Хотя вытеснение становится в принципе возможным после установления константности Собственного Я и объекта, оно не достигает больших масштабов до вытеснения эдипальных репрезентаций, которое резко расширяет область подлинно динамического бессознательного. Оно представляет фазово-специфическое порождение бессознательных конфликтов, направленное на устранение и удержание вне осознания ребенка эдипальных способов переживания себя и своих родителей. Чрезмерное давление этих конфликтов во взрослом возрасте, по сути не модифицированное процессами подросткового кризиса, является патогномичным для невротической патологии, и, соответственно, запоздалое разрешение этих конфликтов является главной целью в лечении невротических пациентов.
Хотя Собственному Я ребенка удалось сделать взаимоотношения со своими родителями относительно свободными от конфликтов посредством интроецирования и вытеснения их конфликтных эдипальных репрезентаций, он еще далек от внутренней автономии. Ребенок продолжает нуждаться в эволюционных объектах для дальнейшего построения структуры Собственного Я и будет неспособен поддерживать вытеснение эмпирически оставленных эдипальных желаний и репрезентаций без помощи их запрещающего и ограничивающего эдипального двойника – интроекта суперэго.
Хотя подавление сексуальных и агрессивных переживаний ребенка делает его уязвимым для вины и тревоги, он будет после успешного вытеснения эдипальных конфликтов наслаждаться относительной свободой от конфликтов в своих внешних связях с объектами. Это происходит не только вследствие вытеснения обремененных конфликтами эдипальных репрезентаций, но и потому, что взаимоотношения ребенка со своими родителями снова моделируются в основном в соответствии с его базисно неамбивалентными диадными образами. Как хорошо известно, во время этого периода, обыкновенно называемого латентным, эдипальные интернализации и вытеснения ребенка обычно будут обуславливать несколько лет относительного спокойствия, позволяя протекание многих процессов обучения, а также значительное расширение социальной сферы. К ней принадлежит приобретение ребенком способности к сотрудничеству, включая готовность устанавливать рабочий альянс в лечебных взаимоотношениях.
Таким образом представляется, что предварительная попытка эмпирического устранения эдипальных репрезентаций из мира переживаний ребенка может рассматриваться как фазово-специфически мотивированное накопление для будущего использования форм обремененной конфликтами привязанности, которые могут быть приведены к разрешению и использованию лишь посредством дальнейших эволюционных интеграции, когда выполняются предварительные условия для взрослой сексуальной жизни. В то время как ее физические предварительные условия будут приобретены лишь в период половой зрелости, годы до ее начала могут использоваться для дальнейшего психического структурообразования, относительно ненарушаемого интроецированными и вытесненными эдипальными репрезентациями, и таким образом для дальнейшей подготовки ребенка к подростковому кризису, в ходе которого, как ожидается, триадные, а также диадные репрезентации будут интегрированы в структуры относительной индивидуальной автономии.
Неудача в достижении автономии
Подростковый кризис, в ходе которого обычно разрешаются эдипальные конфликты, не был завершен у пациентов, проявляющих невротические уровни патологии. Вместо этого психическое развитие невротического пациента было характерным образом задержано на стадии, в которой количественные изменения в энергии влечения при половом созревании активировали обремененные конфликтами эдипальные репрезентации без их замены фазово-специфическими подростковыми интернализациями.
Возвращаясь к части 1, где обсуждались развития и структурные изменения во время подросткового кризиса, характерные неудачи подросткового развития невротического пациента, а также возникающие в результате структурные дефициты, мы можем сделать следующее резюме.
Невротический пациент сохранил свои эдипальные интроекты как в основном немодифицированные, желаемые и ненавидимые, а также интроект суперэго, который выступает против прежних интроектов. Активированные при половом созревании, но избежавшие конфронтации с реальностью и отказов от них, а также их интернализации, неотъемлемо присущих нормальному подростковому кризису, сохраняемые образы эдипальных родителей будут продолжать бессознательно определять выборы и способы переживания невротическим индивидом своих основных объектов. Таким образом, выбор любовного объекта невротическим пациентом будет сохранять бессознательно инцестуозную природу, включая вину и тревогу в его любовных связях, а также мешая полному сексуальному наслаждению в них.
