И в этом случае также мы можем опереться на богатую гомосексуальную терминологию у греков и римлян. В словаре Гезихие имеется не меньше 74 выражений для педерастии и мужской проституции, которые дают интересные объяснения, касающиеся разнообразных гомосексуальных отношений и манипуляций.[1196] Я сам собрал в другом месте[1197]87 обозначений гомосексуальных отношений из латинского языка, на которые я и ссылаюсь, не имея возможности привести здесь все полностью. Кроме того, многие выражение заимствованы прямо из греческого языка.
Соответственно большой давности греческой любви между мужчинами, уже очень рано можно также доказать в Греции существование мужской проституции. О ней говорится уже в законах Залевка (средина 7-го столетие до Р. X.). Этими законами мужчинам запрещается носить позолоченные кольца и одежды, на подобие милезийцев, уже тогда очевидно считавшихся изнеженными; исключение делается только для проституированных мужчин и прелюбодеев (Диодор, XII, 21). Уже во времена Солона (594 до Р. X.) большое развитие мужской проституции и сводничества в Афинах потребовало специального законодательства, знакомством с которым мы обязаны Эсхину (contra Timarcli. 16 f.f.). Один из этих законов Солона он приводит дословно:
«Если отец или брат или дядя или опекун или вообще глава семьи отдаст кого-нибудь в наймы для разврата, то Солон не позволяет подать жалобу за разврат на мальчика а на того, кто его отдать в наймы, и того, кто нанял его, он на обоих возложил равный штраф. А когда мальчик, отданный в наем для разврата, вырастет, он не обязан кормить своего отца, ни давать ему помещение; он только должен его похоронить после его смерти и исполнить остальные обряды.[1198]
Относительно взрослых афинян другой закон Солона определяет, что позволивший совершить над собой непотребство не может быть архонтом, ни занимать места жреца или выступать в качестве адвоката, а также навсегда лишается права занимать какую-нибудь государственную должность.
Издавна существовала, также мужская проституция в Элис е, где любовь к мальчикам, по Ксенофонту, с давних пор выступала в такой именно форме. (Ксеноф. de republ. La. с. 2). В Спарт е, где педерастия точно также была старинным обычаем, проституция, благодаря строгим законам, не могла раньше развиться (Элиан, var. bist. Ill, 10). За то она уже в VИ-м веке достигла обширных размеров в Ионийских городах, например, в Самосе, потому что находилась здесь под влиянием восточной любви к мальчикам, существенно отличной от греческой.[1199] Вообще, иностранцы уже рано доставляли, по-видимому, большой контингент лиц для мужской проституции. Поэтому персидские войны и пелопонесская война сильно способствовали развитию этой последней, как на это указывает, между прочим, намек у Фукидида (И, 53).
Начиная с 5-го века до Р. X., наряду с общим распространением педерастии, всюду появляется также гомосексуальная мужская проституция, которая, соответственно преобладанию физического элемента в любви к мужчинам в эллинскую эпоху и во время империи, постепенно достигает таких размеров, что не уступает по своему значению гетеросексуальной женской проституции.
Мужская проституция неизбежно должна была развиться с того момента, как исчез идеальный принцип собственно «любви к мальчикам», привязывавший мальчика к одному мужчине и облагораживавший чувственный элемент педагогическими отношениями. Когда же индивидуальная связь между мужчиной и мальчиком исчезла и мальчик служил предметом сладострастие[1200] одновременно нескольким или даже многим мужчинам, то тем самым дана была основа для развития Hetaresis, мужской проституции, представители которой (Aeseh., contra Timarch 137) во времена расцвета Греции строго отличались от честных. Правда, уже во время Аристофана существовали переходные формы, которые он иронически называет «честными». В «Plutos» [стр. 153–159) сказано:
Karim.
Auch mancher Knabe, sagt rpan uns, machts ebenso.
Nicht um des Freundes willen, nein, dem Geld zulieb.
Chremylos.
Die Wackern tun nicht also, nur die Lüstlinge;
Denn fordern je die Wackern Geid?
Karion.
Was andres denn?
Chremylos.
Der einen Zug Jagdhunde, der ein edies Ross.
Karion.
Ja, Geld zu fordern, schamen sie sich immerhin;
Doch deckt ein schbner Name nur die Schandlichkeit.
(Перевод J– J. C. Donnera).
(Карион. – Так делают и некоторые мальчики, говорят нам – не из дружбы, а ради денег.
Хремшос. – Честные так не делают, только развратники. Разве честные требуют когда-нибудь денег?
Карион. – А что же другое?
Хремилос. – Один – свору охотничьих собак, другой – благородного коня.
Карион. – Да, денег они все же стыдятся требовать, и, однако, они только прикрывают позор красивым именем.)
