История социальной борьбы в Древней Руси показывает, что аристократический элемент (боярство) выступал как против демократического (вече), так и монархического (князь), что неизбежно делало двух последних союзниками. Градус этого противостояния был понижен в результате «татаро-монгольского ига», когда князь становился правителем не только в результате наследственного права, но и утверждения ханом Золотой Орды, и являлся, по существу, его ставленником, а вече, как и бояре, не имела рычагов влияния на власть, источник которой находился далеко за пределами княжества.
Если в домонгольский период можно было говорить о примерно равном соотношении сил, то теперь княжеская власть была сильней вечевой. Уже князю, а не вечу принадлежали основные судебные полномочия. Когда в 1305 году в Нижнем Новгороде черные люди восстали против бояр, вече их не казнило. Напротив, оно специально дождалось приезда из Орды князя. Показателен и комплекс смоленских актов XIII–XIV веков, представляющий собой княжеские грамоты без каких-либо упоминаний веча.
Не удивительно, что такое положение дел сказалось и на терминологии. Если в домонгольский период русские земли носили название «земли» «волости», «области» такого-то главного города, что символизировало участие в управлении государством не только князя, но и всей «земли» – веча, то уже с XIV века появляется официальный термин «княжество» применимый не только к Великому княжеству Московскому, но и к другим княжеским областям, что свидетельствовало о приоритете княжеской власти над земской. Уже применительно к XV веку о вечевой деятельности даже в тех княжествах, которые ещё не были присоединены к Москве (Тверское, Рязанское, Ростовское, Ярославское и др.), до нас не дошло никаких известий. Если вечевой уклад формально ещё и сохранялся, то фактически вече уже перестало играть роль в управлении государством.
Вече долго сохраняло свое значение в тех землях, которые не попали под прямой контроль Золотой Орды: в Новгородской республике и входивших первоначально в ее состав Пскова и Вятки, на территориях, отошедших в золотоордынский период к Литве.
В Новгороде вече сохранялось до 1478, в Вятской земле – до 1489-го, а в Псковской республике – до 1510-го, т. е. вплоть до присоединения этих земель к Москве.
В древнерусских землях, вошедших в состав Великого княжества Литовского вечевой уклад сохранялся до Люблинской унии 1569 года, однако вече фактически было подконтрольно местной знати.
Можно сказать, что везде, где вече сохранилось и после XIV в., шел процесс его вырождения, в лучшем случае, в совещательный орган, подконтрольный аристократии, так как в Новгороде, Пскове и русских землях Литвы в XIV–XVI вв. княжеская власть была слишком слаба, чтобы служить противовесом амбициям знати. Наиболее демократичным был вечевой уклад Псковской республики, где до XV века знать была вынуждена считаться с мнением масс. Однако вечевые акты XV – начала XVI веков, где, несмотря на всенародный характер городского веча, упоминаются не все городские сословия вечников, показывают, что естественная для позднесредневекового общества тенденция к неравенству развивалась и там.
Разной была судьба вече и в географическом аспекте – на северо-западе (Новгород и Псков), юго-западе (земли, отошедшие к Литве) и северо-востоке (будущее Московское государство). На Новгородских землях (включая Псков и Вятку) вече трехсот «золотых поясов» было разгромлено Москвой как враждебное ей политическое начало. На литовской территории уния с Польшей привела к тому, что подконтрольное знати и утратившее свое значение «гласа народа» вече стало уступать, в рамках полонизации социально-активного русского населения Литвы свое место Магдебургскому праву, а вечевые обычаи сливаться с ним.[41]
Что же касается самой Москвы, то в XVI в. вечевые традиции были возрождены и призваны Иваном Грозным под стяг объявленной им тотальной войны против удельно-княжеской партии и трансформировались в Земский собор, ставший вечем всероссийского уровня – но первоначально лишенным политической и судебной власти, по существу – совещательным органом и инструментом организации той политической системы, которую Солоневич назвал «народной монархией».
* * *Русско-славянское вече имело древние корни, уходящие в эпоху т. н. «военной демократии» и просуществовало на Руси вплоть до начала Нового времени (XVI в.), периода организации единого централизованного национального Русского государства – Московского царства, создателем которого был Иван IV Васильевич Грозный.
