Лев Колодный - Кто написал «Тихий Дон»? Хроника литературного расследования

И в «Тихом Доне» различимы два пласта романа. Первый – тот, где описываются события, происходящие на хуторе Татарском, в семьях Мелеховых, Коршуновых, в имении Листницких, где все герои вымышленные. Исходный материал этих глав основан на наблюдениях автора, выросшего на Дону, знавшего его историю, фольклор. Страницы романа, где действие проходит в курене, на хуторе, мельнице, имении, на реке, в степи и так далее, писались Шолоховым легко, вдохновенно. Герои действуют в хорошо известных ему местах и обстоятельствах – на рыбалке, покосе, при сватовстве, на свадьбе… Автору не приходилось «взнуздывать фантазию», как-то себя сдерживать, контролировать, перепроверять, уточнять написанное, ссылаться на документы, книги, газеты, приказы…

Второй пласт предстает наиболее полно в третьей книге романа, где описываются мировая война, 1917 год, свержение монархии, отречение царя. Февральская революция. Октябрь, гражданская война.

При описании этих исторических событий стиль романиста становится суше, лаконичнее. Многоцветье шолоховских картин заменяется двухцветьем, черно-белым изображением. Так выглядят порой цветные фильмы, когда режиссеры дополняют съемки кадрами черно-белой кинохроники прошлых лет, чтобы подчеркнуть реальность повествования.

Возьмем главу IX пятой части «Тихого Дона». Она о съезде фронтового казачества, встрече казаков с Лениным, о митинге, где выступил руководитель восставших Подтелков, о переговорах военно-революционного комитета и белого донского правительства, обо всем, что действительно имело место в описываемый период.

Обо всех помянутых событиях Шолохов поведал в тринадцати коротких абзацах! XI глава этой же части более чем наполовину состоит из процитированного документа – ответа донского правительства делегации ревкома.

Михаил Шолохов, как никто другой из романистов в русской литературе, пространно цитирует разные документы эпохи: письма, телеграммы, статьи, оказавшие особое воздействие на современников.

Но можно ли на этом основании утверждать, что «Тихий Дон» написан двумя авторами? А сделав такой ошибочный вывод, «анализировать» роман, противопоставлять «авторов», отводя Михаилу Шолохову малопочтенную роль цензора, редактора, компилятора, чей собственный текст не идет ни в какое сравнение с текстом истинного творца?!

Именно этим занимается анонимный автор «Стремени».

«Анализ структуры произведения, его идейной и поэтической сути устанавливает в нем наличие двух, совершенно различных, но сосуществующих авторских начал.

Эталон для отслойки одного от другого устанавливается по первым двум книгам романа, которые в целом принадлежат перу автора-создателя эпопеи».

Далее:

«В той мере, в какой автор является художником, «соавтор» – публицистом-агитатором. «Соавтор» не изображает события, а излагает их, не живописует движение мыслей и чувств героев, а оголено аргументирует. Язык «соавтора» даже безотносительно к своеобразию лексики и фразеологии автора отличается бедностью и даже беспомощностью, отсутствием профессиональных беглости и грамотности».

Любой непредубежденный человек, читавший роман, помнит, что все четыре книги «Тихого Дона» производят цельное впечатление. Они читаются стремительно, волнуют, захватывают, оказывают художественное воздействие. И если кто-то похитил две замечательные книги, то значит, он же дописал так же замечательно две книги продолжения.

Выходит при таком предположении, что в рамках одного сочинения выступают два выдающихся автора!?

Предвидя такой вопрос, Д* отвечает:

«Ряд основных, наиболее впечатляющих и художественно-полноценных глав третьей и четвертой книг романа также принадлежат автору-»создателю»».

Тут уж каждый, кто хоть немного знает историю «Тихого Дона», усомнится не только в объективности автора, но и в наличии у него элементарной логики.

Третья книга «Тихого Дона», где, по мнению «Стремени», больше всего «грубейших пропагандистских вставок» встретила как раз самое яростное сопротивление издателей, редакторов-коммунистов. Потребовалось вмешательство Максима Горького, призвавшего на помощь самого Генерального секретаря ЦК партии, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки, продолжить прерванную в 1929 году публикацию романа. Чтобы отстоять третью книгу романа, Михаилу Шолохову пришлось потратить три года на борьбу!

А первые две книги «белогвардейского автора» прошли без особого труда, судьба их решилась за три месяца!

Александр Солженицын в предисловии утверждает, что автором «Тихого Дона» мог быть покойный Ф. Д. Крюков. Каким тогда образом этот писатель сочинил роман, события которого развиваются не только во время гражданской войны, но и после нее? Вот несколько дат из хроники романа.