Действительно, любовники часто старались расположить к себе мальчиков такого рода подарками, как различные животные: голуби, утки, павлины, куры, лошади, охотничьи собаки и т. п. Рулэ[1201] описывает несколько рисунков на вазах с изображением педерастов, передающих такие подарки своим возлюбленным мальчикам. Из таких отношений затем без всякого принуждение развилась собственно проституция. Стратон из Сардеса описывает зто в весьма характерной эпиграмме (Anthol. Palatin. XII, 212):
Weh mir, was soli die Trane im Aug! was bist du so traurig?
Sage doch, was dir fehlt, Junge, und was du begehrst.
Nunmehr streckst du mir hin die Hand, die hohle, о Jammer!
Also verlangst du Geld? Wer hat dich dieses gelehrt?
Bist nicht mehr mit Geback, mit Honigkuchen zufrieden,
Nicht mit Nüssen wie sonst, die ich dir zum Spiele gab.
Nein, du denkst an Geld und Gewinn! Oh, Fluch fiber jenen,
Der dich dieses gelehrt und deine Liebe mir nahm.[1202]
(Боже, что означают твои слезы, чего ты так печален? Скамей, мальчик, что с тобой и чего ты желаешь. Ты протягиваешь мне руку, ладонь – о горе! Ты просишь, следовательно, денег? Кто научил тебя этому? Ты не удовлетворяешься более печеньями, медовыми пряниками и орехами, которыми я давал тебе играть, ты думаешь о деньгах и барышах. О, проклятие тому, кто научил тебя этому и отнял у меня твою любовь).
Вполне развитую мужскую проституцию Эсхин определяет (с. Tim. 52), как «добровольную отдачу себя многим за вознаграждение». Ксенофонт дает аналогичное определение (Memor. I, 6, 13).
Как обширна была такого рода проституция уже в 5-м веке, видно из произведений Аристофана, который очень наглядно описывает приставание уличных проституированных мальчишек к мужчинам «с сладкими нашептываниями», чтобы вступить с ними в связь («Облака», 972–974). Знаменитая речь Эсхина против Тимарха, относящаяся к VI веку до Р. X., которой мы обязаны большей частью известных нам подробностей по этому вопросу, посвящена исключительно педерастической проституции. В эллинскую эпоху произошла перемена во взглядах на идеал мужской красоты, причем они стали особенно благоприятны развитию известной категории мужской проституции, именно кинедизма. В. Хельбиг[1203] следующим образом описывает всеобщую эффеминацию мужчин:
«В Александровскую эпоху входит в моду брить лицо и место бородатых греков занимает поколение с гладкими щеками, которое заботится о том, чтобы искусственно сохранить призрак юношеской нежности лица. Туалетные искусства, окрашивание волос в светлую краску, искусственные украшение волос, разрисовывание бровей, приготовление тонких косметических средств и мазей – все это культивируется с большой тщательностью. Не только женщины, но и мужчины стараются при помощи таких средств прийти на помощь природе. Деметрий из Фалерона красил свои волосы и румянился, чтобы иметь – как выражается Дурис из Самоса (Атен. XII, стр. 524 D) – веселый и нежный вид. Таким образом, в массе греки того времени были изнеженны и женственны (Клеарх у Amen. XV, 687а).
Излюбленными фигурами греческой поэзии являются нежные юноши с молочно-белым цветом кожи, розовыми щеками и длинными мягкими локонами. Подобно тому, как Клеитос, товарищ Александра, вызывал удивление своим белым цветом лица, Бион превозносит белоснежную кожу Адониса (Атен. XII, 532 с.; Бион idyll. I, 7, 10). Павзаний (III, 19, 4) говорит о Гиакинтосе Линия, что художник изобразил юношу слишком нежным, чтобы тем самым намекнуть на любовь к нему Аполлона».
Предпочтение эффеминированных мужчин можно также доказать и в более поздней живописи Нижней Италии на вазах и стенных картинах. Это та именно эффеминированная греческая культура, которая на повороте третьего и четвертого столетие до Р. X. перенесена была в Рим, где проституция мальчиков сейчас же распространилась, «как чума»,[1204] так что уже в то время красивый мальчик оплачивался дороже, чем иной крестьянский двор.[1205] Уже Плавт описывает в одном приведенном выше (стр. 215) месте из «Curcullio» поведение профессионально-проституированных мужчин в Риме, против которых уже в 169 г. до Р. X. понадобились специальные законодательные меры (так назыв. «Lex scantinia»). Тем не менее, под влиянием тесной связи с греко-восточным культурным миром, в последние десятилетие республики и во времена империи гомосексуальная проституция приняла такие размеры, что она так же давала себя чувствовать в общественной жизни, как и женская, тем более что большинство императоров поощряли разврат с мальчиками по собственной наклонности к нему. Апогея он достиг в начале третьего столетия после Р. X., во время Гелиогабала (217–222 п. Р. X.).
