Из описания II Макк. 6, 4, мы знакомимся с размерами греческой проституции в Иерусалиме в эллинскую эпоху, по-видимому, под грекоримским влиянием и гомосексуальная проституция приняла у евреев более обширные размеры, чем раньше.
С точки зрение описанных условий и среды мы и должны судить об отношении Иисуса к половой жизни. Как мы уже упоминали, оно, в общем, безусловно, соответствует взглядам евреев на этот вопрос. На это указывает и Раде. Более детальное сравнение еврейских сочинений того времени с воззрениями Иисуса – неуместное здесь, но многообещающее в том виде, как приступил к нему, например, Нордин-без сомнение дало бы нам еще и другие параллели к таким изречениям Иисуса, которые до сих пор считались принадлежащими исключительно Ему. Мы сейчас приведем тому несколько примеров.
В то время как еврейская секта ессеев, возникшая во II веке до Р. X., несомненно, под влиянием греческой философии, в частности, под влиянием учение Пифагора, признавала полный дуализм между телом и душей и объявила чувственность чем-то нечистым, а умерщвление потребностей первой нравственной обязанностью, Иисус, которого – как подчеркивает Fade – несправедливо причисляют к ессеям, безусловно, признает половую жизнь и судит о ней без всяких стеснений. Среди Его изречений нет ни одного, в котором он осуждал бы половую жизнь, как нечто греховное и нечистое. Это вполне соответствует воззрению иудеев, которое «еще до появление Иисуса и до сих пор неизменно утверждало жизнь и естественные условие возникновение жизни». (Мартин Раде).
Таким утверждением половой жизни дышат прекрасные слова Иисуса (Иоан. 16, 21):
«Женщина, когда рождает, терпит скорбь, потому что пришел час ее; но когда родит младенца, уже не помнит скорби от радости, потому что родился человек в мир».
И еще:
«Пустите детей приходить ко Мне, и не препятствуйте им; ибо таковых есть Царство Божие».
Радость по поводу рождение человека в мир и радость по поводу детей предполагают утверждение половой жизни. Поэтому Иисус и на женщину смотрит совершенно свободно, без всякой аскетически-женоненавистнической тенденции, как на естественную подругу жизни, за которой он признает до известной степени равные права с мужчиной. Ссылаясь на подчиненность еврейских женщин при господстве патриархата, отношение Иисуса к женщине называют чем-то совершенно новым и своеобразным, говорят, что такое отношение, в противоположность господствовавшим среди евреев взглядам, проявилось здесь впервые, и в доказательство приводят тот факт, что Иисус признавал слушавших его поучение и наставление женщин достойными, характерный пример чего приводит только Лука (10, 38–42):
«В продолжение пути их, пришел Он в одно селение; здесь женщина, именем Марфа, приняла Его в дом свой; у ней была сестра, именем Мария, которая села у ног Иисуса и слушала слово Его. Марфа же заботилась о большем угощении, и подошедши сказала: Господи или Тебе нужды нет, что сестра моя одну меня оставила служить? Скажи ей, чтобы она помогла мне. Иисус же сказал ей в ответ: Марфа, Марфа! ты заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно. Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у нее».
Женщин, учениц Иисуса, приводят также Лука 8, 2; Марк 15, 40; Матф. 27, 55; Иоанн 4, 10 и дал.
Но такая оценка женщины, как самостоятельной личности, и такое участие женщин в умственных и религиозных стремлениях мужчин встречались уже и раньше, а во время Иисуса они существовали и в других еврейских кругах. Так, старший современник Иисуса, еврейский философ Филон (около 30 г. до Р. X. по 40 г. после Р. X.) в своем сочинении «О созерцательной жизни» сообщает о еврейской секте терапевтов, что она имела приверженцев не только в Египте, где она всего больше сконцентрировалась, но и во многих других странах, между прочим, также в Палестине, и что она предоставляла женщинам такое же право учиться и учить, как мы это видели у Иисуса. Женщины принимали участие в религиозной и умственной жизни мужчин также в еврейской секте ессеев.
В виду этого, безусловно, вероятно и нужно допустить, что стремление к высшей оценке и к большему уважению женщины сказывалось во времена Иисуса и в других еврейских кругах, и что Иисус не был в этом случае одинок.
