Николай Тяпугин - Народные заблуждения и научная правда об алкоголе

— Да как вам сказать: еще парнем был, женихом — выпивал, — ну уж не так много. А вот теперь — только в получку. Как получит аванс, так и кончено — обязательно выпьет…

На особом листе была записана со слов жены Семена вся история его болезни с того далекого времени, когда Семену было всего 12 лет. Жив был отец Семена, дядя Кузьма — покойник теперь, а тогда выпить любил. В престольный праздник — в Петров день — понаехали гости — родные к отцу Семена. По «закону христианскому» стал Кузьма гостей чаркой потчевать:

— А что же Семка‑то? Небось, тоже налить надо?

— Да ведь он мал еще!

— Чего мал? — пущай приучается. Сема, Сема поди сюда!

Отец наливает сыну зеленой отравы— сивухи, подает и говорит:

— Пей. Разум не пропивай! Следов не оставляй! Пей до самого донышка!

Попробовал Семен:

— Горько… Жжет… Не могу, не хочу!

— Да ты девка, что ли, а? Какой же после этого из тебя мужик выйдет? Пить должен все сразу: ни капельки не оставлять… Вот так… Смотри: учись у меня.

Как раз было так, что у Кузьмы несчастье пошло за несчастьем: Жена? померла, хлеб не уродился, хозяйство за долги стали описывать.

Мертвецкую чашу запил Кузьма. Сеньку люди добрые на завод в Москву определили, а покойник Кузьма допился до того, что распух весь, и водянка его водой залила».

В настоящее время эта грозная опасность алкоголизации надвигается на детей и подростков Республики.

Через Московский Наркодиспансер прошло с 1 октября 1924 г. по 1 октября 1925 г. 800 алкоголиков до 18–летнего возраста. В городах детская беспризорность создает условия, в которых особенно легко возникает детский алкоголизм. Нам в работе по обследованию беспризорных детей приходилось немало встречать из их среды уже знакомых с опьянением.

Д — р Футер наблюдал в Москве из каждых 100 беспризорных детей, ночевавших в ночлежке, 35–40 детей, которые пили алкоголь и нюхали кокаин. Некоторые из них уже страдали в связи с постоянным потреблением алкоголя и кокаина явлениями душевной болезни: одному мерещатся крысы, выползающие из угла, другому бумажки на дне мусорного ящика кажутся червонцами, третьего преследуют на улице и т. д. («Московский Медицинский Журнал», № 10–1925 г.).

С фабрик, заводов и из деревень появляется в текущей печати ряд тревожных сообщений о детской алкоголизации в самой грозной форме — в образе самогонки.

«Главное зло на заводе — пьянство. Пьют и малые, и старые» — пишет рабкор Лукьяновского Стеклозавода имени Ст. Разина («Правда», № 169–1925 г.). Или вот сообщение с «Пролетарской Мануфактуры» из Твери: «самогонка — самое большое зло на фабрике. Пьют мужчины, пьют женщины и, что особенно плохо, пьют даже дети в возрасте 15–16 лет. «Зеленый змий» захватил и их в свои объятия насчет выпивки» — и т. д.

В газете «Известия ВЦИК» (1923 г. — № 34), в фельетоне Нерадова «Три идола», рассказывается как в деревнях пьют и в пьяном угаре дерутся подростки и юноши, как взрослые поят самогоном детей. Детская гримаса отвращения от выпитого отвратительного яда только смешит непонимающих всей преступности своего поведения отравителей. «Рабочая газета» (№ 62–1923 г.) сообщает: «В Донской области варка самогонки происходит в каждой хате. Самогоном напиваются даже дети». Много других подобного рода печальных сообщений и примеров можно привести, так как их можно почерпнуть в газетах и слышать от очевидцев.

Приезжающие из деревни рассказывают, что там поголовно все пьют самогонку и спаивают ею детей и подростков. Самогонку дают даже грудным детям, чтобы те «хорошо спали и росли крепкими».

В своей статье «Надо положить решительный конец» («Известия ВЦИК», 1923 г. — № 46) Народный Комиссар Здравоохранения, тов. Н. А. Семашко, пишет:

«Самогоном начинают спаивать детей… самогонка подкралась теперь к будущему страны, нашему подрастающему поколению… больше терпеть нельзя»…

В городах дают детям сладкое виноградное вино и пиво.

Таким образом, подрастающее поколение получает первые уроки опьянения от старших.

