Пер. Н. Д. Ахшарумова (см. «Римскую историю» Моммзена, стр. 831).
Несомненно, также, что и тогда уже существовал так называемый «отлет» проституток и галантных женщин, который вероятно простирался, главным образом, на наиболее оживленные и элегантные улицы с разными магазинами: на via sacra, одну из самых центральных и больших улиц Рима с роскошными магазинами, и на площадь Sapta больших лавок на Марсовом поле. С уверенностью можно говорить об «отлете» проституток в этрусский квартал и в окружающие большой цирк аркады, как мы еще увидим ниже, когда будем говорить о топографии проституции в Риме. В Александрии главной улицей была великолепная Корсо,[825] несомненно, место «отлета» для проституток. В мужской клиентеле на этих улицах без сомнения также не было недостатка. Уже Плавт, напр., объясняет в прологе к «Truculentus»:
So geht es in
Der grossen Stadt, wo viel Gedräng von Menschen ist,
Wenn Fried’ und Ruh ist eingekehrt, der Feind besiegt,
Da läuft ein jeder, der was hat, den Weibern nach.[826]
(Так всегда в больших городах, где скучено много людей, когда наступают мир и покой и враг побежден: тут всякий, имеющий хоть что-нибудь, бежит за женщинами). А у Персия (Сат. V, 32 и след.) достигший мужественности юноша первым делом отправляется в бордельный квартал, Субура.
Ночная жизнь также была уже сильно развита в больших, городах империи, в особенности в Антиохии. В Риме ночные гуляки, мужчины и женщины,[827] толпами направлялись или возвращались при свете фонарей с кутежей, связанных с половыми эксцессами (Ювенал VI, 300–305). Посещение публичных домов начиналось только к вечеру, так как до 3–4 ч пополудни (в 9-м часу по римскому времени) запрещено было их открывать (Персей, сат. I, 133), за то они были открыты для посетителей всю ночь напролет, до раннего утра (Ювенал VI, 127). Всем известны ночное посещение борделя Мессалимой (Ювен. VI, 114–132) и ночной разврат у алтаря Pudicitia (там же, VI, 308–313) и Bona Dea (там же VI, 314–332), а также ночной скандал перед борделем (у Геллия, Noct. attic. IV, 14).
В этом месте целесообразно привести краткий анализ античной жизни развлечений, которая рано развилась на Востоке (ионийские города Малой Азии, Самос, Коринф, греческие города южной Италии), но кульминационной точки достигла лишь в эллинскоримской Александрии, в Антиохии и Риме. Она была тесно связана с развитием капитализма и только когда последний вполне развернулся, стала обнаруживать те отвратительные черты, которые мы так привыкли связывать с мыслью об эпохе римских императоров и вообще о Риме. Сто лет до Р. X. наслаждения в Риме не отличались уже той чувственностью и вместе духовной свежестью, которые так характерны для периода расцвета Эллады. Напротив, туда уже проникла в то время погибающая эллинская цивилизация Малой Азии и Александрии, которая «все прекрасное и значительное лишала присущего ему благородства и превращала в одну только декорацию, а наслаждения изучала с самым тщательным и отвратительным педантизмом».[828] Но и менее рафинированные удовольствия периода расцвета Греции все же способствовали развитию проституции, потому что честные женщины строго исключались от участия в них. Греческие попойки, например, служили самым частым поводом для сношений с проститутками, так как на всяком вообще званом обеде или ужине, и без того должна была присутствовать флейтщица, чтобы трубить на флейте во время жертвенного возлияния (Плутарх, Sympos, VII, 8, 4). Обыкновенно пирушка сопровождалась также музыкой, которую исполняли девушки, игравшая на флейте и цитре, и соответственными эротическими танцами, причем кроме проституток в ней принимали участие гетеры. Но и менее рафинированные удовольствие периода расцвета Греции все же способствовали развитию проституции, потому что честные женщины строго исключались от участие в них. Греческие попойки, например, служили самым частым поводом для сношений с проститутками, так как на всяком вообще званом обеде или ужине, и без того должна была присутствовать флейтщица, чтобы трубить на флейте во время жертвенного возлияние (Плутарх, Sympos, VII, 8, 4). Обыкновенно пирушка сопровождалась также музыкой, которую исполняли девушки, игравшие на флейте и цитре, и соответственными эротическими танцами, причем кроме проституток в ней принимали участие гетеры.
Древний обычай соединять пирушки с танцами восходит до Гомера. Так, в Одиссее (VIII, 248–249.) сказано о роскошных развлечениях феаков:
Любим обеды роскошные, пение, музыку, пляску,
Свежесть одежд, сладострастные бани и мягкое ложе.
(Перев. Жуковского).
В классическую эпоху бражничанье и участие в пирушках вместе с молодыми людьми было характерным признаком публичной женщины и всегда упоминалось, как таковое. Это доказывает следующее место из речи Демосфена против Неэры.
