— Ты что, смеешься?
— Нет.
— Ну и где это происходит — сто раз в секунду?
Том вновь указал рукой на плывшее вдали гигантское облако.
— Внутри вон таких облаков. Знаешь, что это за разряды?
Тристам недоуменно пожал плечами.
— Молнии!
В этот момент Тристаму показалось, что из далекого облака вырвалась светящаяся дуга.
— Слушай… — забеспокоился он, — а сюда она не может ударить? Прямо в нас?
— Не бойся! Это облако слишком далеко, волноваться нечего… А позади нас гроза уже кончилась.
— То есть как это — позади нас? — поежился Тристам, чувствуя, как они беззащитны.
Он обернулся и посмотрел на верхушки двух громадных облаков за их спинами — ни та, ни другая нисколько не напоминали наковальни. И вдруг он понял!
— Черт! Та дуга! Она сверкала! Это же была молния!
— А грохот, который мы слышали потом, — спокойно заметил Том, — был громом. Внутри молнии температура достигает тридцати тысяч градусов, воздух вокруг сильно нагревается, и мы слышим: ТАРАХ-ТАХТАХ!
Тристам вскочил как ужаленный, чтобы бежать к расселине, где скрылись лейтенант со своими бойцами.
— Знаешь, я читал, что есть такой способ… — безмятежно продолжал Том. — Там было про волосы… что если правильно себя вести…
— А что — волосы? Как — вести?
— Если ты видишь в небе огромные облака и чувствуешь, что у тебя волосы встают дыбом, нужно сесть на корточки, так чтобы пятками касаться земли. А ложиться нельзя.
— Почему?
— Чтобы молния не убила, дубина!
Тристам быстро снял шлем и присел на корточки.
— Так? Ну, что у меня там с волосами?
— Ничего особенного, торчат как обычно, — оценил Том, в свою очередь снимая шлем. — А у меня?
— А у тебя лежат.
— Ты посматривай на них все же…
— Может, лучше спрячемся?
В два прыжка друзья очутились в расселине — точнее, в гроте, вырытом внутри облака. Его стены были затянуты металлической решеткой.
От удивления Том и Тристам застыли. Весь грот был заполнен летательными аппаратами, между которыми сновали люди Вакинга. Эти машины казались более маневренными, чем стрекозы, у них была одна пара крыльев и длинный хвост. Они скорее походили на ласточек.
— Нужно улетать отсюда! — воскликнул Тристам. — В нас вот-вот ударит молния!
— Здесь не ударит, — заверил его один из полицейских. — Видишь?
Он указал на решетку.
— А что, этого достаточно?
— Вполне. Более надежной защиты не существует.
— Тогда другое дело, — сразу же успокоился Тристам.
Лейтенанту доложили, что машины готовы к взлету.
— А где моя? — спросил Тристам.
— Ты полетишь со мной, — ответил Вакинг.
— Но управлять буду я, да?
Вакинг не счел нужным отвечать, а Том громко рассмеялся.
— Ты чего? — насупившись, спросил Тристам.
— А ты чего? Ведешь себя как маленький…
Лейтенант хмуро посмотрел на них:
— Подойдите оба! Повторять не буду, так что слушайте внимательно. Вы находитесь со мной — значит, вы участники операции, я — ваш командир. Я приказываю — вы выполняете. Обращаться ко мне «господин лейтенант». Ясно?
— Ясно, господин лейтенант.
— То-то. Ослушания и пререканий я не потерплю. Это тоже ясно?
Друзья закивали.
— Иногда можно будет расслабиться, — добавил он с унылой миной. — Время от времени не грех и повеселиться. Это снимает напряжение.
Тристам и Том едва сдержали нервный смех: похоже, это говорил человек, не улыбнувшийся ни разу в жизни!
Вакинг повернулся к отряду. Полицейские, разбившись на двойки, стояли возле ласточек. Только у Роба, выводившего ребят из тюрьмы, не было напарника. Он поманил к себе Тома.
— Готовы? — спросил лейтенант.
— Л1 готова к полету. Л2 готова к полету… — один за другим докладывали пилоты. — Л11 готова к полету.
— Завести двигатели!
Пещеру наполнил оглушительный рев.
— Пассажирам занять свои места!
Том уселся за спиной Роба. Тот показал ему, как пристегнуть ремень безопасности и отладить систему подогрева внутри комбинезона. Сквозь треск в наушниках Том услышал, как пилоты поочередно рапортуют о готовности.
— Машины на взлет! — скомандовал лейтенант, еще не занявший места в кабине.
