Но в отличие от металлической конструкции архитектоника костной ткани не является чем-то застывшим, мертвым, раз и навсегда законченным. Кость живая, активно функционирующая ткань. На протяжении всей жизни человека здесь не прекращаются процессы перестройки — созидания и разрушения, обновления. Структура кости меняется с возрастом в соответствии с профессиональными и бытовыми привычками, а также в связи с различными физиологическими и патологическими сдвигами в организме. Все многообразие связей и механизмов перестройки костного вещества полностью не изучено. Но с достоверностью установлено: наибольшее влияние на кость оказывают околощитовидные железы, гипофиз, почки, надпочечники и половые железы.
Таким образом, кость можно рассматривать как своеобразное хранилище информации о жизни человека, о его развитии, о трудовой деятельности, привычках и болезнях.
Просвечивание останков позволяет извлечь массу информации об облике человека, даже о типе нервной деятельности, особенностях характера, привычках, профессии и т. д., и т. п. С хорошей точностью определяются возраст и дата смерти.
Благодаря искусству профессора М. Герасимова мы знаем теперь, как выглядели не только Ярослав Мудрый или Андрей Боголюбский, но и Иван Грозный, Тимур, Улугбек, другие исторические личности, а также питекантроп, синантроп, кроманьонец…
Памятуя об этом, попробуем разобраться еще в одном интересном вопросе.
Ярослав Мудрый умер в 76 лет. Андрей Боголюбский жил бы дольше, если бы не погиб в 63 года. Иные из наших предков отличались завидной долговечностью, которой не могут похвастать некоторые из наших современников, и вот…
«Я считаю, что с прогрессом культуры жизнь человека сокращается. Раньше люди жили по 150 лет, были выше ростом и с более крепким телосложением… Болезней было мало». Это из письма, присланного в «Известия» читателем из Кирова. Если бы подобные заблуждения были редкостью, тогда, может, и не стоило бы на них останавливаться. К сожалению, они весьма распространены.
Сразу же напрашивается возражение: прежде чем делать столь уверенные выводы, нужно математически строго проанализировать большой статистический материал, охватывающий множество поколений «от Ромула до наших дней». Верх наивности опираться здесь на единичные, к тому же отрывочные сведения, добытые у доморощенных теоретиков, незнакомых с научной обработкой выборочных данных.
На первый взгляд лучше всего сослаться на многочисленные исторические документы, фиксирующие годы жизни. Оказывается, нет. В «хронологической пыли бытописания Земли» мы найдем биографии «избранных» — преимущественно царей, князей и иже с ними, кто в первую очередь привлекал внимание летописцев.
То есть прежде всего привилегированную публику, чья жизнь лучше оберегалась лекарями и вообще не была столь тяжкой, как у «простых смертных», составлявших большинство. Иначе говоря, такие примеры не будут репрезентативными — достаточно представительными, характерными для всего населения в целом.
Если же обратиться к демографической статистике, охватывающей всех и каждого, «от кесаря до косаря и слесаря», то она засвидетельствует: наши предки в массе своей были менее долговечны, чем мы. Пранда, точные сведения о датах рождений и смерти (акты гражданского состояния, церковные записи) можно собрать разве лишь за последние 200–300 лет, да и то не по всем странам. Тем не менее положение небезнадежно.
Так есть ли хотя бы крупица истины в библейских легендах о Мафусаиле и ему подобных патриархах, живших якобы по многу веков?
Ответить помогают вроде бы безмолвные, а на деле весьма красноречивые свидетели прошлого — ископаемые кости. Говорить их заставляют рентген и другие методы.
Обследуя человеческие скелеты, сохранившиеся еще от каменного века, специалисты многократно убеждались, что это большей частью останки людей, умерших задолго до 50 лет. В первобытной орде стариков не было. Если они не погибали «заблаговременно» в бою, от болезни, от голода или холода, их убивали свои же сородичи, для которых старики становились обузой.
«Долголетие, известное нам ныне, — явление более позднее, ставшее возможным лишь в условиях нашей цивилизации, — писал французский антрополог А. Валуа. — Только благодаря ей современный человек может достичь столь почтенного возраста. Для людей с ослабленной жизненной силой в древнем обществе не был места».
Средневековье? Его, как пишет профессор Э. Россст (Польша), «характеризует массовость преждевременных смертей и ничтожная доля лиц старших возрастов среди живущих».
