет назад накоплен павловской школой в результате изучения особенностей функционального состояния центральной нервной системы истерикой и действия на этих больных разнообразных стимулов. Подробные данные по этому поводу д-р Smirnoff мог бы найти в полемике И. П. Павлова с Janet, в работах Павлова, специально посвященных проблеме истерии и во< многих других источниках.
(Далее в «Ответе» излагаются кратко некоторые из положений, детально изложенных в основном тексте настоящей книги).
Дополнение к приведенному выше «Ответу д-ру Smirnoff»:
Д-р Smirnoff заканчивает свою статью следующими словами: «Если бы я мог предложить проф. Бассину новое направление для нашего диалога, я избрал бы путь, который приведет нас, возможно, к лингвистике или к кибернетике. Я думаю, что основы психоанализа нельзя надлежащим образом рассматривать ни при так называемом определении позиций, ни прослеживая их в областях, далеких от психосоматической клиники. Как разъяснения, так и критика психоанализа должны сосредоточиваться только вокруг его главной проблемы, а именновокруг вопроса о бессознательном (разрядка наша.— Ф. Б.), понимаемом как особое явление» (там же, стр. 88).
Д-р Smirnoff высказал это мнение в 1962 г. Я полагаю, что, написав несколько лет спустя настоящую книгу, я сделал все, что мог, чтобы пойти навстречу его пожеланиям.
Ответ д-ру Koupernik.
Мне представляется, что в отклике д-ра Koupernik на мою статью не содержится каких-либо принципиальных возражений против сформулированных в ней положений. Некоторые из этих положений он даже поддерживает.
Он обращает, однако, внимание на два специальных момента: на вопрос о влиянии восточной-индийской и китайской медицины на медицину европейскую и на критику И. М. Сеченовым идей Virchow.
Первый из этих вопросов очень сложен и требует обстоятельного анализа, который было бы трудно провести в рамках настоящего ответа. Замечу только вскользь, что безоговорочно отрицательное мнение д-ра Koupernik по поводу акупунктуры представляется слишком поспешным. Опыт исследований, проведенных за последние годы, говорит скорее о том, что терапевтическая эффективность этого метода в значительной степени определяется квалифицированностью (точностью) его применения. А этот интересный факт заставляет думать, что в данном случае мы сталкиваемся с воздействием на вполне реальные, хотя и очень тонкие и латентные физиологические механизмы, в сущности которых пока недостаточно разбираемся.
Что касается второго вопроса, то я позволю себе обратить внимание д-ра Koupernik, что приводимая им аргументация направлена по существу против него же самого. Действительно, д-р Koupernik утверждает, что представление И. М. Сеченова, по которому клетка, будучи единицей анатомической, не является таковой с точки зрения физиологии, опровергается фактом, который был неизвестен И. М. Сеченову: различием между химическими составами веществ, находящихся внутри и снаружи клетки, и обменом, который происходит между этими веществами.
Я полагаю, однако, что если бы этот факт был известен И. М. Сеченову, то он был бы использован им как лишний аргумент в пользу именно его тезиса о физиологической несамостоятельности клетки, в пользу того, что эта «морфологическая единица» является в функциональном (физиологическом) отношении глубоко зависимой от непосредственно окружающей ее среды и что, следовательно, рассматривать ее как единицу физиологическую можно только очень условно.
Ответ д-ру Klotz.
Я могу высказать только искреннее согласие с духом и основным содержанием статьи д-ра Klotz, содержащей многие выразительные и точные формулировки. Импонирующая широта подхода этого исследователя создает благоприятные возможности для дальнейшего углубления нашей дискуссии с учетом разных представленных в ней точек зрения.
Думается, что и в представлениях д-ра Klotz о рациональности психоаналитического лечения неврозов содержатся определенные ограничения, отличающие позицию их автора от характерной для ортодоксальных психоаналитиков.
Дискуссии с проф. Еу и проф. Brisset (Париж, Франция)
В 1963 г. нами в соавторстве с проф. С. А. Саркисовым и проф. В. М. Банщиковым была опубликована работа «Некоторые теоретические вопросы современной
неврологии и психиатрии» (Медгиз). В пятой главе этой монографии («Проблема роли нейрофизиологических понятий в психопатологии») содержатся критические высказывания по поводу представлений, поддерживающих психоаналитическое направление, изложенных одним из ведущих французских психиатров проф. Еу в его программном докладе («Психиатрические теории») на III Международном психиатрическом конгрессе (Монреаль, 1961 г.)[119].
Здесь же сформулированы некоторые наши возражения проф. Brisset, давшему (в «Revue de medicine psycho- somatique», 1961, 3, 4), как уже указывалось, развернутый критический отклик на наши статьи, опубликованные в «Журнале невропатологии и психиатрии» (1960, № 3 и 10).