Тристам стоял рядом с ним.
Воздушные мотоциклы один за другим покидали ангар. Когда гул двигателей стих в отдалении, Вакинг повернулся к Тристаму.
— Ради спасения Миртиль многие погибнут. Но они так и так погибнут, разница невелика — здесь или в другом месте. Судьба у всех одна.
От слов лейтенанта Тристаму стало не по себе. «Какой угрюмый тип!» — подумал он.
— Повторю то же, что сказал мэру: эта операция — самоубийство. Мы высадим тебя и твоего друга в безопасном месте еще до…
— Нет! Мы будем с вами до конца… — перебил Тристам, поспешно добавляя, — господин лейтенант!
Но побледневший Вакинг как будто не слышал. С небывалой ясностью он увидел страшную правду: нет такого конфликта, такого кровопролития, в которое не были бы втянуты дети, в котором они не становились бы жертвами.
В том мире взрослых, где жил до сих пор лейтенант, было принято восторгаться героизмом солдат, их подвигами ради победы добра над злом, но не было принято вспоминать о мрачных сторонах войны.
А дети устроены иначе.
Дети сочувствуют страданиям других детей, даже если те живут далеко и говорят на другом языке.
И вот теперь перед Вакингом стоял мальчишка, готовый сражаться до конца, чтобы спасти свою подругу, и прямо смотрел ему в глаза.
Вакинг, хоть и неохотно, но должен был признать, что юному Дрейку отведена особая роль в грядущих событиях. Вряд ли полковник Бриггс просто оплошал, как подумали эти мальчишки. И успешное бегство Тристама, скорее всего, не было случайностью. Тут крылось что-то, чего он не знал…
— Хорошо, — заключил лейтенант. — Вы останетесь с нами.
Довольный Тристам разместился на заднем сиденье и пристегнул ремень. Заработала система радиосвязи. В шлеме Тристама зазвучали голоса.
— Том, это ты?
— Да! Ты меня слышишь?
— Отлично слышу. Ты где?
— Лечу вместе с Робом. Вид потрясающий! Земля такая большая, просто с ума сойти! А ты? Где ты?
— Мы вылетаем. Скоро вас догоним!
Ласточка лейтенанта плавно приподнялась и выехала из ангара. Спустя несколько секунд они уже летели высоко над Землей.
— Говорит лейтенант Вакинг… Голоса в наушниках смолкли.
— Пункт сбора — плато под третьим пиком Орлиного хребта. Л3, Л4, Л5, Л6 и Л7: идти сзади, прикрывать от воздушных патрулей. Всем остальным двигаться к заданной точке, не отклоняясь от курса.
— Есть!
Далеко впереди пятерка машин ушла вправо, другие воздушные мотоциклы продолжали следовать прежним курсом, направляясь к цепи горных вершин. Тристам оглянулся: патрули снегобоя могли появиться с минуты на минуту.
— Тристам! — окликнул его Вакинг.
— Да, господин лейтенант?
— Научить тебя пилотировать машину?
Молния
Между поверхностью Земли (несущей отрицательный электрический заряд) и верхними слоями атмосферы (несущими положительный электрический заряд) постоянно циркулирует поток электронов.
Поток этот всегда направлен от Земли к небу, за исключением тех случаев, когда особенно сильный ветер заставляет капли воды и льдинки внутри какого-нибудь облака бурно перемещаться вниз-вверх.
В этом случае градины и дождевые капли приобретают электрический заряд. Как именно это происходит, никто не знает, но со временем внутри облака образуются гигантские наэлектризованные зоны. Некоторые из них заряжены положительно (они обычно находятся в верхней части облака), некоторые — отрицательно (обычно в нижней части).
Между такими зонами могут возникать дорожки, и тогда по ним с колоссальной скоростью пробегает сверхмощный электрический разряд. Это и есть молния.
Существуют облака, «специальность» которых — производство наэлектризованных зон и дорожек, связывающих эти зоны. Это кучево-дождевые облака — самые мощные облака на свете. Их также называют грозовыми облаками.
Молния может пробегать между двумя частями одного и того же облака, двумя разными облаками или между облаком и Землей.
Во время прохождения молнии окружающий воздух нагревается (и, следовательно, расширяется) так сильно, что это вызывает грохот, который называется громом.
Видимая часть молнии — яркая световая вспышка.
Когда молния пробегает между облаком и Землей, она возвращает в почву электрические заряды, которые ранее перетекли в небо. Таким образом, молния необходима для поддержания электрического равновесия Земли.
Во Франции насчитывают примерно 800000 ударов молнии в год.