С самого раннего детства дети видят примеры пьянства со стороны старших, а дурные примеры, как говорят, заразительны. Дети слышат постоянные рассуждения, что «выпить — необходимо для здоровья», что «без этого в нашем деле нельзя» и т. д., поэтому с самого раннего детства они привыкают думать, что пить спиртные напитки можно, полезно и нужно. Из рук старших узнают дети и подростки первое опьянение, слышат поощрения от отцов, получают от них одобрительные замечания и указания: «пей за столом, а не пей за углом», «пей, да дело разумей» и т. д. Подрастающее поколение быстро воспринимает пьяную заразу. Если нет противодействия этой заразе в виде просвещения, физических упражнений и культурных развлечений, то пролетарская молодежь быстро вливается в армию пьющих.

Таким образом, алкоголизация детей и юношей готовит новые кадры пьющих и поставляет «смену» старым, уходящим из жизни, потребителям спиртных напитков.

Наконец, как мы видели, потребление спиртных напитков носит характер и болезни — алкоголизма. Тогда человек испытывает властное, неудержимое и непреодолимое влечение к алкоголю. Влечение это подчиняет себе всю личность больного. Желание выпить у него так сильно, что без медицинской помощи он уже не в силах с ним справиться. Болезнь эта при известном предрасположении обычно вырабатывается, как уже об этом говорилось, из «умеренного» потребления спиртных напитков, из случайных выпивок и т. д. У наследственно отягощенных лиц она часто выражается в виде запоя.

Например:

Гражд. Р. 40 л. бухгалтер. Поступает в больницу 9–й раз.

В наследственности имеется алкоголизм, — один брат застрелился. Сам больной начал пить с 23 лет, сначала в компании, изредка и «аккуратно», а потом стал пить запоем. Во время запоя валяется по вокзалам, трактирам, на собственном чердаке, на черной лестнице… Не раз обвинялся в скандалах. Запои продолжаются иногда месяца по 1,5 повторяются через несколько месяцев. Пред запоем больной испытывает приступ тоски, не находит себе места, хочется уйти «куда глаза глядят», чувствует непреодолимое влечение к алкоголю… В конце запоя у больного бывают галлюцинации (мыши, крысы, звон колоколов и т. д.). Запой кончается, и больной чувствует теперь отвращение к алкоголю. В промежутках между запоями наш больной — хороший и способный работник. В последнее время стал раздражительным, память несколько ослабела, стал ревнив появились припадки падучей болезни.

Один такой запойный алкоголик в повести Сейфуллиной «Каин — кабак» («Новый мир», IV- 1926 г.) рассказывает о себе:

— Запивать шибко стал. По месяцу, бывает, закручиваю. Ем мало, все пью, пью… Перегорело от вина в нутре. Ну пьяный не хорош, шибко бесстыж случаюсь. Чтоб дети мои меня в это время не видели, запой отбываю в Каин — кабаке. Место самое подходящее…

Итак, причин потребления спиртных напитков много. Все они по существу могут быть сведены к одному: человек ищет радости и счастья; когда он не имеет их почему‑либо в действительной жизни, то он стремится пережить их в пьяной мечте и фантазии. Этому способствуют и окружающие заразительные примеры пьянства, и укоренившиеся пьяные обычаи, и легкомысленный взгляд на опьянение.

Больше всего пьянствуют при нерадостной нищенской жизни. Но тут может возникнуть и такой вопрос: не обстоит ли дело наоборот, то есть не происходит ли нищета от пьянства, а не пьянство от нищеты? Ведь часто говорят: если бы не пили, то жили бы лучше и богаче.

Конечно, бедняк знает, что от пьянства он не богатеет, а еще больше беднеет, и что лучше бы ему не пить. Однако, он пьет. Следовательно, есть такие могучие обстоятельства, которые сильнее всяких рассуждений. Усталое тело и усталая мысль требуют приятного отдыха и возбуждения. За свои гроши бедняк ничего не может получить для этого, кроме опьянения. Остаются в его распоряжении только спиртные напитки, которые и дают ему нужное забвение, возбуждение и «подкрепление». Мы видели, что чем тяжелее труд — тем больше пьянство. Но и чем меньше зарабатывает человек, тем большую часть своего заработка он пропивает. Старые исследования бюджета рабочего показывают, что если, например, рабочий зарабатывал 80 руб., то расход на алкоголь составлял 10 % его заработка; если он зарабатывал 40 руб., то на алкоголь тратил уже почти 20 %, а при заработке в 15 руб. он пропивал третью часть своего дохода (33 %).

Пьянствуют только бедняки. Тогда, когда человек не видит и не знает нужды, он не пьянствует, он только «потребляет» спиртные напитки, то есть пьет их более равномерно, за хорошей едой, и до бесчуствия не напивается.

Но почему же — спрашивают — случается так, что некоторые люди не пьют, несмотря на то, что они происходят из одного и того же класса, живут в одинаковых условиях труда и быта, как и пьющие люди? Эти редкие случаи полного воздержания от спиртных напитков бывают от разных причин. Человек может иметь такие счастливые особенности характера, что он не испытывает.