В начале 50-х годов дед и бабушка решили продать большой дачный дом директору института неврологии академику Н. В. Коновалову, который со своей семьёй в 1951 и в 1952 годах проводил в нем летние месяцы в комнатах второго этажа. Незадолго до этого, когда решение о продаже дачи уже было принято, непонятно как узнав об этом, к Елизавете Петровне пришли какие-то люди из местных и предложили купить дом и участок. Увидев теннисный корт, женщина сказала: «Какая хорошая площадка. Здесь можно будет посадить картошку». Бабушка тут же сказала нет, прекратила разговор и сухо попрощалась с посетителями. Дети Коноваловых Саша и Юра увлекались игрой в теннис, и это сыграло важную роль в выборе покупателя. Кроме того, Сперанские очень дружили с Николаем Васильевичем и его добрейшей супругой Екатериной Степановной, а со временем и мы стали друзьями с сыновьями Коноваловых, хотя они были на несколько лет старше меня. Продажа дома была очень мудрым поступком, так как дед и бабушка не хотели, что бы дом стал после их смерти яблоком раздора между их детьми. А это неизбежно бы случилось, если бы нам пришлось делить этот дом, рассчитанный на одну семью. К тому времени дед оформил на мою мать 20 соток в нижней части участка, где с его помощью мой отец построил небольшой летний домик из трех комнат с верандой. Деньги от продажи большой дачи бабушка разделила между двумя дочерьми и сыном. Я думаю, что это было очень непростое решение для Елизаветы Петровны и Георгия Несторовича: ведь дом был их детищем и они прожили в нем почти полвека. После продажи дома бабушка практически перестала ездить на дачу, а дед построил себе на участке моей матери маленький сарайчик-мастерскую, куда продолжал приезжать по воскресеньям и в отпуск до последних дней своей долгой жизни и, как и раньше, возился в саду, плел корзины и вытачивал на токарном станке ручки для инструментов и различные предметы из дерева. Последний раз бабушку привезли на дачу весной 1957 года. Она медленно прошла под руку с дедом по дорожкам маминого участка и попросила увезти её в Москву. Ей было очень тяжело смотреть на свой любимый старый дом, в котором прошла её жизнь.
Елизавета Петровна скончалась в январе 1958 года от очередной двусторонней пневмонии. Последний год жизни она практически не вставала с постели и почти полностью ослепла, не могла читать и очень этим тяготилась. После её смерти дед собрал своих детей и сказал, что они с Лизой всегда хотели, чтобы дети их жили дружно и во всем поддерживали друг друга. К сожалению, не все последующие поколения Сперанских последовали их желанию.
* * *Работая над этими краткими воспоминаниями, я впервые подумал, какая сложная и тяжелая жизнь выпала на долю моей бабушки. Две страшные мировые войны, две революции, ужасная Гражданская война, экономическая разруха, большевистский и сталинский террор, гибель старшего сына и многих близких ей людей, тяжелая болезнь зятя, нелегкий характер мужа – всё это было выдано ей сполна, всё это она вынесла на своих плечах и сохранила свою семью и себя саму как незаурядную и неповторимую личность. Думаю, что это хорошо понимала знавшая Елизавету Петровну близкая знакомая Сперанских поэтесса Татьяна Львовна Щепкина-Куперник, которая ещё при жизни бабушки подарила ей свои замечательные стихи, написав к ним такое посвящение:
«На память дорогой моей героине Елизавете Петровне Сперанской, которая, к счастью, ещё жива и здорова и которой не надо приносить слёз – но нужно нести цветы любви и благодарности»
«После страшной мировой войны
В мире много памятников встало:
В сердце каждой западной страны
Много огоньков затрепетало.
Славный подвиг жертвенный ценя,
Там народ поддерживает свято.
Где – цветы, где яркий взлет огня
В память «неизвестного солдата».
Их мильоны полегли в боях…
Каждый для кого-то был – утрата.