Взгляды Его на брак и нарушение супружеской верности также, несомненно, коренятся в еврействе. Главные места, в которых говорится о браке, имеются у Матф. 19, 3–9:
«И приступили к Нему фарисеи и, искушая Его, говорили Ему: по всякой ли причине позволительно разводиться с женою своею? Он сказал им в ответ; не читали ли вы, что Сотворивший вначале мужчину и женщину сотворил их? И сказал: посему оставит человек отца и мать и прилепится к жене своей, и будут два – одною плотью, так что они уже не двое, но одна плоть. Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает. Они говорят Ему: как же Моисей заповедал давать разводное письмо, и разводиться с нею? Он говорит им: Моисей, по жестокосердию своему, позволил вам разводиться с женами вашими, а сначала не было так; но Я говорю вам: кто разведется с женою своею не за прелюбодеяние и женится на другой, тот прелюбодействует, и женившийся на разведенной прелюбодействует».
Аналогично у Матф. 5, 31–32; Марка 10, 2-12 и Луки 16, 18.
Основой этих рассуждений служит Второзаконие 24, 1:
«Если кто возьмет жену и сделается ее мужем, и она не найдет благоволение в глазах его, потому что он находит в ней что-нибудь противное, и напишет ей разводное письмо, и даст ей в руки, и отпустит ее из дома своего…».
Нордин в очень интересной форме рассказывает, что во времена Иисуса между школами рабби Шаммаи и рабби Гиллеля, по поводу толкование приведенного места из библии, разгорелся спор. Первый был сторонником более строгого, второй-более свободного толкование развода. Шаммаи первоначально понимал под словом «противное» только разврат и блуд, между тем как Гиллель придавал ему более широкий смысл, разумея под ним и другие неприятные стороны женщины. Фарисеи очевидно желали, чтобы Иисус дал им решение спора между обеими школами. Но он в своем ответе указывает на другое место в библии и апеллирует от закона Моисея (Второз. 24, I) к закону Бога (Быт. 2, 24): «Потому оставит человек отца и мать свою и прилепится к жене своей; и будут одна плоть» – и ставит божеский закон выше закона человеческого, который, по Его словам, издан был только в силу «жестокосердия» человека.
И все же Иисус вместе с школой рабби Шаммаи признает только одну причину для развода, именно прелюбодеяние (внебрачные половые сношения, проституцию).
Я вижу в словах Иисуса не абсолютное отрицание развода, а только утверждение идеала брака. Признание допустимости развода видно не только из исключения, которое допускает в этом случае Иисус для проституции, но и из извинительных слов, которые Он находит для закона Моисея: последний должен был считаться с условиями времени и вследствие жестокосердия должен был терпеть развод. В противоположность этому – как подчеркивает и Раде – Иисус строит идеал брака на божественном законе, именно «брак мужчины с женщиной на основании полной взаимности, с целью неразрывной совместной жизни». С этой идеальной точки зрения, брак разведенного с новым партнером, естественно, кажется Ему прелюбодеянием, равно как и самое вожделение другой женщины. Это выражено в словах Матф. 5, 27 и 28:
«А я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем».
Лучшим доказательством того, что все вообще воззрение Иисуса на брак носит специфически еврейский характер, могут служить многочисленные параллели к изречениям Иисуса, собранные у евреев Нордином. Они и его также заставили прийти к выводу, что все относящиеся сюда изречение Иисуса выросли на одной и той же почве, именно на почве половой этики евреев того времени. Он обращает внимание, что намеком на слова Матф. 5, 28 могут уже считаться слова Иова 31, 1 и 24, 15, и что в написанном около 150 лет до того псалме Соломона 4, 5, сказано: «глазами своими он говорит с каждой женщиной о греховном вожделении». Библейское изречение (Исх. 20, 17) «не желай жены ближнего твоего», имеет тот же смысл. Подчеркивание задушевных чувств, как главного признака супружеской любви, имеется также в талмуде. Так, рабби Элиезер серьезно считает мысль о другой женщине в момент физического соединения настоящим прелюбодеянием. Другое изречение гласит:
«Раввины наши сказали: если жена вступает в сношение с своим мужем, между тем как сердце ее думает о другом, которого она увидала на пути, то это прелюбодеяние больше всякого другого, ибо сказано (Иезек. 16,32): «как прелюбодейная жена, принимающая вместо своего мужа чужих».
Как и в изречении Иисуса, речь идет здесь только о состоящих в браке мужчинах и женщинах; половые отношение холостых же лиц здесь не принимаются во внимание. Ибо, по Прайсу, требование целомудрие со стороны холостых «подразумевалось само собой, а потому о нем не говорится в определенной форме ни в талмуде, ни в библии». Рабби Элиезер толкует, впрочем, Левит. 19, 19, как повеление целомудрие для холостых, а упомянутое выше требование относительного воздержания, впервые выставленное в такой острой форме именно евреями, значительной своей частью также относится ко времени до брака (правда, раннего).