Новое время… Во Франции XVIII века до 50 лет доживал лишь один из четырех новорожденных. В Германии до 60 — один из пяти. Лишь к концу XIX века это отношение поднялось до 60 процентов, да и то в одной лишь Дании. У нас (в Европейской России) накануне XX века оно держалось у 30-процентной отметки. Сейчас в СССР перевалило за 80 процентов.
Конечно, биологические возрастные пределы, данные нам в потенции, сегодня остаются такими же, как и сто и тысячу лет назад. «Меняется не прирожденная, передаваемая в виде задатка способность жить до 100 лет или несколько больше, а возможность проявить эту способность для большей или меньшей массы людей в зависимости от их социально-экономического положения», — пояснял советский ученый профессор 3. Френкель.
Ну а от каких недугов страдали наши предки? Трудно найти человека, который мог бы полнее ответить на этот вопрос, чем профессор Д. Рохлин, член-корреспондент Академии медицинских наук СССР, заведующий кафедрой рентгенологии и радиологии 1-го Ленинградского медицинского института, автор монографии «Болезни древних людей».
В книге врач подвел итоги огромной работы, которую провел вместе с коллегами за 40 лет, собрав и обследовав десятки тысяч ископаемых костей, относящихся к самым разным эпохам — от палеолита до XX века.
Археологические находки, а они прибывали в Ленинград со всех концов страны, постепенно сложились в уникальную коллекцию. Все кости после детального осмотра отправлялись на просвечивание. Так, к описаниям добавлялись рентгенограммы.
Анализ богатейшего материала позволяет опровергнуть ряд распространенных заблуждений.
Известно, что сейчас в любой развитой стране «душегуб номер один» сердечно-сосудистые заболевания (до 60–70 процентов всех смертей). На втором месте — рак (до 20 процентов). Конечно, такого не было раньше, скажем, десятилетия назад. Неужто и впрямь недугов стало больше?
В начале XX столетия медицина считала их сотнями, а во второй его половине — уже десятками тысяч.
А все симптомы нынешнему врачу и подавно не упомнить: они исчисляются сотнями тысяч. И с каждым новым изданием медицинской энциклопедии их значится все больше и больше.
Да, к реестру болезней пушкинской эпохи добавился новый список, в десятки раз больший. Но отсюда не следует, что недуги становятся многочисленней! Просто в то время медицина не различала их или не подозревала об их существовании. Объем информации в ее анналах удваивается сейчас каждые 6–8 лет. Но ведь новое можно узнать и о старом!
Исследуя мумии, ученые нашли: почти все древние египтяне, ухитрившиеся дожить до преклонного возраста, страдали атеросклерозом. С тех пор сам он не изменился. А знания о нем? Они стали расти, как снежный ком, с XIX века, когда атеросклероз выделили в особую форму заболевания.
Да, сейчас сердечно-сосудистые заболевания свирепствуют, как никогда. Но то же самое наблюдалось бы и во времена Пушкина. Если бы тогда каждое поколение сохраняло столь же значительную часть своего первоначального контингента до тех старших возрастов, когда особенно характерны сердечно-сосудистые заболевания.
По той же причине и рак вызывает сейчас больше смертей, чем десятилетия или века назад. Он и раньше всегда угрожал людям. Только наши предки гораздо реже доживали до встречи с ним. Ведь этот недуг характерен опять-таки для старших возрастов, а их достигало меньше, чем ныне, мужчин и женщин. От него страдали немногие, но все же страдали. При обследовании ископаемых костей найдены следы доброкачественных и злокачественных опухолей, метастазов (например, в позвонках женщины, умершей в III веке до новой эры).
Да, рак подстерегал всех, но его опережали другие болезни. Такие, как чума, холера, оспа, которые ныне полузабыты, ибо давно уже обезврежены.
Итак, увеличилась долговечность всех и каждого И она тем больше, чем надежней оберегается здоровье от самых разных болезней. Но, с другой стороны, тег чаще приходится слышать, что у кого-то из наших знакомых рак или инфаркт. Ничего удивительного.
Когда удастся победить онкологические заболевания (может быть, еще до 2000 года), продолжительность жизни опять-таки возрастет. Но тогда еще более многочисленными окажутся жертвы тех недугов, с которыми имеют дело кардиологи. Спору нет, и сердечно-сосудистую систему со временем тоже будут лучше оберегать и спасать, но ее износ так или иначе неминуем. Ибо все люди смертны.