«тем более, что дело касается проститутки… которая пировала
и кутила вместе с ними, как это всегда делает проститутка».[829]
В другом месте той же речи,[830] сказано, что Фринио всюду приглашали на пирушки вместе с Неэрой, что она всюду кутила с ним и развратничала на глазах у всех. Более подробные указание относительно поведение проституток на пирушках мы находим у Лукиана, в его беседах гетер. Так, в третьей беседе мать упрекает свою дочь Филину за то, что она напилась на одной пирушке допьяна; там же мы узнаем, что другая гетера подняла свои одежды выше лодыжек и плясала. В шестой беседе сводница Кробила рекомендует, как испытанное средство, чтобы сделаться проституткой, следующий способ. «Для этого больше ничего не требуется, как только быть с молодыми людьми, кутит с ними и за деньги спать у них». Обыкновенно к пирушкам действительно присоединялось и совместное ночное пребывание (.Лукиан, Беседы проституток XI, I). В большинстве случаев каждый мужчина приводил свою проститутку (там же, III, 2). Если же кто-нибудь приглашал для себя одного несколько проституток, то это считалось признаком особенной развращенности. Так, Эгиап говорит о царе Стратонеиз Сидона (около 360 г. до Р. X.): «Он имел к своим услугам не только певца, чтобы веселить себя за едой и доставить себе удовольствие, но и большое число певиц, флейтщиц, проституток и танцовщиц отменной красоты». Он соперничал в этом отношении с Никоклом, царем из Саламина на Кипре.[831]
По Атенею (XII, стр. 531Ь), Стратон выписывал многочисленных проституток из Пелопоннеса, музыкантш из Ионии и молодых гризеток со всей Греции для развлечение за столом и чтобы потом вступать с ними в половые сношения.
Такие роскошные трапезы впервые ввели в Афинах, как говорят, Гиппий и Гиппарх, сыновья Пизистрата (Атеней, XII, стр. 532f). А перипатетик Жихон отправился в Афины, чтобы ознакомиться там с обычаями, практиковавшимися во время попоек, и с ценами на проституток, и затем самому устраивать в доме Конона, в зале с 20 кроватями, аналогичные пиршества со всеми утонченностями (Атеней. XII, стр. 547 d-f). Такие пиршества нравились и другому философу, Анакзарху, приверженцу эвдемонической секты, который заставлял даже прислуживать себе за столом голую девушку (Атеней XII, стр. 548b). Деметрий из Фалерона, имевший ежегодный доход в 1200 талантов (около-3-х миллионов рублей), тратил большую часть этой громадной суммы на ежедневные роскошные пиршества с многочисленными гостями в зале с прелестным мозаичным полом; пиры заканчивались обыкновенно тайными оргиями с куртизанками и ночным развратом с красивыми мальчиками (Amen. XII, стр. 542с, dl.
Бывали также собрания, в которых участвовали одни только проституированные мужчины, как например, у Анита, любовника Алкивиада, у которого последний подарил Фразиллосу половину кубков Анита (Атеней, XII, 534е, f). В этом отношении уже считалось подозрительным, если мужчина принимал участие в роскошных пиршествах, не платя своей доли (Эсхин против. Тимарха с. 31) или если его заставали в ресторане за завтраком с чужими мужчинами (там же, с. 19).
Греческий обычай развратных пиршеств с проститутками проник в Рим лишь вначале второго века до Р. X.;[832] это видно из того, что раньше почтенная римская матрона беспрепятственно участвовала в трапезах мужчин, как у себя дома, так и у чужих (Цицерон, ad. Altic. V, И: рго Coelio 8; Овидий, Amor. 1, 4). Шумная музыка, танцовщицы, мимы и проституированные мальчики во время, следовавшее за ужином (coena), попойки (comissatio) введены были уже позже. Быть может здесь сказалось влияние не только греков, но и этрусков, у которых сладострастный разврат с проститутками и мальчиками во время трапез составлял, по словам Тимея ифеопомпа, обычай старины (Атеней XII, стр. 517е, Г). Как бы там ни было, но во времена империи участие галантных девушек в пиршествах было обычным явлением, как это видно из описание Овидия (Ars. am. а. О. I, 229–252); так же обычно было и участие мальчиков, одетых в прозрачный газ, которые по окончании обеда стояли, готовые к услугам гостей.[833] Лукиан говорит об одном таком пиршестве у римлян: «Многое, можно даже сказать все за таким столом становится для тебя источником досады. Но наиболее огорчительно, что испорченному юноше, отдающему себя для позорных услуг, какому-нибудь танцмейстеру или развратному мальчишке из Александрии, умеющему петь ионийские песенки проституток, оказывают гораздо больше почета, – чем тебе.[834]