Вряд ли можно сомневаться, что именно вече было тем собранием четырех племен, которое приняло решение пригласить Рюрика «володеть» Новгородской Русью «по праву, по ряду». И Новгородская Русь стала единственным государственным образованием, где вече прошло весь свой исторический путь от рождения до политической кончины, достигнув при этом своего полного развития.
Существуя параллельно с княжеской властью, вече было органом, выражающим всенародные интересы, представителем русского средневекового гражданского общества, в рамках обширных функций которого различные слои общества могли решать социальные противоречия, сохраняя общественный мир и донося «глас народа» до власть имущих.
Это не значит, что княжеско-вечевая Русь смогла полностью избежать социально-политической борьбы, однако эта борьба не принимала того тотального и ожесточенного характера, какой она имела в то же время на Западе («Жакерия, восстание Уота Тайлера и др.) и плохой социальный мир (который в любом случае был лучше гражданской войны) сохранялся на Руси вплоть до начала XVII века, когда несколько массовых восстаний (Болотникова и др.) против центральной власти просто потрясли устои государства.
Связанные с вечем традиции были востребованы Иваном Грозным в середине XV века, когда речь шла о выработке новой социально-политической системы и государственного устройства на Руси – т. н. «народной монархии», в результате чего произошло возрождение вече в виде Земских соборов.
Последним вечем в истории России считается Московское вече 19 мая 1606 года, выбравшее на царство Василия Ивановича Шуйского.
Марфа Посадница. Конец новгородского вече. Художник К. Лебедев
Часть II. Эпоха Земских соборов
Глава 4. Земские соборы и народная монархия
Предпосылки появления Земского собора
Во второй половине XV века на просторах Евразийского континента произошло событие, имеющее значение не только для Восточной Европы, но и для всего мира и определившее геополитическую ситуацию как минимум на несколько столетий вперед: Золотая Орда, доминировавшая до того момента на обширных территориях от Днепра до Енисея и Аральского моря, в результате усобиц распалась на несколько государств.
Вместо единого государства появились «осколки» Золотой Орды: Московское княжество, Большая и Ногайская Орды, Сибирское, Узбекское, Казахское, Крымское и Казанское ханства, тут же вступившие в борьбу с друг другом за «наследие Чингизидов» – власть над Евразией.
В этой борьбе победила Москва. В 1480 году князь Иван III Васильевич на реке Угре «перестоял» хана Большой Орды Ахмета, в результате чего это государственное образование, просуществовав всего несколько десятилетий, сошло с исторической сцены. Начатую Иваном III борьбу за гегемонию на Востоке продолжил его внук Иван IV, который присоединил к Московскому царству Казанское, Астраханское, Сибирское и Ногайское государства, сумев переиграть в тяжелой военно-политической борьбе Османскую империю, которая на правах самой могучей исламской державы того времени претендовала на владение мусульманскими государствами, образовавшимися после распада Золотой Орды. Туркам-османам тогда удалось закрепиться только в Крыму, установив протекторат над Крымским ханством.
Как символ преемственности власти ханов (царей-цезарей, императоров) Золотой Орды, Иван III перенял золотоордынский герб – двуглавого орла, древний и священный символ восточных народов, известный еще со времен Хеттской империи (II тысячелетие до н. э.). Легенда о том, что двуглавый орел был привезен на Русь в виде «приданного» женой Ивана III византийской принцессой Софьей Палеолог, имеет позднее происхождение и выдуман вестернизированными историками позднеромановской эпохи, желавшими стереть память о совместной истории русского и татарского народов.
Следующим логическим шагом в закреплении Москвой своих претензий на господство над Восточной Европой было принятие в 1547 г. Великим князем Московским Иваном IV титула царя, равнозначного императорскому и закрепляющему за правителем Москвы не только право суверена над другими осколками Золотой Орды, но и статус представителя интересов всех православных христиан Европы и Востока – то есть тех территорий, которые входили ранее в состав Византийской империи.