И поныне там живет в сердцах
Память «неизвестного солдата».
Каждая жена, сестра и мать,
Каждая, любившая когда-то
Там привыкла голову склонять
В память «неизвестного солдата».
Но не тот лишь истинный герой,
Кто пошел на бой, кто пал в сраженьи:
Есть на свете героизм иной,
Тоже подвиг – в самоотверженьи.
Вот я вижу ряд других теней,
Гибнувших без жалобы, без стона:
Женщины тревожных наших дней —
Любящие матери и жены.
В дни, когда наш мир пылал огнем,
Рушились все старые оковы —
Женщины в величии своем
Оказались к подвигу готовы.
Предо мной встают – не только те,
Кто отважно шел на баррикады,
Кто, послушен пламенной мечте,
Разрушал все прежние преграды.
Нет: в работе, в вузе, за станком —
Винтик в государственной машине,
Но ещё – жена и мать при том —
Участь «неизвестной героини».
Хлеб любимым принести домой
Под огнем немолчной канонады…
Над работой ночь сидеть зимой
При неверном огоньке лампады…
Разжигать угаснувший очаг,
И, согнав с лица следы тревоги,
Лишь заслышит утомленный шаг —
Улыбаясь, встретить на пороге.
Сколько их, приняв судьбу свою —
Тяжкий труд и голод и лишенья —
Выносили на плечах семью
С ясным взглядом, с словом утешенья.
Этот взгляд – для труженика был
Маяком в бушующей пучине,
Для борца – притоком свежих сил…
Участь «неизвестной героини»!
Сколько их и жизнь свою и кровь
Отдавать по капле были рады
За свою великую любовь,
Не прося, не требуя награды.
Это – блики светлой красоты
В сером мраке жизненной пустыни…
Принесите ж слезы и цветы
В память «неизвестной героини».
Т.Щ.-К.
И ещё я подумал, что мало встречал в своей жизни женщин, подобных Елизавете Петровне. К сожалению, почти все они ушли в прошлое. Им на смену приходят новые люди совсем другого типа. Ничего с этим не поделаешь – диалектика.
Елизавета Петровна в Англии в 1936 г.
Елизавета Петровна Сперанская. 40-е гг.
Елизавета Петровна в саду на даче
Елизавета Петровна Сперанская, Татьяна Алексеевна Шамбинаго (сидят),
Георгий Нестрович (лежит) Марина и Наля (в палатке) во время прогулки по окрестностям Деденева. Лето 1940 г.
После сбора грибов. Деденево, середина 40-х гг.
Елизавета Петровна работает в саду. Деденево, конец 40-х гг.
Елизавета Петровна у парника с овощами. Деденево, весна 1950 г. На заднем плане домик, только что построенный моим отцом на участке деда
Елизавета Петровна на даче моет Эмку. Приблизительно 1944 г.
Елизавета Петровна с Валентиной Ипполитовной Архангельской. Деденево, 1953–1954 гг.
Елизавета Петровна в саду. Конец 40-х гг.
Елизавета Петровна и Георгий Несторович на даче в Деденеве идут вдоль шпалеры с её любимым душистым горошком. Начало 50-х гг.
В 1943 г. Елизавета Петровна привезла на дачу из детского дома под Ярославлем внука Николая Несторовича Сперанского Володю Предтеченского. Он прожил со Сперанскими несколько лет, после чего поступил в морское инженерное училище в Ленинграде (фото сверху) и стал заслуженным морским офицером (снизу)
Адриан и Володя засыпают траншею перед домом, вырытую в начале войны
Елизавета Петровна с пуделем Диком. Деденево, 1939 г.
Елизавета Петровна с фокс-терьером Тимкой. Деденево, 1950 г.
Елизавета Петровна и Георгий Нестерович с маленьким Тимкой на веранде домика, построенного для Нали. Деденево, лето 1949 г.
Елизавета Петровна и Георгий Несторович с маленьким Тимкой. Деденево, 1949 г.