Хотя то обстоятельство, что невротический пациент обладает вытесненным идеальным объектом для сексуальной любви, делает его способным влюбляться, формирование длительных любовных отношений с новыми объектами, как правило, для него еще невозможно. Так как образы любовных объектов невротического пациента бессознательно представляют для него реинкарнации вновь найденного эдипального идеального объекта, его любовь склонна увядать при столкновении с реальной природой и специфической личностью объекта. Способность к длительным любовным отношениям требует, как правило, чтобы произошел отказ от бессознательного поиска эдипального любовного объекта вследствие подростковых процессов, а также его замена новым синтезом образа искомого любовного объекта. Этот образ как интернализованный личный объектный идеал индивида будет доступен сравнениям и модифицируем переживаниями с новыми объектами, позволяя формирование длительной эмоциональной связи с другим человеком, обладающим собственными специфическими характерными чертами как психическими, так и физическими.
Для невротического пациента в основном характерно отсутствие неинцестуозного объектного идеала, а также недостаточность в интернализованном идеале личного Собственного Я. До тех пор пока родительские образцы для подражания продолжают определять ценности индивида, он будет продолжать искать внешнюю власть, которая заняла бы их место, будь это идеализируемые лица или столь же обще принимаемые и лелеемые предрассудки его особой социальной группы. Неудача интеграции невротическим индивидом триадных, а также диадных образцов для подражания в интернализованный идеал личного Собственного Я будет оставлять его как зависимым, так и мятежным по отношению к внешней власти, а также одновременно оппортунистическим и грандиозным в своих личных оценках.
Это сравнительное отсутствие тщательно разработанных интернализованных идеалов в отношении любовного объекта, а также образа Собственного Я идет параллельно с недостаточно установившимися у невротического пациента нормативными структурами. Вместо обладания ясным чувством правоты и неправоты, проистекающим от относительного распада эдипального суперэго и его селективной интернализации в структуру Собственного Я во время и посредством фазово-специфических процессов отрочества, невротический индивид продолжает в моральных вопросах в основном полагаться на интроецированную родительскую власть. Его взаимоотношения со своим сохраняемым интроектом суперэго типично увековечивает внутренний диалог между чрезмерно строгим и ригидным эдипальным родителем и переполненным виной эдипальным ребенком, страшащимся, слушающимся и умиротворяющим своего родителя, хотя в то же самое время восстающим против родителя, а также пытающимся, когда только возможно, надуть и подкупить его.
Таким образом, хотя, как считается, невротические пациенты, мучимые виной и тревогой, являются жертвами чрезмерно строгих моральных требований, в действительности они страдают от относительного отсутствия личных моральных твердо установленных ценностей. Так как конфликтные эдипальные интроекты управляют центральными областями переживания его Собственного Я и объекта, нормы и ценности невротического индивида склонны быть либо идентичными, либо реактивно противостоящими нормам и ценностям его родителей или людей, представляющих родителей позднее в его жизни. Невротические пациенты подчиняются или восстают против моральных правил главным образом потому, что боятся и зависят от своих интроектов суперэго. Они разделяют или противостоят ценностям своих реэкстернализованных родительских образцов для подражания или образцов своих социальных групп как расширенных представителей своих детских семей. Такая сохраняющаяся зависимость ценностей и морали невротического пациента от своих родительских интроектов вместо их дальнейшей интеграции в структуру Собственного Я пациента сохраняет его внутренне ограниченным и постоянно подверженным чувствам опасения, вины и тревоги, а также хроническому отсутствию самоуважения вследствие его внутреннего оппортунизма и отсутствия у него искренности.