Поздней осенью 1920 года появляются на Дону банды, восставшие против советской власти.

1 марта 1921 года восстает отряд Фомина, где находится Григорий Мелехов, против советской власти.

Летом 1921 года Григорий теряет Аксинью.

Осенью 1921 года живет в лесу с дезертирами. Когда начинаются холода, его неудержимо тянет домой.

Не дожидаясь Первомая и приуроченной к празднику амнистии, Григорий Мелехов возвращается домой, когда еще не сошел снег зимы 1921/22 годов.

Федор Крюков умер в феврале 1920 года!

Так, не считаясь с фактами, анонимный Д* препарирует «Тихий Дон», чтобы доказать: написан роман двумя авторами, где «соавтор» – Михаил Шолохов… Он называет конкретно, какие именно главы написаны подлинным «автором», а в какие «вмешался» Михаил Шолохов.

«Идеологическая» зона, созданная «соавтором» и вклиненная в авторский текст первой и второй книг романа, занимает следующие 12 небольших глав (из 76): I, 2, IV; I, 2, IX; II, 4, II (частично); 11, 5, IV (частично); II, 5, V–VII; II, 5, XVI-XVII; II, 5, XIX-XX; II, 5, XXV («Стремя», с. 19–20).

Первая цифра обозначает номер книги, вторая – часть книги, третья – номер главы. Таким образом, «соавтору», то есть Михаилу Шолохову, приписывается из 76–12 небольших глав, и то неполных!

Что это за главы? Как раз те, где на авансцену выступают члены партии большевиков, в данном случае Штокман, приехавший на хутор Татарский (IV глава второй части первой книги). В IX главе второй части описывается подробно жизнь слесаря Штокмана на хуторе, где он занимается пропагандой среди казаков. Остальные десять глав, оставляемых Д* за Шолоховым, рассказывают о другом большевике – Илье Бунчуке, его короткой, бурной жизни, любви к юной Анне Погудко, боях, службе в трибунале, смерти Анны.

При этом становится непонятным, почему другие главы пятой части, начиная с главы XXVI, где также описывается жизнь Бунчука, выпали из «идеологической зоны», объявленной Д*. Разве в XXVI главе Илья Бунчук описан менее сочувственно, если не с любовью, разве не с авторским состраданием в следующей главе рассказывается о последних днях отряда Подтелкова и Кривошлыкова, разве не ясно, на чьей стороне автор, рисующий (если можно так сказать относительно трагедии) сцену казни Подтелкова?

«– Всех, дед, не перестреляете, – улыбнулся Подтелков. – Всю Россию на виселицу не вздернешь. Береги свою голову! Всхомянетесь вы после, да поздно будет!»

Если эта сцена принадлежит перу «белогвардейского» автора, то каким должен быть автор «красный»?

Если это пишет «соавтор», то чем его текст и талант уступают автору? Не является ли «автор» и «соавтор» одним и тем же лицом, а именно Михаилом Шолоховым? Конечно, весь роман от первой до последней строчки написан им, никем другим. Приходится удивляться, что литературовед и писатель убили столько времени на бессмысленную затею, поставив себя в положение незавидное, выйти из которого можно только одним путем – признать заблуждение. Покаяться.

Не буду разбирать всю «аналитическую» главу, опровергать все ее положения, высказывания: она большая, требуется для такого разбора много места.

Думаю, что когда книга Д* станет доступна для всех, не будет храниться за семью замками, как сейчас, тогда каждый заинтересованный читатель сможет без особого труда разобраться в провалах этой литературоведческой работы (так я писал, когда «Стремя “Тихого Дона”» в СССР прятали за семью замками в спецхране Библиотеки имени В… И. Ленина. Чтобы увидеть эту книжку, на правах туриста я поехал во Францию. В Тургеневской библиотеке Парижа ее мне дали почитать до закрытия зала – Л.К.).

Завершив «аналитическую» главу, автор «Стремени» приступил к сочинению главы «детективной», поскольку подобно детективу задался целью раскрыть преступление, в данном случае – установить, у кого якобы похищен роман.

Отложив в сторону текст романа, анонимный автор в этой оставшейся незавершенной главе взялся анализировать факты из биографии Михаила Шолохова, из истории второй кампании клеветы 1930 года.

Особенно поражает Д*, что первые книги романа созданы всего за два года: «Думается, что эти сведения, свидетельствующие о сверхгениальности, достаточно хороший толчок дальнейшим розыскам детективного жанра».